Учебные часы (СИ)

Она смеется, громкий звук перекрывает гремящую музыку, и хныканье Рыжей мне в ухо. Я игнорирую ее, когда она тянет меня за руку к спальне.
— Заинтересована? — еще один раскат смеха по коридору. — Мерзость.
Мерзость?
— Что, черт возьми, это должно означать?
— В какой момент ты прекратишь использовать свое тело, чтобы доказать свою правоту?
Я пьян или она отчеканивает каждое слово? Со стоном опускаю голову и высовываю язык, чтобы увлажнить губы.
— Эй, Джим, — вздыхаю я, обессилено указывая по коридору. — Если хочешь пописать, то пошла не в ту сторону, — я стону, когда рука Рыжей возобновляет ласки мох яичек через джинсы. — Ты пошла не в ту сторону, — повторяю я. — Это рядом с кухней. Если, конечно, ты не хочешь присоединиться к нам в спальне.
На несколько обескураживающих секунд наши глаза пересекаются.
На несколько обескураживающих секунд ее глаза смягчаются, разглядывая меня с нераспознаваемой эмоцией и опущенными уголками рта.
Она разочарована.
Во мне.
Я знаю это так же точно, как то, что стою здесь, опираясь о стену, пьяный в задницу и вдвойне заведенный. Впервые почти за двадцать один год я на самом деле противен себе. Это мимолетно, но эти мягкие, трезвые голубые глаза — вдумчивые и не затронутые всей фанатской ерундой, окружающей меня — заставляют чувствовать себя...
Пьяным до чертиков, грязным и шовинистским.
Стыдливым.
Осужденным и недостаточно хорошим.
Проходит минута, прежде чем Джеймсон, наконец, разворачивается в своих балетках и исчезает из вида.
Я качаю головой, дезориентированный, но решаю больше о ней не думать и... не буду врать, в тот момент я тяну Рыжую через порог спальни. Вместо минета я трахаю ее у стены до потери пульса.
Потому что я хочу быть безразличным.
Потому что это приятно.
Потому что я могу.
Глава 5.
«Ты миленькая. Вроде занудной девушки по соседству,
но той, что любит хороший,
жесткий секс на своем детском покрывале».
Себастьян
Я чувствую ее еще до того, как вижу.
Не спрашивайте как, но когда Джеймсон обходит мой стол с намереньем избежать меня, я выпрямляюсь.
Уже наготове.
Не здороваясь, она искусно прокладывает свой путь через столы к книжным полкам в другом конце библиотеки, упругий зад плавно двигается в обтягивающих темно-синих леггинсах с высокими коричневыми сапогами и коричневой кожаной сумкой.
Из-под ресниц я слежу за ее движениями — она идет прямо, целенаправленно шагая к дальним стеллажам. Мои руки зависают над клавишами Макбука, замирая, чтобы посмотреть, как она роняет свою сумку на тяжелый стол. Достает свой ноутбук и подключает его в розетку.
Выстраивает свои ручки и карандаши, толкая каждый на позицию кончиком пальца и подравнивая, будто у каждого из них есть свое законное место на столе. Калькулятор справа, компьютер по середине.
Она достает небольшую стопку тетрадей, перебирает их и раскладывает рядом с ручками.
Мои брови заинтересованно взлетают, когда она бережно снимает резинку с темных волос. Они сияют, когда она встряхивает головой в тусклом свете лампы на ее столе, а затем расчесывает их пальцами. Очки с черной оправой сидят у нее на голове.
Ядрена мать, как же это сексуально.
Отличный выбор, Джимбо.
Десять минут спустя я все еще наблюдаю за ней из-под козырька своей стандартной бейсболки Айова, как будто мне самому не нужно учить чертову кучу всего. Не замечая моего наблюдения, она долбит как курица на своем компьютере, затем опускает голову, чтобы записать. Строчит что-то. Пьет через соломинку из своей бутылки с водой. Убирает выбившиеся пряди с лица и быстро заплетает волосы.
Мое колено начинает подергивать от нетерпения.
Я смотрю на свой ноут, курсор мигает в том же месте с того времени, как Джеймсон вальсирующей походкой вошла в библиотеку, непринужденно прогуливаясь мимо, словно меня не существует, и приземляясь в девяти столах от меня.
Да, девяти.
Я подсчитал.
Перемещая курсор по экрану, я отрываю от нее взгляд достаточно надолго, чтобы напечатать несколько предложений моей работы, маленький черный треугольник моргает мне, ожидая новой команды. Вместо этого огрубевшая подушечка моего указательного пальца бесцельно выводит круг в центре коврика для мыши.
Мои глаза снова перескакивают на Джеймсон, чьи худенькие плечики теперь сгорбились над открытым учебником, во время чтения лицо покоится на ладонях, а пара черных очков теперь сидит у нее на носу.
Хмм. Миленько.
Успеваю досчитать до четырех, прежде чем мое колено начинает свое устойчивое, ритмичное подергивание, и я крепко прижимаю его ладонью, чтобы это прекратить.
Черт.
Пошло оно...
Я захлопываю ноутбук, беру шнур и чехол и переворачиваю бейсболку козырьком назад, после чего поднимаюсь с места и прохожу через лабиринт парт, столов и стульев.
Встав у стола Джеймсон, я прочищаю горло, в то время как она едва поднимает голову, чтобы признать меня.
— Я не репетитор, так что не докучай, — бубнит она.
— Ха-ха. Ты используешь эту фразу с каждым?
Эти проклятые жемчуга вокруг ее шеи светятся, когда она ненадолго перестает писать, чтобы бросить на меня взгляд. Ее губ касается улыбка.
— А, это ты. Дон Жуан.
Улыбка — всегда хороший знак.
— Ауч. Поосторожней — мое эго настолько хрупкое, что ты можешь его сломать, — я кладу свои книги, сумку, и остальное барахло на ее стол, выдвигая стул напротив.
«Пффт» срывается с ее губ.
— Хрупкое? Не похоже.
— Я сказал хрупкое? Имел в виду напыщенное и раздутое.
— Уже лучше, — она преувеличенно вздыхает, притворно уставившись на стопку книг, которые я только что положил на ее столе. — Уф, что это с тобой? Я не приглашала тебя присесть.
С легким сердцем игнорируя ее гримасу, разматываю шнур питания, подключаю его к розетке на базе лампы, и тихо ей усмехаюсь.
— Ты выглядишь так, словно нуждаешься в компании.
Она в ответ сама тихо усмехается.
— Я не выгляжу так, будто мне нужна компания. Какой же ты лжец.
— Может быть. Но ты должна признать, что библиотека становится нашим особым местечком, — я зажимаю губу между зубами, прикусывая ее игриво, и одариваю ее озорной улыбкой. Вместо того чтобы покраснеть, как я ожидаю — как все они делают — она закатывает свои голубые глаза и склоняет шею, возобновляя свои занятия.
Она бросает на меня беглый взгляд.
— Можешь сделать мне одолжение и постараться не шуметь? У меня утром тест по химии, который обещает быть зверским.
— Я могу быть тихим, особенно с кляпом во рту, — я шевелю бровями, хотя она категорически меня игнорирует.
Ее ручка замирает.
— Почему-то я в этом сомневаюсь.
— Ты могла бы заткнуть меня кляпом и проверить.
Молчание затягивается. Затем:
— Нет, спасибо.
— Как хочешь.
Я открываю свой ноутбук, подключаюсь к университетскому Wi-Fi, и возобновляю исследовательскую работу по логистики делового общения, над которой я «сломал мое левое яйцо». Сдать надо в понедельник, до которого у меня в запасе четыре дня.
Я исследую печально известный судебный процесс сексуального домогательства от 1997 года — Джонсон против Оластар, дело возбудило предприятие против одного из своих менеджеров — и делаю записи на полях своего документа.
Открыв Excel, создаю таблицу с собранной информацией, сравниваю случай с недавним постановлением Верховного суда и сжимаю рот в напряженную линию из-за раскрытой передо мной статьи: сексуальные посягательства на рабочем месте в предприятии, чья PR-машина обратила жертву в виновного.
От всего этого мне становится плохо и слишком сильно напоминает о доме, так сильно, что именно по этой причине я выбрал «Управление персоналом» в качестве своего профиля.