Собачий оскал
– Двухсотый! [4] – вздохнул я. – И куда ж тебя, дурня, понесло?!
Ко мне подбежал запыхавшийся Ресовский. Лицо капитана было бледно. Глаза опущены.
– Абаев мертв, – виновато сообщил он. – Водитель тоже. У нас два трехсотых… [5] Тяжелые!
– Кто?!
– Лейтенанты Овчаренко и Малахов. Оба в живот, под бронежилеты.
Завыли по нарастающей сирены. На привокзальную площадь, сверкая мигалками, ворвались три «Скорые» и резко затормозили. Из них деловито высыпали люди с носилками. Затем появились две труповозки. Краем глаза я заметил, что у выхода из вокзала возникла нездоровая суета. Изнутри, один за другим, лезли любопытные. Их бесцеремонно запихивал обратно наряд милиции, за которым наблюдал со стороны мрачный, как грозовая туча, майор Сибирцев. Рядом с ним стоял Руслан и пристально смотрел в нашу сторону.
«И как мы проморгали того ряженого с „узи“?! – уныло подумал я. – Все карты спутал, сволочь! Недаром Тимур его подозревал… А впрочем… покойный подозревал всех подряд. Да будет земля ему пухом».
– Контейнер обнаружили? – вслух спросил я Ресовского.
– Так точно! – отчеканил он. – В «дипломате» лежит небольшая походная аптечка. Вероятно, она и есть контейнер.
– Надеюсь, не трогали?
– Мы не идиоты, – капитан позволил себе улыбнуться. – Пускай с ней эксперты разбираются. А я к этой пакости не прикоснусь ни за какие коврижки.
– Однако придется.
– ?!
– Сейчас опечатаем «дипломат» с «аптечкой», возьмешь троих ребят на подмогу и доставишь «груз» в лабораторию, – разъяснил я. – Вообще-то я собирался сам отвезти, но… Видишь, как дело обернулось?! Эмиссар убит. Один из Рамзановых людей тоже. Двое наших серьезно ранены. А отвечать за всю эту историю – руководителю операции. Ох, чую, влетит мне от шефа!
Ресовский сочувственно поцокал языком, но ничего не сказал.
– Тебя полковник спрашивает. – Подошедший Сибирцев протянул мне «Кенвуд» и шепнул на ухо: – Он уже в курсе, зол невероятно. Держись, дружище!!!
Глава 2
– Здесь, – проворчал служитель морга, неожиданно юркнул в коридор и захлопнул за собой дверь.
Я остался один в продолговатом зале с кафельными стенами, плиточным полом, с лампами дневного света под потолком и с длинной вереницей оцинкованных столов. На каждом из них лежал прикрытый простыней труп. На обнаженных щиколотках мертвецов висели бирки с номерами. В воздухе стоял густой запах формалина.
– Зыдраствуй, дарагой! – Один из покойников вдруг сбросил простыню, уселся на столе и уставился на меня стеклянными глазами. С дрожью в поджилках я опознал в нем господина Абаева. Волосатая грудь басаевского эмиссара была покрыта запекшейся кровью. Под левым соском зияло выходное отверстие. Пуля кого-то из оперативников попала ему точно под левую лопатку.
– Зачэм прышол? – безжизненным голосом спросил Турпал. – Хочиш тожа умэрэт?
– Хочет, хочет! – гнусаво донеслось с соседнего стола. – У него теперь крупные неприятности. А будут еще больше! – Из-под простыни выбрался лжемент с простреленной башкой. Сизые губы его кривились в издевательской усмешке. Из дыры в черепе вытекали мозги.
– После разговора с начальством майор повеситься мечтает, – наябедничал он.
– Врешь, сука! – вышел из оцепенения я. – Это тебе пришлось бы вешаться в камере. Если б живым взяли…
В отличие от водителя, оставшегося пока неизвестным, личность «ряженого» установили быстро. Им оказался некто Глущиков Олег Юрьевич, 1970 года рождения. До недавнего времени он действительно работал в милиции (оттуда, видать, и форма), но был уволен за взяточничество и аморальное поведение. На досуге Олег Юрьевич любил «побаловаться» с малолетними проститутками обоих полов…
– А впрочем, тебя брать живым и не собирались. – Я презрительно сплюнул под ноги. – Охота была возиться с такой шушерой!
– Падла! Мразь фээсбэшная! – взбеленился бывший мент. – Загрызу-у-у!!! – Глущиков скатился на пол, встал на четвереньки и угрожающе зарычал.
– Нэт, нэ ты, – монотонно возразил Абаев. – Пуст другыэ. У ных зубы лучша. – Эмиссар взмахнул рукой. Мертвецы со столов начали подниматься и… волосы у меня встали дыбом… на плечах у них вместо голов злобно оскалились собачьи морды!
– Вызат ыго, – распорядился Турпал.
С леденящим душу рыком толпа монстров надвинулась на меня. Глущиков торжествующе завизжал, запрыгал на четвереньках и звонко затявкал:
– Попался! Попался! Не уйдешь! Сдыхай! Сволочь фээсбэшная!!!
Совладав с подступившим к сердцу ужасом, я размашисто перекрестился и… открыл глаза. За незашторенным окном моего кабинета раскинулся ночной, усыпанный разноцветными огнями город. В пепельнице громоздилась гора окурков. Я сидел за столом, уткнувшись щекой в исписанные листы бумаги. С отвращением втянув носом стоялый, прокуренный воздух, я выпрямился и посмотрел на часы. Половина двенадцатого ночи. Оказывается, проспал я ровно десять минут. Но почему меня вдруг сморило? Прежде ничего подобного со мной не случалось! Денек, правда, выдался не из легких, предыдущая неделя тоже, однако отрубиться вот так вот… ни с того ни с сего… Я встряхнул головой, прогоняя остатки кошмара, и тяжело вздохнул. Старею. Совсем никудышный стал! Наверное, помирать пора… Взгляд упал на пятистраничную объяснительную, которую я только что использовал вместо подушки. Я кропал ее четыре с лишним часа, несколько раз переписывал заново, и все равно получилось как-то неубедительно, как-то туманно и запутанно. Лично я на месте начальства подобной ахинее не поверил бы. «Ну и шут с ними! – внезапно озлился я. – Плевать на них с высокой колокольни! Можно подумать, я держусь за эту треклятую работу!» В нагрудном кармане мелодично заиграл мобильник. На экранчике высветился номер Рябова. Медленно, неохотно я поднес трубу к уху:
– Алло.
– Ты где? – Голос шефа звучал достаточно миролюбиво. Не то что днем. Или мне показалось?..
– У себя в кабинете. Объяснительную писал.
– Закончил?
– Да как вам сказать…
– Не парься. Иди домой, – разрешил полковник. – Теперь уже не горит.
– Не понял? – удивился я.
– Поступили первые данные из лаборатории, – после небольшой паузы сказал Рябов. – Информация о «Собачьем оскале», как ты и предполагал, оказалась не слишком-то достоверной. А точнее – полной туфтой! Знаешь, что обнаружили в ампулах?! Возбудитель сибирской язвы! Это, конечно, болезнь страшная, но отнюдь не оружие массового поражения. И уж совсем не похоже на то, о чем толковали посланцы и.о. премьера!.. Короче, давай отдыхай. Завтра в 10.00 ко мне в кабинет. – Трубка запищала короткими гудками.
– Фу-уф-ф! – Я утер ладонью взмокший лоб. – Кажется, пронесло! Правильно писал Лермонтов: «Не верь чечену». Даже союзнику типа Ра… Неожиданно я вздрогнул и осекся, охваченный недобрым предчувствием. Перед глазами возникли трупы с песьими харями и командующий ими Абаев. Эмиссар презлораднейше ухмылялся.
– Господи Иисусе! – перекрестился я.
Видение исчезло.
«Переутомился, – решил я, – надо в отпуск отпрашиваться».
Внизу, в вестибюле Конторы, старинные часы начали отбивать полночь…
* * *Утром в кабинете шефа я застал Руслана. Глаза гвардейца были сумрачны. Лицо горело. На скулах катались желваки. Когда я вошел, он тихо, зло говорил полковнику:
– Это невозможно! Наши сведения верны на сто процентов! Наверное, в лаборатории ошиблись! Позвоните туда еще раз!
– Уже звонил, – развел руками Владимир Анатольевич. – Они опять подтвердили – в контейнере сибирская язва, во всех ампулах. Получается, ваш агент малость преувеличил.
– Чушь-шь-шь! – прошипел Руслан. – Такого не может быть!
– Интересно, почему? – вежливо спросил Рябов.
– Да потому… потому что не может! – взорвался чеченец. – Не может – и все!!!
– Это не довод, – покачал головой полковник. – Давайте рассуждать здраво, без эмоций. Ну, предположим, агент уважаемого мной Рамзана Ахматовича сверхнадежен… Предположим! Тогда напрашивается следующий вывод – что, если «Собачий оскал» должен доставить в Н-ск кто-нибудь другой? А покойный господин Абаев выполнял…