Мордоворот

Пушку хотя бы дай!
— На возьми, — Рафик достал из кармана «Вальтер».
— Не сердись, я не хотел тебя обидеть! — немного по­молчав, добавил он.
К поставщику поехали только вечером. Оказалось, что Женя утром встретился с ним и договорился на 9 часов. По­ставщик божился, что раньше никак не успевает. Компьюте­ров нужной заказчику марки сейчас на рынке было мало и приходилось идти на все условия этого взбалмошного и до­вольно неприятного студента из Лаоса. Дерганные, ломан­ные телодвижения и суженные зрачки выдавали в нем нар­комана. Я подозревал, что сейчас он рыщет в поисках люби­мого зелья и именно поэтому отложил встречу.
Весь день мы просидели на квартире у Жени. Они с Ра­фиком увлеченно сражались в нарды. Я пытался читать, но красный «Москвич» не шел из головы, а строчки сливались и прыгали перед глазами. Я предполагал, что это обыкно­венные налетчики, действующие на свой страх и риск. Кто- то навел их на Рафика и сегодня они следили за нами с целью убедиться, что деньги получены.
Когда мы подъезжали к жениному дому, я заметил, что красный «Москвич» куда-то исчез. Тут напрашивалось два вывода: или я действительно паникер, или.» Внезапно я по­нял в чем дело, они знали куда именно и когда мы поедем. Поэтому навести их мог только один человек.
— Олег, очнись, ехать пора! — Рафик был оживлен и ве­сел. «Наверное выиграл», — подумал я и тут же убедился в своей правоте.
— Смотри, я Женю на два коньяка нагрел! Как работу за­кончим, расслабимся слегка.
— Лаосец этот хренов все конспирируется, — продолжал Рафик, спускаяь за мной по лестнице, — встречу назначил на квартире у какой-то шлюхи, а она живет у «черта на кули­чиках». Нужно выехать пораньше. Я плохо знаю тот район.
В ответ я лишь криво усмехнулся. Все мои предположе­ния пока полностью оправдывались.
На улице было еще совсем светло, но стало заметно све­жее. Легкий приятный веторок ласкал лицо. В небе собира­лись тучи, но первые капли еще не упали на землю и мне почему-то ужасно захотелось, чтобы пошел дождь. Голова у меня была горячая и сухая. Похоже поднялась температура. Выплюнув окурок, я устроился рядом с Женей на заднем сидении и машина резко рванулась вперед...
— Кажется здесь, — Рафик неуверенно затормозил около старого деревянного дома на окраине города, — теперь в по­дворотню и налево.
— Да, здесь, — прибавил он, когда мы заехали в большой пустынный двор, заваленный мусором — все точно как он описывал.
— Тебе не кажется странным, что его подруга живет в до­ме, который выселен?!
Мрачная тишина и запустение вокруг подтверждали мои слова. Рафик удивленно осмотрелся. Ветхий дом угрюмо глядел выбитыми окнами. Из него не доносилось ни звука и лишь где-то в глубине двора подвывал бездомный кот. Пах­ло сыростью и нечистотами.
— Да что же это... — начал было Рафик, но не успел дого­ворить: во двор медленно въехал красный «Москвич» и оста­новился напротив нас. Из него выскочили два мордоворота с охотничьими ружьями в руках.
— Выходи из машины, — крикнул один из них, — на счет пять стреляю! Раз, два...         Я почувствовал, как липкий омерзительный страх, заро­дившись внизу живота, холодной волной распространяется по телу. «Вот и все, — мелькнуло в голове, — ведь говорил же я этому идиоту!»... В этот момент я обнаружил, что мое тело,  повинуясь какому-то сигналу из глубины подсознания, на­чало действовать: правая рука нащупала в кармане «Вальтер», сдвинула предохранитель и, резким движением выта­щив пистолет наружу, сделала несколько выстрелов в на­правлении налетчиков. Один из них закричал и, выронив оружие, схватился за простреленное плечо. Ружье второго громыхнуло в ответ и мне показалось, что кто-то дернул ме­ня за волосы.
— Гони! — истошным голосом завопил Женя и Рафик изо всей силы нажал на газ. Тут я впервые по-настоящему оценил его как водителя. С ловкостью опытного каскадера Рафик проскочил захламленный двор и, почти не сбавляя скорости, плавно вписался в поворот. Мы оказались в длин­ном безлюдном переулке по обе стороны которого тянулся высокий деревянный забор.
«Рафик, гони!» — еще раз пискнул Женя. Сзади прогре­мел выстрел. Обернувшись, я увидел красный «Москвич», который на огромной скорости гнался за нами. Один из на­летчиков почти по пояс вылез из бокового окна и целился из ружья. Не раздумывая, я открыл дверь, высунулся нару­жу и прицелившись выстрелил. Водитель-«вурдалак» де­рнулся, обмяк, выпустил руль и «Москвич» на полном ходу врезался в забор...
—     Ну, Олег, ты молодец! — сказал Рафик, когда мы уже находились далеко от места происшествия и остановились передохнуть в какой-то подворотне. — А я идиот, что сразу тебя не послушался! — Достань лучше коньяк, — сказал я, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. Меня знобило. То ли на нервной почве, то ли поднялась температура.
— Жень, ну а ты как? Наверное сиденье под тобой отмы­вать нужно?
— Не трогай его. У Жени свои обязанности, — заступил­ся я, — не тяни, давай бутылку!..
Горячая струя воды не согревала. Я поежился и увеличил напор. Кожа, покрытая мелкими пупырышками озноба, ка­залось совсем не впитывала тепло. Лоб и левый висок разла­мывались от боли. Тогда, в машине пуля прошла совсем ря­дом с головой и я предполагал, что получил легкую конту­зию, хотя не знал толком, что это такое. Так или иначе голо­ва болела и я пожалел, что выпил слишком мало Рафикова коньяка...
— Подожди, — сказал я, когда он собирался налить по второму разу, — не спеши напиваться. Нам нужно еще кое- куда съездить.
— Ты о чем? — Рафик поставив бутылку на пол, удивлен­но повернулся ко мне. Я вкратце объяснил и на этот раз он понял с полуслова...
К студенческому общежитию мы подъехали около деся­ти часов. Заспанная вахтерша пыталась нас не пустить и, поднимаясь бегом по лестнице, мы слышали внизу ее него­дующие крики. «Здесь». Рафик остановился в конце коридора и толкнул ногой дверь, обитую черной кожей. «Ты гляди, как дома себя чувствует, козел, не заперся даже!» Несмотря на царивший в комнате бардак, было заметно, что здесь жи­вет не советский студент. Более всего в этом убеждали им­портная мебель, цветной японский телевизор и видеомаг­нитофон, по которому в данный момент крутили порногра­фические ролики. Единственное, что здесь было отечествен­ного происхождения, так это полуголая шалава, которая ба­рахталась на кровати вместе с хозяином. Ужас, отразивший­ся на лице лаосца, лучше всего убеждал в его виновности. Меня захлестнула волна ненависти к этому мерзавцу, кото­рый хладнокровно отдал нас на растерзание бандитам, а сам в этот момент развлекался с какой-то полуголодной девчон­кой, польстившейся на импортные тряпки. Со слов Рафика я знал, что лаосец скупится на проституток и вербует себе любовниц в ближайшей «лимитной» общаге.
—     Ну здравствуй, дорогой, ах ты падаль! — от злости я забыл заготовленную по дороге обвинительную речь. Схва­тив лаосца за волосы, я выволок его на середину комнаты. Девица было завизжала, но встретив бешенный взгляд Ра­фика забилась в угол, глядя оттуда большими испуганными глазами. Вид ее худого, плохо кормленного тела довел мою ненависть к лаосцу до предела и, испытывая почти садист­ское наслаждение, я жестоким ударом сломал ему ребра. Со­гнувшись, студент захрипел и следующий удар коленом разбил ему лицо...
— Я не виноват, -ат, -ат, — выл лаосец, ползая по полу в луже крови, они меня самого сантазировали, — проучив­шись несколько лет в России, он все еще жутко коверкал слова. При виде этого слизняка, скулящего и пускающего носом кровавые пузыри, моя ярость улетучилась, оставив вместо себя брезгливое отвращение.
Он что-то еще бормотал о ломке и нехватке денег, когда мы с Рафиком, повернувшись, вышли вон из комнаты, ос­тавив за собой открытую дверь...
— ...Ну долго ты там будешь возиться! — на пороге ван­ной появилась разгневанная Светка, — время 12 часов!
— Закрой дверь, — я с трудом сдерживался, — что ты от меня хочешь?
— Ему, наверное, после любовницы подмыться надо, — раздался из кухни голос Инны Владимировны. Я вздрогнул как от пощечины. Эта гнусная реплика истощила мое терпе­ние.