За горизонт (СИ)

— Нус, с чем пришёл? Кофе будешь? Натуральный, только вчера из Риги привезли.
Кофе я не люблю. Употребляю по необходимости, но не люблю. А после бабкиных взглядов так и совсем кофе не хочется.
Но надо.
— Беда с ними, — Боря колдует у кофеварки. — Пенсии по три–четыре месяца задерживают. Вот и несут последнее. Ща получше стало, а вот в прошлом году думал свихнусь или сопьюсь от такого, — Борис разливает по чашкам сваренный кофе. — С чем пришёл. Опять цепь подпаять? — Боря выкладывает на стол пачку сахара.
— Что скажешь? — кладу перед Борей пару монет.
Пока я отхлёбываю кофе, Боря вскрывает упаковку и укладывает по очереди монеты на весы. Потом подносит монеты к здоровенной лупе.
— Настоящие и думать нех. Банк ограбил?
— Нет, рассчитались за кабель неучтённый.
— Золотом стал брать? Растёшь.
— И им тоже. Кстати, есть, что на продажу?
— А тебе что, изделия или металл?
— Металл.
— Ты понимаешь, хозяин тут не я и нормальной цены дать не смогу. Сколько рыжья–то надо?
По–быстрому прикидываю свои текущие финансы, — Тысяч двенадцать зелени отоварить.
— Это осилим. Соберу монеты и погляжу, что там есть помассивней. Кольца обручальные возьмёшь? — не хочется мне кольца брать.
— В самом крайнем случае. От колец до зубных коронок один шаг.
— Я так и думал. Сюда больше не приходи. Я сам приеду ближе к ночи. Хату не сменил, живёшь все там же? — киваю. — Тоды все, бывай. Работать пора.
Выйдя от Борьки, морально настраиваюсь на битву по забору детей из больнички. Отступать мне некуда, ни Москвы, ни Фермопил у меня за спиной нет.
Битвы, вопреки ожиданиям, не происходит. Даже обидно как то, выдали на руки чужого ребёнка, что там выдали — впихнули.
Куда катится эта страна?
Хотя может, я плохо думаю о людях. Не могут они быть не в курсе, что девочка полная сирота уже пару дней. Весь город обсуждает ту аварию. Будем жить дальше с верой в людей, а то без веры совсем тоскливо. А заодно и с верой в незнакомца. Без его участия тут явно не обошлось.
Дома происходит нечто затмевающее встречу на Эльбе. Муха сходит с ума, Рита клещом впивается в Муху и не отпускает минут десять. Сына интересуется, чего такой бардак дома.
Слава богу, дети не спросили где мама? Потерпите ребятки, у папы дел невпроворот.
Пару лет назад количество различных неучтённых ништяков, прилипшее к моим цепким лапам, превысило разумные пределы и потребовало отдельного помещения под них.
Помещение было арендовано за те же ништяки. Знакомый по спорту в духе времени прихватизировал базу механизации с кучей складов и боксов и понабрал туда арендаторов. База, однако, была расположена на отшибе и большой популярностью у комерсов пока не пользовалась. Так что пару крайних боксов я занял без напряга.
В одном боксе переваливался хабар. Во втором обитало детище немецкого автопрома «Robur LD3000» — неприхотливый дизельный трехтонник, почти без пробега.
Это чудо немецкой инженерной мысли было сменено на три десятка нестандартных плит — пустоток. Ошиблись проектанты на 10 см, бывает. Проектному отделу от щедрот даже премию не уменьшили. Впрочем, это не косяк в объёмах конторы. Так, приятный для понимающих людей косячок.
Бегало чудо немецкой инженерной мысли пусть и не быстро, но экономично, укладываясь в 17 литров солярки на сотню километров. И пока не ломалось, потому как всю свою жизнь простояло на консервации. В целях повышения тактико–технических характеристик «чудо» было слегка модернизировано установкой топливных фильтров от КАМАЗа, сидений от него же, дополнительного аккумулятора на свечи накала и резиной от ГАЗ-52 на заднюю ось.
Резерв родной резины был оставлен для установки на переднюю ось, в виду слабости её ступичных подшипников, быстро рассыпавшихся на каляной резине советского производства.
В придачу к машине шёл движок–донор, КПП, корзина сцепления, редуктор заднего моста, дюжина свечей накала, запасной комплект распылителей. На изредка поездить отличный автомобильчик. Кабина со спальным местом, не как в КАМАЗе или МАЗе, но вполне достаточным для комфортного сна.
Не худший вариант транспортного средства для прорыва одной отдельно взятой семьи в сторону мифических ворот в иные миры. Тем более что других разумных вариантов у меня нет.
Начинаю паковать по ящикам всякую мелочёвку со стеллажей: большой балгарин, сварочник на 230 ампер, гидравлический трубогиб с кучей самодельных секторов, сверлильный станочек, заточной станок, газовые резаки, бензопила, компрессор, самодельная циркулярная электропила, куча электродов и отрезных дисков. Метизы: одних заклёпок несколько тысяч или пара коробок, как посмотреть. Финский шанцевый инструмент, пара составных алюминиевых лестниц. Комплект зимний резины для «девятки». Цветной метал и нержавейку гружу всю. Запихиваю хлысты мелких черных труб и стального уголка.
Если Гайцам попадусь, мне это дорого встанет, но не будем думать о грустном.
Часа через полтора к боксам подгребает бригада местных грузчиков.
За двойной тариф и литр сверху, все путное с моей точки зрения перекачивает из бокса в фургон. Финальным аккордом не успевшие толком разогреться грузчики закатывают в кунг четыре полных бочки солярки.
М–да, рессоры неприятно просели, а ещё дома грузиться. Впрочем, чего я хотел, один наваловский шаровой кран сотка с причиндалами почти на пару пудов тянет. А там только таких кранов одиннадцать штук. Электрических моторов кило на триста лежит. И проводов и кабелей примерно столько же.
К боксу подъезжают лица облечённые моим высочайшим доверием. Про мою нычку они в курсе. Ибо делиться надо, по законам жанра. Я и делился с ребятами. Или они со мной, тут, опять же, все сильно зависит от точки зрения.
— Ну–с, орелики, чего притараканили? — орелики откидывают борт газели и бодро начинают перегружать тюки и коробки.
Немного спецодежды, консервы, сухпай, чай, сахар, сгущёнка. Моторные и трансмиссионные масла, пластичные смазки, пять коробок импортной бумаги «А 4» формата, куча ручного инструмента и расходников. Нормально, в целом.
— Лампы керосиновые где, спички, соль, примус, свечи, батарейки, казан где?
Орелики тычут в здоровенную фанерную коробку, щедро обмотанную скотчем.
Понятно, продолжим допрос, — По медицине что?
Орелики застенчиво смотрят в землю.
— Стало быть, ничего. В целом не страшно, завтра подсуечусь на эту тему. Время вроде есть и варианты есть.
Сдаю ореликам бокс с тонной цемента в мешках, двумя дюжинами рулонов рубероида, и кучей разнокалиберных труб, уголка и прочего сортимента. Объясняю, где найти хозяина боксов и как правильно с ним перетереть за светлое будущее.
— Всё, свободны. Для всего мира и особенно для генерального, я ушёл в запой. Наглухо ушел. «Форд» послезавтра Витале сдадите. Мобила в бардачке, — отдаю ореликам ключи и документы на «Форд». Оставляя след на дорожной пыли, сентиментально провожу пальцами по крылу, — Спасибо старина, выручил.
Орелики бодро запрыгнули по тачкам и укатили в направлении конторы хозяина складов обустраивать свое светлое будущее. Жизнь продолжается.
А мне пора к дому ехать. Теперь я тут инородное тело.
— Где Никитос? Куда пропал? Три раза уже объявиться должен, — что–то как–то ссыкотно мне.
Но делать нечего, еду к дому. «Робур» пока определим на стоянку, во избежание, как говорится.
Дома все сильно лучше, чем в моих предположениях. Дети такие создания, что не могут долго грустить без текущей причины. Смотрят с кровати японское аниме. Муха уютно утроилась между детьми и даже не вышла встречать главу семьи. Непорядок, но на первый раз прощаю псину.
— Пап, там дядя Никита приходил. Сумку большую принёс. На кухне под столом глянь.
Гляну, гляну. Вот только поставлю комп в последний раз почту качать.
— Муха, отвянь, — требующая внимания псина солидно отходит на пару шагов и ложится на пол, умная, зараза.