Записка

Оба помолчали. Все, что нужно, было уже сказано, и они прекрасно поняли друг друга. 
- Благодарю вас, Цисэн. Я все обдумаю. 
- Очень хорошо, сэр. Не желаете ли вы, чтобы я сообщил моему приятелю о результатах нашей беседы? 
- Ну что ж, пожалуй, неплохо, если вы будете поддерживать с ним контакт, - без тени улыбки сказал мистер Джойс. 
- Хорошо, сэр. 
Клерк бесшумно вышел, опять осторожно притворив за собой дверь, и мистер Джойс остался наедине со своими мыслями. Перед ним лежала копия записки Лесли, переписанная аккуратным безликим почерком. В голове теснились смутные подозрения. Они привели его в такое замешательство, что он попробовал как-нибудь от них отделаться. Без сомнения, здесь должна быть очень простая разгадка, и Лесли, вероятно, сразу все объяснит, но, право же, объяснение необходимо. Он поднялся, сунул записку в карман и взял шлем. Выйдя из кабинета, он увидел Ван Цисэна, усердно что-то писавшего за своим столом. 
- Я ненадолго отлучусь, Цисэн, - сказал он. 
- К вам на двенадцать назначен мистер Джордж Рид, сэр. Как мне ему передать, куда вы ушли? 
Мистер Джойс слегка улыбнулся. 
- Можете передать, что не имеете об этом ни малейшего понятия. 
Но было совершенно ясно - Ван Цисэн понял, что он держит путь в тюрьму. Миссис Кросби перевели в Сингапур, потому что в Беланде, где было совершено преступление и где должен был состояться суд, не было тюрьмы, пригодной для содержания белой женщины. 
Ее ввели в комнату, где ожидал мистер Джойс, и она с приветливой улыбкой протянула ему свою красивую худощавую руку. Одета она была, по обыкновению, очень мило и просто, пышные светлые волосы тщательно уложены. 
- Я не ждала вас с утра, - любезно сказала она. 
Она вела себя так, будто была у себя дома, и мистеру Джойсу даже показалось, что сейчас она кликнет боя, чтобы тот принес гостю коктейль. 
- Как вы себя чувствуете? - спросил он. 
- Спасибо, я совершенно здорова. - В глазах ее мелькнула смешливая искорка. - Здесь можно чудесно отдохнуть и поправиться. 
Надзиратель ушел, и они остались вдвоем. 
- Присаживайтесь, пожалуйста, - сказала Лесли. 
Он уселся в кресло. Он не представлял себе, с чего начать. Она была так спокойна, что, казалось, невозможно заговорить с ней о том, ради чего он сюда явился. Нельзя было назвать ее красивой, но она была привлекательна. Полна изящества - не внешнего лоска, а изящества, которое так естественно при хорошем воспитании. Стоило только взглянуть на нее, и становилось понятно, в какой семье, в какой обстановке она выросла. Хрупкость делала ее особенно утонченной. С этой женщиной не вязалась даже малейшая мысль о грубости. 
- Днем я жду Роберта,- как всегда весело и непринужденно сказала она. (Приятно ее слушать, по манере говорить сразу распознается человек из общества.) - Бедняжка, он вконец извелся. Слава богу, еще несколько дней -и все будет позади. 
- Осталось всего пять дней. 
- Да. По утрам я, как проснусь, говорю себе: "На один день меньше". -Она улыбнулась. - Так бывало в школе перед каникулами. 
- Между прочим, скажите, правильно ли я себе представляю: вы в самом деле совершенно не общались с Хэммондом на протяжении нескольких недель до несчастья? 
- Конечно. В последний раз мы с ним виделись у Макференсов на теннисе. Насколько я припоминаю, мы с ним и словом-то едва перемолвились. Там два корта, а мы попали в разные партии. 
- Вы ему не писали? 
- Нет, что вы. 
- Вы уверены в этом? 
- Что за вопрос, - ответила она с легкой улыбкой. - О чем же мне было ему писать, разве только позвать на обед или на теннис, а я его несколько месяцев не приглашала. 
- Одно время вы дружили. Почему вы перестали его приглашать? 
Миссис Кросби пожала худыми плечами. 
- Люди приедаются. У нас с ним вообще было мало общего. Когда он болел, мы с Робертом, конечно, делали для него все, что могли, но последние года два он был совершенно здоров и пользовался большим успехом. Его прямо на части рвали, к чему же было заваливать его лишними приглашениями. 
- Итак, это все, что вы могли бы мне сказать? 
Какое-то мгновение миссис Кросби колебалась. 
- Пожалуй, вот еще что. До нас дошли слухи, что он живет с китаянкой я ее сама видела, - и Роберт потребовал, чтобы я его не пускала на порог. 
Мистер Джойс сидел в кресле с прямой спинкой и, опершись подбородком о ладонь, не отрываясь глядел на Лесли. Неужели ему только показалось, что при этих словах в черных зрачках ее на какую-то долю секунды вдруг блеснул тусклый красный огонек? Мистеру Джойсу стало не по себе. Он переменил позу. Сомкнул перед собой кончики пальцев. И заговорил с расстановкой, подбирая слова: 
- Должен сообщить вам, что существует записка к Джефу Хэммонду, написанная вашей рукой. 
Он внимательно смотрел на нее. Она не шелохнулась, в лице ничего не дрогнуло, но она заметно помедлила с ответом. 
- Мне приходилось посылать ему записки с каким-нибудь приглашением; а иногда, когда я узнавала, что он собирается в Сингапур, я его просила купить там что-нибудь для меня. 
- В этой записке вы просите его приехать, потому что Роберт уезжает в Сингапур. 
- Это невозможно. Я никогда ничего подобного не писала. 
- Ну что ж, прочтите сами. 
Он вынул записку из кармана и протянул ей. Она только взглянула и, презрительно улыбнувшись, отдала ее обратно. 
- Почерк не мой. 
- Да, но мне сказали, что это точная копия оригинала. 
Тогда она прочитала записку, и мгновенно в ней произошла страшная перемена. На лицо ее, и без того всегда бледное, нельзя было смотреть без содрогания. Оно позеленело. Кожа туго обтянула кости, будто под ней исчезла плоть. Губы раздвинулись, из-под них, точно в гримасе, показались зубы. Неестественно вытаращенными глазами она уставилась на мистера Джойса. Перед ним была не живая женщина, а мертвец. 
- Что это значит? - прошептала она. 
Во рту у нее пересохло, из горла вырывался хрип, непохожий на голос человека. 
- Объяснить можете только вы, - ответил он. 
- Я не писала этого. Клянусь, я этого не писала. 
- Подумайте, прежде чем говорить. Если оригинал действительно написан вашей рукой, мы не сможем этого опровергнуть.