Жена лучшего друга

— Эшли, может, это не то, что ты думаешь? — упорствовала миссис Доусон.
— Ради бога, мама! У меня есть фотографии, сделанные широкоугольным объективом. Как Рик обнимается в беседке с одной из моих лучших подруг во время нашего обручения.
— О-о-о, дорогая… — пробормотала миссис Доусон.
Шон со звоном поставил стакан на кофейный столик и вскочил на ноги.
— Где этот ублюдок?!
Руперт успокаивающим жестом положил ему руку на плечо.
— Успокойся, братец. Он уже получил свое. — Руперт усмехнулся. — К тому времени как я обнаружил эту пару, у Рика был подбит глаз и распухла губа. Оказалось, наша милая сестричка умело использовала свою сумку, когда этот негодяй отказался везти ее обратно.
Шон посмотрел на сестру с нескрываемым уважением.
В ответном взгляде Эшли он ясно прочитал: не смей меня жалеть! И Шон понял, что с Эшли будет все в порядке. Похоже, их шутки и постоянное подтрунивание закалили ее. Нужен кто-нибудь посильнее, чем Рик Мейсон, чтобы справиться с этой девицей.
— Если так, то, конечно, ты не должна выходить за него замуж. Он не заслуживает тебя, моя девочка, — твердо заявила миссис Доусон. Затем, покачав головой, грустно добавила: — Хотя, признаться, я очень-очень разочарована: к концу недели мы с отцом собирались иметь две счастливые пары. Теперь у нас по-прежнему только один женатый ребенок.
Руперт быстро встал и направился к бару. С мрачным выражением лица он налил себе отменную порцию виски и залпом проглотил.
Шон снова опустился на диван и стал ждать продолжения спектакля.
— Мне нужно вам кое-что сказать, — начал Руперт.
Они посмотрели на него, на своего старшего сына, золотого мальчика, который всегда поступал правильно, с некоторой тревогой: что еще уготовила им судьба?
Руперт поглубже вздохнул и, запинаясь, проговорил:
— Бетти и я… У нас проблемы… Мы расстались.
— О, Рупи… — У миссис Доусон задрожали губы. — И ты тоже…
Муж успокаивающим жестом положил ей руку на плечо.
— Руперт, это серьезно?
Тот устало провел рукой по лицу.
— Да, отец, это серьезно.
— Что происходит с нашей семьей? — простонала мать. — Почему никто из детей не может нормально устроить свою жизнь? — Она обратила к Шону грустный взгляд. — Хотя какая-то надежда еще есть. Дейзи такая милая женщина…
Шон съежился. Знай мать, во что он превратил их с Дейзи отношения, она не возлагала бы на него больших надежд.
— Мама, сейчас не самое подходящее время…
— Он прав, — сказала Эшли, поднимаясь. — И все же давайте поаплодируем Шону, он вполне этого заслуживает: здравый смысл помог ему избежать брачной ловушки. Живи и дальше одиноким и без всяких обязательств. — Она подошла к двери и обернулась на пороге. — И не позволяй, чтобы кто-нибудь ранил или разочаровал тебя. — Сдерживая рвущиеся из горла рыдания, Эшли вышла.
Шона накрыла тяжелая волна беспомощности. Сестра страдает, а он, черт возьми, ничем не может ей помочь! И все же какая-то его часть не хотела соглашаться с Эшли. Вероятно, та, что глубоко любила Дейзи. Какие бы разочарования это ни принесло, какие бы страдания ни сулило, он не может от нее отказаться.
И не откажется.
Оставшиеся члены семейства Доусон тоже дружно поднялись на ноги, намереваясь следовать за Эшли.
— Разрешите, я с ней поговорю, — вызвался Шон. — Если на нее навалятся все сразу, будет только хуже.
— Хорошо, сын, — согласился отец, — тем более нам надо поговорить с твоим братом.
Руперт метнул на него умоляющий взгляд, но Шон, сделав вид, что не заметил этого призыва о помощи, стремительно вышел из комнаты — в кои-то веки удалось избежать навязших в зубах материнских укоров.
  
10
 
С мрачной отрешенностью Дейзи воспринимала звуки утра: гулкий рокот прибоя, назойливые крики чаек, веселый шелест занавесок, с которыми играл ветер…
Подходящий денек для венчания, подумала она.
Дейзи взглянула на часы. После бессонной ночи она поднялась засветло и позвонила в аэропорт: попросила перенести свой вылет на более ранний час. И вот теперь менее чем через два часа она будет на пути домой… куда ей так не терпится вернуться.
Вздохнув, Дейзи впихнула косметичку в чемодан и захлопнула крышку. Если повезет, она исчезнет задолго до того, как Шон поймет, что она уехала.
Шон… Ее руки застыли на крышке чемодана. Мысли о Шоне не давали ей уснуть всю ночь. Как она ни гнала их, они снова и снова возвращались к тому, что произошло между ними прошлой ночью. Вряд ли она когда-нибудь забудет, какое это блаженство лежать в его объятиях, ощущать на своей коже жар его поцелуев, их дразнящую, искусительную силу.
Глупо, конечно, но то, что случилось этой ночью, заставило ее вспомнить о Мэтте.
Шон и Мэтт во многом похожи. Оба красивые, уверенные в себе, покорители женских сердец. У обоих поразительный дар убеждения, благодаря чему они всегда выходили сухими из воды. Сколько раз Мэтт лгал ей прямо в лицо, а она все равно продолжала ему верить. Если теперь она подпустит Шона к себе, разве он не станет делать то же самое? Можно ли доверять ему до конца?
Легкий стук в дверь.
Дейзи застыла, будто кролик, пойманный светом фар. Потом глубоко вздохнула и выругала себя: ну что бы ей не уехать раньше, сразу, как только встала?
— Дейзи…
При звуке этого голоса сердце Дейзи забилось сильнее. Голос был усталым и грустным — на такой голос нельзя не откликнуться.
— Минутку! — крикнула она и посмотрела в зеркало.
Господи, зачем я это делаю? Разве не все равно, какой увидит меня Шон? Ведь между нами все кончено. Скорее всего.
Взяв себя в руки, Дейзи открыла дверь.
Вид у Шона был ужасный. Мятая белая рубашка, всклокоченные волосы, налитые кровью глаза, небритый… Будто только что вырвался из ада. Ей захотелось заключить его в объятия, утешить, успокоить, но она подавила искушение.
— Можно войти? — осведомился Шон.
Дейзи задумалась. Несмотря на боль, которую он ей причинил, она ничего не могла с собой поделать. Стоило ей заглянуть в его глаза — и она снова ощутила, как в ней распускается огненный цветок желания.
Видя ее нерешительность, Шон хмуро сказал:
— Мне нужно с тобой поговорить. Я считаю, что лучше это сделать в твоей или в моей спальне, где никто не будет нам мешать. Но если ты хочешь, давай поговорим хотя бы здесь. — Он указал на коридор. — Есть еще один вариант: спуститься к завтраку и обсудить нашу сексуальную жизнь со всей семьей. Тема, безусловно, их заинтересует.
— Нашу сексуальную жизнь?! — воскликнула Дейзи, обретя наконец голос. — О какой сексуальной жизни ты говоришь? — Она схватила его за руку, втащила в комнату и закрыла дверь. — Ты сумасшедший. Тебе это известно?
— Да, я схожу по тебе с ума, — согласился он, схватил ее руку, поднес к губам и стал покусывать кончики пальцев.
Его слова и ласка вызвали у Дейзи новый прилив желания, однако она нашла в себе силы вырвать руку и отступила назад — подальше, подальше от Шона, излучающего магические флюиды. Так она пятилась до тех пор, пока, зацепившись каблуком за край ковра, не шлепнулась на кровать рядом с чемоданом.
Шон перестал улыбаться и недоуменно уставился на чемодан.
— Что это такое, черт побери?!
— Не глупи, Шон, это чемодан, — сказала Дейзи с уверенностью, которой не чувствовала.
Он недоверчиво взглянул на нее.
— Ты уезжаешь?
Во рту у Дейзи пересохло — такое впечатление, будто он набит ватой. Она тяжело сглотнула и, высоко вскинув голову, сообщила:
— Мой рейс через два часа.
— И ты даже не подумала мне об этом сообщить? — спросил Шон таким голосом, что у Дейзи по коже побежали мурашки.
Она нервно рассмеялась.
— Разумеется, подумала. Я оставила тебе записку.
Его взгляд обежал комнату и остановился на листе бумаги, лежавшем на ночном столике. Шон стремительно подошел к столику, схватил записку и прочел: