Ник Картер против барона Мутушими (сборник)
Президент собирался привести еще один пример, но тут вошел дежурный чиновник и доложил о прибытии одного важного сановника, вызванного самим президентом.
– Придется прервать нашу беседу, – сказал глава США, – но я прошу вас пожаловать ко мне сегодня в девять часов вечера. Я позабочусь о том, чтобы мы не были ограничены временем, для того чтобы иметь возможность прийти наконец к какому-либо эффективному решению.
– Я не премину явиться, – почтительно ответил Ник Картер и удалился.
* * *Выйдя из Белого дома, сыщик направился через площадь Лафайета в отель «Арлингтон».
В огромном вестибюле гостиницы он устроился у окна, откуда мог видеть верхнюю часть авеню Коннектикут, гордость и красу Вашингтона, и развернул газету.
Случайно взглянув в окно, он увидел на углу улицы того самого человека, о котором президент только что ему рассказывал.
Ник Картер был очень высокого мнения о сенаторе Галлане. Сыщик считал его одним из наиболее способных и честных государственных деятелей и был твердо убежден в том, что Марк Галлан не мог разгласить ни единого слова из беседы с президентом.
Когда сенатор приблизился к главному подъезду отеля, Ник Картер направился ему навстречу.
– Вот так приятный сюрприз! – воскликнул Галлан. – Какими судьбами вы оказались здесь, в Вашингтоне, мистер Картер?
– По делам, – ответил сыщик, – сами знаете, наш брат старается быть вездесущим.
– А не найдется ли у вас свободной минутки для меня? Мне хотелось бы с вами кое о чем побеседовать. Давайте пройдем туда, в тот уголок.
Приятели устроились рядом с одним из огромных стенных зеркал, поднимавшихся от мраморного пола до мозаичного потолка.
– Ну, кого вы теперь собираетесь затравить? – спросил Галлан с многозначительной улыбкой. – Или вы начали заниматься политикой? По лицу вашему вижу, что вам хотелось бы сказать: «Это не ваше дело, сенатор!» Ведь так, милейший?
– Раз вы сами догадались, то я не стану это отрицать, – отозвался Ник Картер.
– Отлично. Впрочем, я не любопытен и вовсе не хочу знать чужих секретов. Но перейдем к делу… У меня есть для вас маленькое поручение, конечно, в том только случае, если вы не прочь принять его.
– Говорите, в чем дело. Если у меня будет хоть малейшая возможность, я с удовольствием исполню ваше поручение.
– Дело вот в чем, милейший Картер, – начал сенатор, – со мной случилась неприятная история. Хуже всего то, что я никак не пойму, в чем, собственно, дело: либо человек, известный всему миру как честный и достойный уважения деятель, изменил своему слову, либо и в самом деле в нашем подлунном мире есть вещи, которые и не снятся мудрецам. Откровенно говоря, я уже давно собирался вызвать вас сюда. Но меня останавливало опасение показаться смешным в ваших глазах, у вас какая-то особая манера смеяться, когда вы слышите разговоры о сверхъестественных явлениях… Ну вот, вы опять смеетесь. Что ж, смейтесь сколько хотите, но скажите, имеете ли вы представление о том, каким образом действуют и общаются между собой иностранные шпионы?
– Неужели вы полагаете, что стали жертвой таких шпионов? – спросил Ник Картер, не выказывая, однако, особого удивления.
– Я не полагаю, а отлично знаю, что постоянно окружен такими субъектами. Они подслушивают мои невинные частные беседы и самые важные переговоры, даже те, что происходили наедине с человеком, которому я слепо доверял. Этим шпионам стали известны вещи, о которых мы поклялись никому не говорить. И именно эта секретная информация и сделалась достоянием гласности.
– Не могли бы вы привести какой-нибудь пример?
– Пример? Я мог бы привести не один, а десятки примеров! Конечно, конфиденциально, поскольку никто не должен знать, что я беседовал с вами об этом.
– Полагаю, вы во мне не сомневаетесь.
– Конечно, нет. Я просто произнес фразу, которую теперь повторяю всем и всюду. Так вот, недавно у меня состоялась встреча с президентом; мы с ним говорили о вещах, осуществление которых откроет новые пути всей нашей внутренней политике. Как всегда, у нас с президентом были схожие взгляды на обсуждаемую проблему, и мы дали друг другу слово хранить молчание уже потому, что преждевременное оглашение наших планов поставило бы на ноги всю оппозицию и натравило бы на нас всю прессу лагеря наших противников. Но я оказался загнанным в тупик, когда на следующий же день мой политический противник Гарденер на открытом заседании парламента огласил все подробности моего соглашения с президентом, и мне оставалось только, вопреки истинному положению дел, заявить, что сообщение Гарденера представляет собой чистейший вымысел. Из-за этого, однако, у моих коллег сложилось обо мне весьма неприятное впечатление, не говоря уже о том, что между мной и президентом возникло такое недоразумение. Он поневоле вынужден считать меня легкомысленным болтуном или даже непорядочным человеком… Одним словом, после происшедшего инцидента в наших отношениях наступило заметное охлаждение.
– Это действительно весьма неприятно, – согласился Ник Картер.
– Я не могу отделаться от мысли, – продолжал сенатор, – что тут что-то нечисто. Подумайте сами: мы беседовали в рабочем кабинете президента, к тому же так тихо, что многие слова произносились шепотом, так что кто-то, находящийся всего в двух шагах от нас, не смог бы ничего расслышать. Еще до начала нашей беседы президент лично осмотрел обе комнаты, примыкающие к кабинету, запер их двери на ключ, а двери кабинета открыл настежь. Таким образом, никто не мог подойти к нам незамеченным. В приемной, где располагаются дежурные чиновники, тем более не мог находиться никто из посторонних. А теперь скажите, как можно подслушать такую длинную беседу, тем более организованную с подобными предосторожностями?
– Приходилось ли вам переживать нечто подобное еще когда-либо, помимо этого случая? – поинтересовался Ник Картер.
Сенатор привел массу примеров в доказательство того, что его ежедневно окружает целая шайка шпионов, орудующих с изумительной ловкостью.
Окончив свое повествование, сенатор обратился к Нику Картеру со следующими словами:
– Как вам все это нравится? Будьте откровенны и скажите мне, что вы думаете по этому поводу.
– Я, к сожалению, пока еще не составил определенного мнения о происшедшем, – ответил Ник Картер, – если бы мне о таких чудесах рассказали не вы, а кто-то другой, я, пожалуй, сразу сделал бы вывод не в его пользу. Но сам Марк Галлан, человек, известный своим ясным умом, заявляет мне, что в течение уже нескольких недель за ним следят и подслушивают его разговоры, причем приводит неоспоримые доказательства… Тут явно кроется какая-то загадка. Во всяком случае, пока я могу сказать только одно: тот, кто руководит этим преследованием, независимо от побуждающих его причин, – человек не просто умный, а гениальный. Но у меня появилась мысль: я сниму здесь номер и прикажу перенести туда мой багаж. После этого мы с вами поговорим обо всем обстоятельно. Дело в том, что я собираюсь загримироваться под вас.
* * *Спустя час в арендованном сыщиком номере расположились сам сенатор и некий почтенный фермер из Канзаса с чрезвычайно глупой физиономией.
Сыщик с особой тщательностью загримировал Марка Галлана под фермера, позаботившись о том, чтобы грим продержался несколько дней.
Затем сам Ник Картер загримировался, приняв облик Марка Галлана, с таким мастерством, что сенатор всплеснул руками и воскликнул:
– Знаете, мистер Картер, вы наводите на меня страх не меньше моих невидимых преследователей! Вы просто чародей какой-то! Вы с полным успехом можете считаться Галланом, а мне никто не поверит, если я скажу, что я сенатор. Если я попытаюсь в таком виде войти в зал сената, то меня живо выставят оттуда. А как я отныне должен называть себя, и что мне надлежит делать?
