Рождение шестого океана

Новиковы проводили все свободное время в «Техническом  уголке» — делали авиационные модели. И тут побеждал Сергей — он был привычнее к ручному труду. А Валентин все выдумывал небывалые конструкции, некоторые из них не могли даже взлететь.
И вот однажды в «Технический уголок», пропахший столярным клеем и стружками, явился незнакомый человек, вихрастый, маленького роста, в потертой кожаной куртке.
— Слушайте, ребята, внимательно, — сказал вожатый, — к нам в гости пришел инженер Сельэлектро товарищ Коренев. Михаил Матвеевич прочтет вам лекцию о голубом угле. Вопросы задавайте в конце.
Коренев не вошел в комнату, а ворвался, заметался между столами и вдруг, остановившись, закричал с возмущением в голосе:
— Что за хулиганство? Кто стучит в окно? Кто хлопает ставнями?
— Да это ветер, — пропищала какая-то испуганная девочка.
— А кто позволяет ему хулиганить? — продолжал кричать Коренев. — Почему он распоясался, этот бездельник, хлопает- ставнями, гнет деревья и гоняет волны, вместо того чтобы работать? Почему он на пустяки разменивает свою силищу, этот горе-богатырь, бестолковый Валидуб из сказки? Беснуется вместо того, чтобы работать, вкладывать в наше хозяйство весь свой напор — пятьсот киловатт с каждого квадратного километра, десять миллиардов киловатт по всей территории страны! А вы знаете, что такое десять миллиардов киловатт? Это пять тысяч Куйбышевских гидростанций! Нам и не снилось такое электрическое изобилие. Кто разрешил пять тысяч станций направить на хулиганство?
Коренев обличал, Коренев громил, Коренев издевался. 
Силач — этот ветер, однако ни за что не умеет взяться. На прошлой неделе ломал деревья в лесу, три осины повалил, да и те гнилые. Завтра он, дядя Миша, возьмет топор и за час повалит больше деревьев, чем ветер. Этот ветер — глупец, голова у него ветром набита, пусть идет на выучку к людям!
Хулиган оказался неумным и нестрашным. Ребята хохотали без удержу. И вдруг Коренев накинулся на них:
— А вы что гогочете? Сами такие же лентяи. Лежат на песочке, загорают — пять минут на правом боку, пять минут на левом. В колхозе, на острове, были хоть раз? Поезжайте, полюбуйтесь — полезная экскурсия в прошлый век. Высшее достижение техники — керосиновая лампа. Чад, копоть, ребятишки глаза портят, на тетрадках пятна от керосина. Почему не поможете своим товарищам, деревенским пионерам? Один лодырь по небу гуляет, другие на берегу полеживают! Короче, выходи строиться, кто не заплесневел окончательно. Вожатый разрешил мне взять вас на три часа. Надо поднять ветродвигатель на вышку, а в колхозах людей не хватает.
6
Тремя часами дело не обошлось, потребовалось много раз по три... Врач протестовал: дети приехали отдыхать. «Отдыхать от учебы», — возражал старший вожатый. Но ребят уже нельзя было удержать — на острове их ожидала не игра, а осмысленная взрослая работа.
Сами делали проводку в колхозных домах, устанавливали патроны и выключатели, вкапывали столбы, ввинчивали изоляторы, сами пилили бревна для вышки и сверлили отверстия для болтов, И вместо похода старшие ребята ездили на телеге в город за двигателем.
Технический кружок увял, даже запах столярного клея выветрился. Прекратили работу фотокружок и драмкружок, волейбольный турнир пришлось отложить...
— Однобокое получается увлечение, — сказал начальник лагеря. — Все ветер, да ветер. Нельзя ли разнообразить, товарищ Коренев?
— Помилуйте! — возмутился дядя Миша. — Ребята должны знать, что такое ветер. С ветром они будут иметь дело в любой профессии. Летчики садятся против ветра, артиллеристам ветер сносит снаряды, морякам разводит волну, строители рассчитывают стены на давление ветра, колхозникам ветер несет влагу, от ветра зависит климат...
— Ну, наговорили! — Начальник лагеря махнул рукой. — Вас не переспоришь.
А дядя Миша продолжал, обращаясь к ребятам:
— Русские люди давно уже запрягают ветер. У нас до революции было двести тысяч ветряных мельниц, по мощности они превосходили все тогдашние паровые и электрические двигатели. Дмитрий Иванович Менделеев предлагал использовать энергию ветра для орошения засушливых степей. Конечно, царской России не под силу было такое дело. Глеб Успенский нарисовал такую картину: купцы на ярмарке продают ветер, хлопают по рукам, передают норд-ост из полы в полу. На мужиков наложили ветровые подати, выколачивают батогами ветровые недоимки... Ваше счастье, что вы родились в другое время — при попутном ветре!..
7
— Да будет свет! — сказал дядя Миша, и стал свет на озере Великом. Встретив на своем пути лопасти двигателя,   ветер надул щеки, хотел снести эти стальные сучья. Не тут-то было. Скользкие лопасти закружились, увертываясь, замелькали, словно пропеллер. Загудел низким басом генератор, сидящий на одной оси с лопастями, и в новеньких электролампочках начали краснеть волоски. Сначала покраснели, потом засияли так, что глазам больно, и самые сумрачные углы в домах осветились. Каждая буква в книге проступила, поневоле захотелось читать. По всему острову засверкали россыпи огней, а ярче всего светились окна в клубе.
По случаю дня рождения света был устроен праздник. Пионеров угощали ухой. На огромных блюдах лежали куски вареной рыбы — костистые лещи, щуки, мелкие и крупные, остроносые стерлядки и усатые, необычайно жирные сомы. Рыбу ели с хлебом и запивали бульоном — юшкой. Юшка считалась деликатесом, ее пили на закуску из граненых стаканов.
К лодкам шли со знаменем, с горном и барабанами. Председатель колхоза и степенные рыбаки пожимали руки пионерам, рыбачки низко кланялись. А какая-то шустрая девушка в желтом цветастом платке подбежала к последней паре. и поцеловала Сергея.
— Спасибо за электричество! — оказала она.
Сергей густо покраснел, смешался, потерял
дар речи.
— Я что? Я только ямы копал... — пробормотал он.
— И у нас, в колхозе, не все невод ставят. Которые сено косят, а уха все равно общая, — рассудительно ответила девушка.
Всю дорогу к лагерю Сергей отмалчивался, не отвечая на язвительные насмешки ребят насчет скорой свадьбы. И только поздно вечером, ложась в постель, он сказал другу:
— Как ты думаешь, Валька, может, это и есть главное?
— Что — главное?
— Главное направление. Дяди-Мишина работа.
— Ветряки ставить, что ли? 
— Не обязательно ветряки. Вообще — электрификация. Помнишь, товарищ Ленин говорил: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны». Всей страны! Соображаешь? Не только Москвы, но и таких вот деревень на лесных озерах. Конечно, электрификация — это и есть главное. Пожалуй, я буду электриком. А ты?
Валентин протянул руку товарищу.
Новиковы не отступили от решения, принятого в пионерском лагере. Вернее, не отступил Сергей. Валентин еще много раз колебался, увлекался другими делами, но Сергей был тверд, и друзья, сидевшие в школе за одной партой, оказались за одним столом в институте.
  
Глава четвертая
 
РАСЧЕТ И ПРОСЧЕТ
 
1
Над водой стелется черный дым. По рекам, каналам, морям и океанам пароходы Тутсхолда везут из Европы уголь и сами жгут уголь в пути.
Грохочут поезда. Паровозы, пыхтя, тянут по рельсам вагоны с углем и тоже жгут уголь. Стелется черный дым над степями и джунглями. Дым висит над городами Джанджаристана — там уголь жгут в топках, чтобы привести в движение станки и генераторы. Перевозка, погрузка, выгрузка! От европейских шахт до фабрик Джанджаристана уголь путешествует месяца три, а электрический ток мог бы прибыть через две сотых доли секунды.
Целую гору угля — шестьсот тысяч тонн — в месяц сжигает страна в топках электростанций. Физики утверждают, что энергия тоже имеет вес. От горы угля Джанджаристан получает четыре грамма электричества. Насколько удобнее, разумнее, дешевле и даже гигиеничнее было бы везти из Европы четыре грамма, а не шестьсот тысяч тонн!