Восемь (ЛП)

Ты видишь меня?
Или я совсем одна.
Ты чувствуешь меня?
Потому что я не та.
Меня так сложно было любить?
Меня так сложно было любить?
Вдохни и выдохни
Все противоречия свои.
Вдохни и выдохни
Ведь это не роман из книг.
Вдохни
Выдохни.
Ты видишь меня?
Или ты ослеп.
Ты чувствуешь меня?
Или ты мой бред.
Ты всегда будешь любим
Ты всегда будешь любим
Мной.
Вдохни и выдохни
Все противоречия свои.
Вдохни и выдохни
Ведь это не роман из книг.
Вдохни
Выдохни.
Последние отголоски слов разносятся эхом через динамики в пустое пространство, текут к темному океану вдали. И тогда девушка открывает глаза.
Наши взгляды встречаются, и мы оба перестаем дышать.
Затем она моргает, и чары разрушены. Прежде чем у меня получается открыть рот, чтобы сказать что-нибудь, девушка вешает гитару себе за спину и грациозно спрыгивает с края сцены, исчезая в комнате справа от меня.
Я смотрю, как она уходит.
Как напрягаются ее плечи.
Как ткань юбки скользит по ее бедрам и кружится вокруг лодыжек при каждом шаге.
Смотрю ей вслед, а девушка ни разу не оборачивается.
Клянусь, что каждое слово и каждый аккорд предназначались для меня. На короткие несколько моментов там были только мы вдвоем, и она достучалась до меня, задела за живое в то время, как я был неспособен и не желал подпускать кого-либо так близко.
Но правда в том, что девушка даже не знала, что я был здесь.
Глава 13
Холли
Что это, мать его, такое было?
Откуда он, черт побери, пришел?
Почему он сидел и смотрел на меня?
Я выдыхаю, как мне кажется, в первый раз с тех пор, как, открыв глаза, встретилась с его холодным и суровым взглядом серых глаз. Небрежно поставив свою гитару в угол маленькой гримерки, тяжело опускаюсь на маленький диванчик.
— Блять, Рейч, — матерюсь я в пустой комнате. — Это ты во всем виновата.
— Во всем, во всем? — спрашивает Зои в приоткрытую дверь, прежде чем подойти ко мне сзади и крепко обнять руками за плечи.
— Ты такая напряженная, моя ягодка. Чью задницу мне нужно пойти и надрать?
— Задницу Рейчел, — гневно выдаю я. — Хотя, догадываюсь, что надрать — это не то, что ты выбираешь, когда это касается ее задницы.
— Нет, — мечтательно выдыхает подруга. — Ты видела ее крепкую округлую попку? Я бы ее отшлепала немного, но уж точно не хотела бы надрать.
— Слишком много информации, — выдаю я, выбираясь из кольца ее рук и вжимаясь глубоко в диванные подушки. — Ты сегодня рано.
— Не совсем, «Аврора» открывается через… — она смотрит на свои наручные часы, — десять минут, а сегодня я работаю в основном баре одна, откуда мне придется наблюдать, как моя коллега очаровывает массы своим убийственным голосом и восхитительными песнями.
— Рейч послала тебя подбодрить меня?
Зои хмурит брови и выглядит так, будто по-настоящему находится в недоумении.
— Нет, я не видела ее с тех пор, как она ушла на работу. Она начинает работать раньше, чем я, к тому же, ее вызвал большой босс — он приехал раньше, чем планировалось.
Поджимаю под себя голые ноги и поправляю подол своего платья, чтобы тот не слишком помялся.
— Знаю, — отвечаю я, не глядя на нее. — Я только что видела его брата, пока проверяла звук.
— О, — говорит подруга, и в ее голосе проскальзывает нотка интереса и немного озорства. — Тот самый сексуальный ботаник?
— Именно он, — отвечаю я, не подумав.
— Ха! Значит, ты считаешь, что он сексуальный?
— Я этого не говорила, — быстро отнекиваюсь я, бросая на нее презрительный взгляд, пока Зои злорадствует и плюхается рядом со мной.
— Он слышал, как ты поешь? — направляет она разговор в нужное ей русло, поигрывая бровями.
— Не знаю, — признаюсь я. — Я открыла глаза в конце песни, а он сидел там и пялился на меня.
— Он сказал тебе что-нибудь?
— А как же двадцать вопросов? Если хочешь узнать о нем побольше, иди и познакомься. Ох, — ухмыляюсь я, и у нее хватает приличия покраснеть, — ты ведь уже знакомилась с ним однажды.
— Я не та, кто может им заинтересоваться, — язвит Зои в ответ.
— И я тоже.
Подруга смотрит на меня взглядом, в котором читается «правда, что ли?», прежде чем встать и пойти к двери.
— Ну да, ну да, ты так говоришь, но твое лицо говорит об обратном.
До того, как начну спорить, подруга посылает мне воздушный поцелуй и выходит за дверь. Она закрывает ее за собой с мягким щелчком, а я сижу в тишине и размышляю над ее словами.
Рейчел и Зои говорили мне, что по моему лицу очень легко определить мои истиные чувства. Они обе твердят, что я не умею скрывать эмоции, и они написаны у меня на лице. Не знаю, как вести себя по-другому. Но, по правде говоря, хоть брат Нейта меня и заинтриговал, это ничего не значит. Несмотря на то, что у нас разный образ жизни, я вижу в нем то, что чувствую в себе.
Пустоту.
Душевную боль, давление в груди, абсолютную пустоту.
Да, должна заметить, он привлекательный, но мне не нужен мужчина, у которого такое пренебрежительное отношение к другим, и неважно, с каким горем внутри он живет. Трагическое событие никому не дает права быть засранцем, потому что хоть тебе и больно, ты понятия не имеешь, с какой болью вынужден жить другой человек. И речь не идет о том, чтобы поставить себя на его место; все дело в понимании. Ты не можешь знать, что переживает в душе другой человек.
— Эй, — я слышу мягкий голос Рейчел из открытой двери. — Не желаешь начать пораньше сегодня? Нейт здесь со своим братом, и «Аврора» уже открылась, поэтому, думаю, ты можешь выступить и уйти домой до рассвета, в кои-то веки.
Моргаю, чувствуя сухость от того, что смотрела в никуда так долго.
— Извини. Как долго я здесь?
— Больше часа. Зои сказала, что разговаривала с тобой как раз перед открытием.
Я снова моргаю и оглядываюсь вокруг себя, мышцы начинают ныть, когда выпрямляю затекшие ноги.
— Кажется, я ушла в себя. Извини.
— Да ладно. Ты не работаешь в баре сегодня, поэтому, — продолжает она с надеждой в глазах. — Не хочешь ли выйти на сцену примерно через минут десять? То есть, ты сегодня выступаешь, и, полагаю, проверка звука прошла успешно?
— Да, все хорошо, — снисходительно соглашаюсь я. Мои мыслительные процессы заторможены, мозг все еще виснет от мыслей о преследующих меня серых глазах.
— Здорово, — счастливо восклицает Рейч, ее глаза сверкают за стеклами очков. — Я объявлю тебя, а потом ты выйдешь и сделаешь свое дело. Уже предвкушаю реакцию Нейта.
Резко поворачиваю к ней голову.
— Он не знает, что сегодня я гвоздь программы?
— Неее-а, — говорит она, игриво протягивая звук «е», ее восторг очевиден.
— Рейч, клянусь…
— Извини, я спешу. Позже можешь порвать меня, как Тузик грелку. Ни пуха, ни пера, моя ягодка.
А затем она уходит, унося с собой свою очаровательную ухмылку.
Клянусь, если бы мы не были подругами, я бы подумала, что девушка всеми силами старается сделать мою жизнь убогой, но я знаю, она добрейшей души человек, даже если иногда так не кажется.
Встаю, потягиваюсь, делаю несколько глотков воды из бутылки и мысленно пробегаюсь по списку песен сегодняшнего выступления. У меня микс из авторских песен, за исполнением одной из которых меня застукал тот самый брат Нейта, когда я делала проверку звука, а так же несколько каверов, которые обычно исполняю в своем собственном стиле, и никто бы даже не подумал, что такие песни могут звучать в акустическом исполнении. Они имеют тенденцию нравиться посетителям, так как им требуется какое-то время, чтобы понять, почему они знают слова, которые я пою, а потом, когда они, наконец-то, узнают песню, то подпевают мне в моем стиле, а не в исходном варианте. Это впечатляет, я почти также наслаждаюсь исполнением каверов, как и своими авторскими песнями.