Девятнадцать писем (ЛП)

— Я знаю, это не твоё, тыковка, — сказал чуть позже твой отец, когда вышел искать тебя. Он всегда называл тебя тыковкой. — Но твоя мама приложила много усилий, чтобы устроить эту вечеринку. Она планировала её месяцами. Ты не можешь просто согласиться на это? Это всего на несколько часов. Она будет от этого так счастлива.
Когда он обвил тебя руками и поцеловал в макушку, я понял по угрюмому выражению твоего лица, что эта вечеринка состоится.
Твоя мама пригласила всех девочек из твоего класса. Конечно, я тоже был приглашён, но я был единственным мальчиком. Я ни за что не собирался сидеть там и попивать розовый лимонад и есть огуречные бутерброды с кучей девочек, напоминающих кукол для туалетной бумаги у твоей бабушки. Для практически четырнадцатилетнего мальчика это был кошмар. К счастью, твой отец чувствовал то же самое — хоть он не смел предлагать не проводить вечеринку; он сделал бы ради тебя что угодно, но любовь, которую он чувствовал к твоей матери, была чем-то иным — так что мы придумали план быть официантами дня. Твоя мама даже взяла нам на прокат смокинги, чтобы мы вписались в вечеринку.
Я месяцами выполнял странные работы по дому, чтобы заработать дополнительные карманные деньги, чтобы купить тебе подарок. Я купил тебе воздушного змея. Ты любила играть с моим, когда мы ходили на пляж. Твой был разноцветным, как радуга, в форме бабочки.
Я был на заднем дворе, помогал твоему отцу наполнять кувшин для напитков со льдом, когда ты вышла во двор через задние двери.
— Брэкстон, ты раскидываешь лёд, — сказал твой отец, но его слова не вызывали реакции. Я был полностью очарован тобой. Никогда не было момента, чтобы я не думал, что ты красива, но это был первый раз, когда ты украла весь мой воздух и оставила меня совершенно бездыханным. Будет ещё столько подобных моментов за все годы, но первый раз всегда запоминается больше всего.
Твои длинные каштановые волосы были распущены, прямо как мне и нравилось. Парикмахер мягко завил их и завязал красивый розовый бант, подходящий к твоему платью. Ты ничем не была похожа на куклу для туалетной бумаги. Ты была самым прекрасным созданием, которого я когда-либо видел, и такой взрослой. В тот момент мои настоящие чувства к тебе подтвердились. Я не просто любил тебя, я был по уши в тебя влюблён.
— Теперь можешь закрыть рот, сынок, — весёлым тоном сказал твоей отец.
Его заявления было достаточно, чтобы вернуть меня в реальность. Тогда я понял, что пакет в моих руках уже пустой, а его содержимое, лёд, собрался в маленькую горку вокруг моих ног.
Вечеринка шла хорошо, и тебе, казалось, даже было весело. Ну, до тех пор, пока Соня Митчелл не прицепилась ко мне. Она была вредной девочкой из твоего класса, и она никогда тебе не нравилась.
Я был у бара, наполнял стаканы розовым лимонадом и ставил их на поднос, изо всех сил стараясь игнорировать её. Это было грубо с моей стороны, но она ходила за мной больше часа, и это начинало действовать мне на нервы. На вечеринке была только одна девочка, которая меня интересовала, и это была ты.
Через несколько минут ты подошла к нам, схватив один из стаканов с подноса. Я был одновременно доволен и облегчён, когда ты встала рядом со мной. Ты небрежно смотрела на Соню, попивая свой розовый лимонад. Но это никак не остановило её попытки.
— Должно быть, тебе скучно постоянно тусоваться с Джеммой, — сказала она стервозным тоном, оглядывая тебя сверху вниз. Я услышал, как ты ахнула рядом со мной, но прикусил язык. Я не хотел говорить или делать что-то, что разрушит твою вечеринку. Это был твой особенный день, и твоя мама через столько всего прошла.
Мой ответ прозвучал незамедлительно.
— Никогда! Тусоваться с Джем — моё любимое занятие.
— Ха, — нахмурилась она, сузив глаза в твою сторону, прежде чем вернуть внимание обратно ко мне. Улыбаясь, она невинно накрутила свои длинные светлые волосы на палец, что было иронично; она была какой угодно, но не милой, и ни на секунду меня не одурачила. — Тебе стоит как-нибудь прийти в ресторан моего папы, Брэкс. Мы можем сделать тебя нашим особым гостем.
Её глаза снова сузились, когда переместились обратно к тебе, и я с трудом пытался сохранить спокойствие. 
— Хочешь пойти со мной, Джем? — спросил я.
— Я имела в виду только тебя… одного, — огрызнулась Соня. Сказать, что я не ожидал от тебя последующей реакцией, было бы преуменьшением. Ты дёрнулась вперёд, притворяясь, что споткнулась, что было довольно-таки невозможно, потому что ты стояла на месте.
— О боже, мне так жаль, Соня, — сказала ты, когда розовый лимонад из твоего стакана впитался в её белое шёлковое платье. 
— Ааа! Ты сделала это специально, — кричала она, разворачиваясь и в слезах убегая в дом.
Я старался не засмеяться, честно, старался, но в тот момент, когда мой взгляд переместился к тебе, и я увидел, что ты борешься с улыбкой, я сорвался. Это было самое забавное, что я когда-либо видел. Как раз пришла пора кому-нибудь поставить Соню Митчелл на место.
Через десять минут за ней приехал её отец. Вечеринка, казалось, только стала лучше, когда она ушла. Соня никогда особо не разговаривала с тобой после того дня, но тебя это нисколько не беспокоило. 
На следующее утро ты рано постучала в мою дверь. Я был ещё в пижаме, ел «Коко Попс», пока смотрел телевизор.
— Можешь помочь мне собрать воздушного змея? — взволнованно спросила ты. — Папа предложил помочь, но я хочу, чтобы это сделал ты.
В тот год на день рождения тебе дарили драгоценности, одежду, духи и множество девчачьих вещей, но ты сказала мне, что воздушный змей был твоим любимым подарком. Ты не представляла, как я был счастлив этому.
Мы собрали его в мгновение ока, и ты нетерпеливо сидела на моём диване, ожидая, пока я побежал наверх переодеться.
Это был мрачный, пасмурный зимний день, но ветра было достаточно, чтобы запустить змея в воздух. Я наблюдал, как ты бегаешь кругами по заднему двору, змей летел за тобой. Когда я видел тебя счастливой, моё сердце всегда улыбалось. До сих пор это оказывает на меня тот же эффект.
Всё шло идеально, пока не поднялся большой порыв ветра, и змея не сдуло к большому дереву во дворе, цепляя его на одну из веток. Я пытался снова и снова распутать его для тебя, но это было бесполезно.
Твоя нижняя губа начала дрожать, пока ты боролась со слезами, и моё сердце вдруг начало болеть. Единственным способом спустить змея было кому-то залезть и достать его. Он был так высоко, и я молился, чтобы этим кем-то был не я.
— Я пойду проверю, сможет ли нам помочь твой папа, — сказал я и побежал в дом. Можешь представить, как я себя чувствовал, когда твоя мама сказала, что он ушёл за воскресной газетой.
Мои ноги еле тащились, пока я выходил обратно, чтобы рассказать тебе плохие новости.
— Я залезу и достану его, — сказала ты.
— Нет, Джем. Слишком высоко. 
Я схватил тебя за локоть, чтобы попытаться остановить.
— Отпусти, — огрызнулась ты, вырывая руку из моей хватки. — Я залезу туда. 
Ты была такой упрямой, и как бы меня ни ужасала идея залезть на то дерево, у меня особо не было выбора. Я ни за что не собирался позволить тебе сделать это.
— Ладно. Я залезу и достану.
Я чувствовал подступающую тошноту, забираясь на первую ветку. «Не смотри вниз… не смотри вниз», — скандировал я в своей голове, поднимаясь выше.
— Будь осторожен, Брэкс, — крикнула ты снизу.
Клянусь, всё моё тело дрожало, когда я поднял ногу и подтянул тело на последнюю ветку. Я сидел там долгое время, парализованный страхом. «Не смотри вниз… не смотри вниз», — продолжал я повторять мысленно снова и снова.
— Ты в порядке? — крикнула ты.