Созидательный реванш (Сборник интервью)
Е. Трофимова, Москва:
— Мат в литературе — допустимое явление? Или же употребление оного автоматически снимает с произведения статус художественности и переводит его в разряд чтива?
— Вопрос достаточно сложный. Я считаю, что если писатель хорошо владеет родным языком, он всегда сможет, обойдясь без мата, вызвать у читателя необходимые ассоциации. Понимаете, есть такое табу на употребление ненормативной лексики. Оно же не случайно возникло, значит, есть какие-то внутренние механизмы, если то, что можно в мужской бане, уже нельзя при женщинах. Общество каким-то образом регулирует эти отношения через язык. Почему литература должна их нарушать? Если писатель, не задумываясь, использует нецензурную брань, почему тогда, скажем, актеры не могут испражняться на сцене? Это тоже есть в жизни, правильно? Мне кажется, нецензурная брань идет во многом просто от неуверенности в себе, от неумения достичь художественного эффекта не запретными средствами. Хотя, надо сказать, что у некоторых писателей нецензурная брань просто вызывает отвращение, как, скажем, у Ерофеева. А, допустим, в романах Лимонова она у меня почему-то отвращения не вызывает, хотя все равно я считаю, что можно было обойтись и без нее. Это, видимо, зависит от таланта. Если человек талантлив, и он все-таки решил пойти на употребление табуированной лексики, даже в таком случае он находит какую-то приемлемую форму. Но это уже сравнительный анализ. В целом же я считаю: раз есть такое табу, значит, так надо. В противном случае литература с нецензурной бранью должна продаваться там же, где порнуха и фаллоимитаторы и т. д. Это уже не общенациональная литература, а ее маргинальный фланг. Детей и подростков надо держать от него подальше.
Оксана, Московская область:
— Юрий Михайлович! Кого бы из современных молодых писателей вы бы назвали талантливым? Кого бы порекомендовали читать? А то заходишь в книжный, глаза разбегаются, а начинаешь читать — неинтересно…
— Надо сказать, талантливых молодых писателей достаточно много. Я просто здесь не хочу, что называется, переходить на личности, кого-то можно забыть — обидятся. В этой связи я бы рекомендовал следить за обзорами «Литературной газеты». Мы стараемся давать достаточно объективную картину, независимо от того, нравится нам, допустим, стилистическая направленность автора или не нравится.
Мария, Москва:
— Уважаемый Юрий Михайлович! В последние несколько лет создалось впечатление, что «ЛГ» стала уж слишком политизированной. А вот литературы как раз там немного осталось. Не хотели бы исправить ситуацию?
— Я уже сталкивался со случаями, когда люди, давно не читавшие «ЛГ», задают подобные вопросы. Как раз последние пять лет я и потратил на исправление вот этого перекоса, потому что когда я пришел в газету, она была действительно слишком политизированной. А сейчас у нас политика занимает в газете две полосы, а литература 6–7 полос. То есть даже по сравнению с советской «Литературной газетой» у нас литературы стало гораздо больше. Я уже не говорю о приложениях. Так что нет, Мария, наоборот, мы все время наращиваем именно культурологическую составляющую нашей газеты. Читайте нас почаще, тогда таких вопросов не будет.
Кирилл, Москва:
— Ходят слухи, что скоро «Литературку» продадут или вовсе закроют. Так ли это? Кроме того, говорят о том, что особняк в центре Москвы, где сейчас расположена газета, будет отдан коммерческим структурам. Если это случится, куда переедет Ваша газета?
— Такие слухи ходят постоянно. Это связано с тем, что газета не принадлежит сотрудникам, как, скажем, некоторые другие издания. В свое время газету сотрудники продали, причем продали очень неудачно — «Менатепу». Проку от этого никакого не получили, только одни убытки. Потом «ЛГ» оказалась в собственности московского правительства и АФК «Система», которые и сейчас являются нашими акционерами. И у акционеров могут, наверное, быть какие-то планы в отношении «Литературной газеты», но мне о них ничего не известно. Думается, я как главный редактор узнаю о них первым, потому что, естественно, смена собственника — это, как правило, и смена главного редактора. Что касается закрытия газеты, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. «Литературная газета», основанная Пушкиным и отметившая сто семьдесят шесть лет, — это такое же достояние российской культуры, как Третьяковская галерея, как Большой театр и т. д. Более того, в отличие от многих газет, которые кичатся своей самостоятельностью, а на самом деле сидят на игле дотации, мы являемся изданием на полной самоокупаемости. Мы не стоим нашим акционерам ни копейки. Мы живем за счет собственных доходов. Я получил газету с колоссальными долгами — по зарплате, по гонорарам, по налогам, и, слава богу, мы вышли из этого кризиса и вот уже четвертый год живем спокойно с нормальным постоянным приростом тиража. За это время наш тираж больше чем в три раза увеличился. Это уникальный случай. Конечно, я имею в виду качественную прессу. Так что в этой ситуации мне кажется, что у акционеров нет никаких резонов избавляться от весьма самодостаточной и престижной газеты.
Анастасия, Санкт-Петербург:
— Учусь на факультете журналистики и читаю много прессы. В том числе и «Литературную газету». Но всякий раз читать ее — нет сил. Потому как «Литературка» — это чтиво точно не для двадцатилетних и даже тридцатилетних. Многим интересным на мой взгляд событиям в вашем издании внимания не уделяется. Вопрос: что будет раньше — мне исполнится пятьдесят и тогда «Литературная газета» наконец-то станет источником интересной информации или же вы все-таки сделаете шаг в сторону молодой аудитории?
— По нашим исследованиям, примерно тридцать процентов читателей «Литературной газеты» — это люди моложе тридцати лет. По тем же данным, у нас очень приличное количество читателей-старшеклассников, которые с помощью «Литературной газеты» готовятся к поступлению в высшие учебные заведения. Ведь мы одно из немногих изданий, дающих объективную картину культурного процесса. Не ее флангов, как, скажем, «Знамя» — либералы, «Наш современник» — патриоты, а совокупную картину. Многие учителя пользуются нашими публикациями для подготовки уроков по современной литературе. Так что, если студентке журфака Анастасии не понятна «Литературная газета», кажется, что мы не о том пишем, видимо, она неправильно выбрала себе профессию, и еще не поздно ее поменять. Если бы уважаемая Анастасия была студенткой косметологического колледжа — такое отношение к «Литературной газете» выглядело бы вполне естественным. Но если ей, студентке журфака, не по силам «Литературная газета», это не наша проблема, это ее проблема.
Диев, Омск:
— Почему с девяносто первого года в «ЛГ» исчез юмор на шестнадцатой странице и почему «ЛГ» перестала публиковать «аналитику» по образованию в России?
— Вот опять случай, когда вопрос задается человеком, который «Литературную газету» не читает. У нас никогда не исчезал юмор, шестнадцатая полоса как была, так и есть. Другое дело, что к нынешнему юмору лично у меня, как у главного редактора, очень много вопросов. Все попытки как-то его осовременить наталкиваются на проблему новых авторов. Но у нас каждый номер шестнадцатая полоса — это юмор. Теперь по второй части вопроса. Мы постоянно печатаем материалы о системе образования, об учебниках, о школьной программе и т. д. Если исключить какие-то профильные издания («Литература в школе» и т. п.), то «Литературная газета» — больше всех из номера в номер публикует материалы по образованию в России. По нашим публикациям в свое время было принято решение о серьезном анализе учебников, в которых самым натуральным образом оболгана российская история. Совсем недавно в газете была дискуссия по проблеме уменьшения количества часов литературы и истории в школе. Мы об этом постоянно пишем. Еще раз я призываю дорогих читателей СМИ.Ru: вы все-таки сначала почитайте «ЛГ», а потом уж ее критикуйте!