Мозаика странной войны

Следующий кадр показал падающий с черного ночного неба метеор – огромный клу­бок огня, разбегающиеся атмосферные истребители, еще одна вспышка – и прекрасный яркий цве­ток образовался на месте метеора.
– А вот то, что мы нашли на месте крушения, – продолжал Полковник. – Обломки ко­рабля.
Скрученные чудовищной силой пластины тускло-серого металла, разорванные кон­струк­ции, смятые емкости и резервуары.
– …Аппаратура пришельцев…
Странные, нечеловеческой формы приборы и непонятные инструменты. Впрочем, вот этот предмет с рукояткой – явно оружие… хотя может оказаться и ручной дрелью.
– И, наконец, то, что удалось восстановить из биологического материала.
Пилот вздрогнул.
Труп был большеглазым, большеголовым, с раздутым животом… и шестью пальцами на каждой конечности.
– Что это? – выдохнул он.
– Как что?  Труп одного из пришельцев.
– Вы воюете с пришельцами? 
– Ну, а с кем же еще? – уже раздраженно бросил Полковник.– Не сами же с собой. А вы, зна­чит…
И замер с открытым ртом от пронзившей его догадки.
– Ну ты влип, Пилот! – откровенно потешался Подводник. – Пришел просить помощи и чу­жих технологий – и тут же получил их на полную катушку. Мне нравится ваш подход, Пол­ков­ник – сначала завалить, а потом разбираться! Вот это, я понимаю, война, а не та имитация, что у нас – налетели, постреляли, пошлялись по темпоральным линиям, пикник на природе устро­или, Бухгалтер там сейчас кого-то один вербует…
– У нас не было возможности разбираться, Враг он или не Враг, – недовольно по­мор­щил­ся Полковник. – А Врага надо сбивать.
– Вот-вот, и я об этом! – продолжал насмехаться Подводник. – А мы, понимаешь ли, мин­даль­ничаем, гуманизм проявляем, думаем – стрелять или не стрелять…
Он встретился взгядом со все еще забинтованным Пилотом и осекся.
– Ладно, не будем о грустном. Значит ваше решение окончательно – помощи мы не до­ждем­ся?
– Извините, парни, – Полковник с сожалением развел руками. – Нам самим тяжело. А ес­ли у вас там появится вдруг возможность…
– Если мы вмешаемся, это, скорее всего, будет обозначать конец для вашей линии.
– Даже если вы просто предоставите новые технологии?
– Особенно в этом случае.
– М-да… странная все-таки у вас логика.
– Да и вся война у нас странная – одновременно вздохнули Пилот и Подводник.
На высоте десяти тысяч метров наушники Подводника вдруг ожили.
– Обратите внимание на 9-12 [14]! – возбужденно заорал Пилот. – Там явно что-то на­ме­ча­ет­ся.
Навстречу круглому пятну, показавшемуся из-за края радара, уже устремлялись десятки кро­хотных искр.
– Успеха им, – равнодушно бросил в микрофон Подводник. – У нас своя война, у них своя. А, Пилот? Кстати, ящик закончил расчеты. 
– И как?
– Маячок, который ты здесь соорудил из подручных материалов, оборвет эту линию года за три.
– Нормально, – буркнул Пилот. – Те самые новые технологии, которые просил Полковник.
– Ну тогда пошли скорей, пока Бухгалтер, Стратег и компания всю водку за знакомство не выжрали.
И запустил программу Перехода.
Эпизод 13.
Действительно, пьянка была в самом разгаре. Стол ломился от батареи бутылок и от зна­чительно меньшего количества закуски, пятеро смутно знакомых – внешне – типов раз­мес­ти­лись подальше друг от друга и все еще недоверчиво поглядывали по сторонам, но самым боль­шим сюрпризом оказалось наличие двух перепуганных насмерть девушек.
– Не иначе, как Бухгалтер трофеями затарился, – все еще недовольно буркнул Пилот. – Луч­ше бы еще пару наших приволок.
Девушки сжались еще сильнее, а уже основательно поддатый Стратег тяжело поднял зад­ницу из-за стола и заорал:
– О! Привет героям-гастелловцам! Ну-ка, ну-ка, поделись опытом, как на штурмовиках зем­лю пашут… 
– Пошел ты… – беззлобно фыркнул Пилот. – Вон, пусть Бух лучше похвастается.
– Так я и г-говорю… – Бух казался еще более пьяным, но языком ворочал охотно и вро­де бы даже легко. – П-переход. Проблевался. Иду вниз. С-сканер, естественно, морду воротит в сторону род­ственничка… - Он подтолкнул хмурого парня – такого же, как и он сам – только чуть более худого. - С-снижаюсь. Смотрю – поле, на нем толпа, вид у всех похоронный, а на почетном мес­те этот, значит… не придумал еще, как назвать. С-сажусь…
Бух старательно наполнил рюмку, поднял, не очень внятно пробурчал что-то насчет здо­ровья присутствующих и небрежно опрокинул в рот.
– Х-ху. С-сел. Тут же, откуда ни возьмись – оцепление, то ли вояки, то ли полиция, кор­рес­понденты с вспышками, с камерами и с какими-то грушами на палках… ну эти, как их…
– Микрофоны, – все так же угрюмо прокомментировал новичок.
– Да. Вдруг выскакивает за оцепление какая-то истеричка с блокнотом и начинает та­рах­теть что-то вроде “господин Дьявол, господин Дьявол, а как вы относитесь к проблемам рав­но­правия женщин?” Я, честно говоря, несколько офигел, но ребята в форме ее быстро скру­ти­ли и куда-то отволокли. С-стою. Как дурак.
Выходит навстречу мужик такой – толстый, важный, и начинает нести что-то насчет от­сроч­ки и пересмотра договора, выплаты неустойки и компенсации… но – суть договора, со­ба­ка, старательно обходит. Я, естественно, понять ничего не могу, стою, как болван, на часы гля­нул – и тогда этот тип, – он снова кивнул в сторону новичка. – раздвигает толпу, выходит и го­во­рит: “Твоя взяла, черт. Забирай”. Я, все еще офигевший, веду его к “зомби”, и тут толстый этот…
– Адвокат это был.
– Ну да, адвокат этот толстый начинает орать вдогонку, что предметом договора яв­ля­ет­ся только душа, а посему я должен оставить в покое тело. И тогда до меня начинает доходить.
– Умный ты наш, – умильно прошептал Стратег и подхалимски налил Бухгалтеру еще рюмку. Все заулыбались.
– Я? Да. Да. Так вот…
Бухгалтер, а за ним и все остальные дружно осушили рюмки и потянулись к закуске.
– Я тогда ему говорю – “а прочитайте внимательно параграф 4 в приложении к до­го­во­ру, особенно пункт 7”, – от фонаря, разумеется, говорю, однако ж смотрю – заткнулся крюч­ко­твор, отвалил и затерялся в толпе. А трофей мой, значит, спокойно идет за мной, и только во все стороны головой кивает.
Сую я, значит, эту самую голову в шлем, накладываю матрицу, смотрю – начинает у не­го в мозгах проявляться, кто я, и что мне нужно, открывает он рот и первое - заметь-те, пер­вое! – что произносит: “Так что, - говорит, -  дьявол не существует? А бог?”
Тут уже я не выдержал – заржал, как свинья… пардон, как лошадь, Переход врубить не могу, а он все глаза пялит и лепечет:
- А почему, - говорит, тот черный, который мне три года предложил… напомни, что он тебе предложил?
– Что, что… Деньги, власть и баб кучу – что ж еще?.. – неохотно бросил хмурый.
- Во! Слышали?! ...так, говорит на тебя похож ?
– И он берет и подписывает договор, что, значит, через три года он снова яв­ляется, и его душа поступает в полное его распоряжение. Да, говорит, и сделали еще при­ложение к договору, где указано, что тело является неотъемлемой собственностью души – это как специально для того адвокатишки! До сих пор не пойму, как так совало все – вплоть до параграфов этого чертового... тьфу, то есть не чертового договора ?..
Так что, леди и джентльмены, перед нами, – Бух встал, выпрямился и пророкотал, как кон­фераньсье в цирке, – доктор Фауст собственной персоной! Только душу-то он продал кому-то, а забрал-то ее – я!
Все дружно грохнули смехом, и даже девушки заулыбались.
– Да ладно вам, – недовольно пробурчал новоокрещенный. – Тоже мне, Мефистофель с тех­нологически отсталой линии… 
Все заржали еще громче, а одна из девушек прыснула, засмущалась и очень очаро­ва­тель­но покраснела.
– А как линия Фауста? – встревожился вдруг Стратег. – Ты ее оборвал?
– А как ты думаешь, уважаемый? – ехидно поинтересовался Фауст. – Вспышка ре­ли­ги­оз­ного маразма в обществе, которое стояло на грани выхода в космос – это что?