Долина

Роль ядра клетки с хромосомами, генами и другими органеллами выполняли у Голов мельчайшие серые тельца, в которых возникало искрение. Они же выполняли функцию нервных центров. Этих серых узелков в каждой крупной Голове насчитывалось, по данным отца (что стоило ему жизни!), несколько миллионов! В них возникало не только искрение, но и те звуки, которые нам удалось записать на магнитофонную ленту. Что до меня, то я уверен, что именно оттуда исходили таинственные сигналы, заставлявшие нас кидаться наутек. Думаю, что посредством этих органов Головы обменивались информацией. 
Наше сообщение, весьма скупое на описание подробностей, в первый момент вызвало сенсацию, а вслед за тем острую полемику. Один научно-популярный журнал выступил с нападками на нас, утверждая, будто все, нами изложенное, - не что иное, как чистый вымысел, мистификация, на худой конец, неудачная шутка. Но шум вокруг нашего открытия быстро утих: началась война, иные, более важные и первоочередные проблемы вытеснили научную дискуссию. 
Мы вновь направились в долину спустя семь лет. Нас было трое: я и два моих ассистента, остальные должны приехать через два дня. Ими руководит врач - единственный, кроме меня, участник предыдущей, предвоенной, экспедиции. 
Я с трудом дождался момента, когда джип по непролазной дороге перевалил через последний горный хребет. Привал сделали на том же плато, где когда-то мы с отцом разбили лагерь. Выйдя из машины, я окинул взглядом долину. "Ее не узнать", - подумал я. Озеро уменьшилось почти вдвое, берега заросли растительностью, в самой высокой скале чернело глубокое отверстие - словно из нее вырвался необузданный фонтан воды, сметая все вокруг. Внизу, у озера, виднелись какие-то развалюхи из ржавого железа. По берегу тянулись остатки колючей проволоки, а на скале возвышалась скособочившаяся деревянная сторожевая вышка. 
- Вот так новость! С исследованиями все кончено! - сказал я в сердцах. - Напрасно мы здесь расположились. 
Мы спустились к озеру. Цвет воды в нем не изменился, но само озеро стало гораздо меньше. На поверхности воды, это было заметно даже с берега, вскипали пузырьки. Когда я наклонился, намереваясь рукой определить температуру воды, у меня закружилась голова. 
- В воде явно содержится сероводород и другие газы. Они поступают сюда из глубокого ущелья напротив. Но Голов я не вижу. А раньше они находились именно в том месте, где мы сейчас стоим, - я показал на поросший травой и цветами склон. 
- Не все потеряно, Мартин, - прервал мои сетования Гонза. Посмотрите-ка на тот камень! 
И в самом деле - на камне виднелся едва заметный сероватый слизистый налет. Позднее такой же налет встречался нам и в других местах вдоль берега. 
- Сбегай в лагерь за реактивами, Владя, - послал я младшего ассистента. - Да прихвати парочку бутылок для сбора воды. Рассмотрим-ка все это под микроскопом. Может, в озере еще остались зародыши Голов. 
Владя возвратился навьюченный, как верблюд. Он приволок не только реактивы, фляжки, фиксаторы и цилиндр для сбора планктона, но и стол с микроскопом. Импровизированную лабораторию мы собрали прямо на берегу. А через несколько минут Гонза исследовал химический состав воды, я же уткнулся в микроскоп, рассматривая слизистый налет. Не успел я хорошенько навести фокус, как услышал голос Гонзы: 
- Похоже, что состав воды тот же. Ничего не изменилось, так бы я сказал. 
А вскоре под микроскопом я ясно уловил движение. Палочки бактерий, вот они и сгруппировались! Первая и вторая стадии возникновения Голов! Значит, они существуют! 
Мы тщательно обследовали все южное побережье озера, но Голов нигде не было. В одной крошечной мелкой заводи между двумя заболоченными участками почвы наткнулись на обилие слизи. Мне это напомнило место, где из слизистых комьев возникали крохотные Головки. 
Наконец мы добрались до ущелья в скале. Здесь нам во всей полноте открылась картина катастрофы: по всему краю некогда невысокого каньона зияли глубокие воронки. Тут явно кто-то похозяйничал! Скорее всего разбой произошел несколько лет назад. Скала поросла зеленовато-седым лишайником и мхом, а ущелье покрылось сочной высокогорной травой. Только в самом низу, почти вплотную к озеру, куда просачивались газы, почва оставалась голой. Острые камни - видимо, вырванные взрывом обломки скалы - лежали словно обнаженные тела. Но настоящее опустошение царило наверху. Под крутой скалой проход сужался, в некоторых местах он был не более полутора метров. Как только я заметил этот участок, в моей голове зародился план. Правда, до поры до времени я о нем и словом не обмолвился. Только вечером когда мы разбили палатку и развели костер, мне стала ясна дальнейшая программа действий. 
- Послезавтра сюда прибудут остальные, - задумчиво произнес Гонза. То-то они огорчатся! Столько планов! Какое варварство - уничтожить уникальную форму жизни! 
- Знаете что, друзья, - начал я, - а не завалить ли нам ущелье камнями, чтобы вновь образовалась запруда, в которой собирался бы газ? Чем не условия для появления Голов? Если нам удастся замуровать эту дыру в скале, у Голов появится необходимая жизненная среда! 
- Здорово придумано, - вскочил Владя, но тут же добавил: - На это уйдет уйма времени, а в нашем распоряжении один-единственный месяц. 
- Ты забываешь, что через день сюда прибудут полтора десятка новых работников. Разве они не помогут нам? 
Следующие два дня с утра до вечера мы не знали отдыха. Снова и снова обшаривали каждый метр поверхности вдоль берега. Напрасно. Ни следа Голов. Отбирая и исследуя пробы воды и слизи, мы обдумывали, как лучше провести защитные мероприятия. Наконец на перевале появились три вездехода, груженные провиантом, и члены экспедиции. В нескольких словах я обрисовал картину бедствия, постигшего долину, и предложил план ее восстановления. 
Если не считать врача, вся группа состояла из молодежи. Они с энтузиазмом согласились с нашим предложением: ведь от этого зависит судьба редчайших организмов, некогда обитавших на Земле. Когда мы расселись вокруг костра, вперед выступил наш доктор. 
- Я могу рассказать, что здесь произошло, - печально начал он. 
Мы все только рты пооткрывали от удивления. 
- Значит, ты был в курсе, доктор? Когда же тебе это стало известно? не сдержался я. 
- Ты ведь понимаешь, что, когда мы прилетели, необходимо было выполнить кое-какие формальности, обменять деньги, закупить провизию. И знаешь, кого я там встретил? Бывшего пилота вертолета, помнишь? Мы разговорились о том, о сем, и мне бросилось в глаза, что он от меня что-то утаивает. Стоило мне завести речь о долине, как он переводил разговор на другую тему, юлил, недоговаривал. И только за ужином, когда я напоил его так, что язык у него развязался, удалось выудить из него все. 
- Что он рассказал? Не томите, доктор, - раздались голоса. 
- Видите ли, я предполагал худшее. Пилот сказал, будто уничтожена вся долина, ни одного "гриба", ни капли воды не осталось. Но все же долину не удалось начисто смести с лица земли. А во всем виноват этот проходимец. Ты ведь помнишь, Мартин, дело было перед самой войной. Раззвонил он о долине, так что и до оккупантов в конце концов дошли слухи. Когда они стали допытываться - а они умели это делать! - он не только рассказал обо всем, но и показал дорогу. 
Оккупанты решили продолжить исследования самостоятельно. Весь тот район, примерно два десятка квадратных километров, они объявили закрытой зоной, обнесли его колючей проволокой, понастроили сторожевых вышек. Вслед за тем организовали экспедицию. 
А три дня спустя среди окрестных жителей поползли удивительные слухи. Водитель и грузчик, отвозившие продукты изыскателям, возвратились назад, перепуганные до смерти: по их словам, лагерь был пуст, а все члены экспедиции мертвы. 
Разумеется, тут же выслали войска и комиссию для расследования. Заключение комиссии гласило: все члены экспедиции покончили жизнь самоубийством - видимо, в припадке умопомешательства. Трупы нашли под скалой неподалеку от мест, где росли Головы.