Реванш

 
Ги де Мопассан
Реванш
 
Сцена 1
Г-н де Гарель (один, удобно развалившись в кресле). Вот я и в Канне, холостяк к тому же, не странно ли? Я — холостяк! В Париже этого как-то не замечаешь. Ну, а когда путешествуешь, дело другое. Право, нисколько не жалею.
А моя бывшая жена вышла замуж!
Счастлив ли мой преемник, счастливее ли меня? Каким надо быть дураком, чтобы взять ее в жены после меня! По правде сказать, быть и первым мужем такой женщины не менее глупо. Не спорю, у нее есть достоинства... физические достоинства... и не малые, но зато в нравственном отношении куча ужаснейших недостатков.
Распутница, а какая лгунья, какая кокетка, какой ангел со всеми, кроме собственного мужа! Наставляла она мне рога или нет? Господи, что за мука непрерывно задавать себе этот вопрос и ни в чем не быть уверенным!
Уж, кажется, чего-чего я не делал, чтобы поймать ее, — и все впустую. Впрочем, если я был рогоносцем, то теперь я перестал быть таковым — спасибо Наке [1]. Оказывается, развод вовсе не такая сложная штука! И обошелся недорого: десять франков за хлыст да ломота в правой руке; зато какое удовольствие отхлестать женщину, которую подозреваешь в измене!
Задал же я ей взбучку!
(Встает, делает, улыбаясь, несколько шагов и снова садится.)
Правда, суд вынес решение в ее пользу и против меня, но зато какая была взбучка!
А теперь я на юге, провожу здесь зиму, я — холостяк. Повезло! Восхитительное чувство — путешествовать в надежде, что она где-то здесь, твоя любовь. Кого я встречу, быть может, сейчас в этом отеле, или в парке, или на улице? Где она, та, что завтра полюбит меня, та, которую полюблю я? Какие у нее будут глаза, волосы, рот, улыбка? Какой будет она, та, что первая протянет мне губы, та, которую я заключу в свои объятия? Брюнетка или блондинка? Высокая или маленького роста? Веселая или строгая? Полная или...? Нет, полная, обязательно полная.
Как я жалею тех, кто не знал или больше не знает утонченной прелести ожидания! Я люблю только одну-единственную женщину — Незнакомку. Долгожданную, желанную — ту, что владеет моим сердцем, еще невидимая глазу, ту, что я в мечтах наделяю всеми мыслимыми совершенствами. Где она? В этом отеле? За той дверью? В одной из комнат дома, рядом со мной или еще далеко? Что мне до того, раз я желаю ее, раз я уверен, что ее встречу? А я, несомненно, встречу ее сегодня или завтра, на этой неделе или на будущей, — рано или поздно, но я найду ее!
И я изведаю всю полноту нежнейших восторгов первого поцелуя, первых ласк, все опьянение любовных открытий, все восхитительные тайны неведомого, всё, что в первый день не уступает в очаровании даже покорившейся девственности. Только глупцы могут не испытывать сладостного трепета, впервые совлекая покрывала. Только глупцы вступают в брак... ибо... эти покрывала не следует совлекать слишком часто... с одной и той же картины.
Ага, вот и она, женщина!..
Какая-то дама, элегантная, стройная, с тонкой талией проходит по аллее.
Что за прелесть! Какая талия! Да и походка... Ну-ка рассмотрим ее получше.
Дама проходит, не замечая г-на Гареля, утонувшего в креслах. Он бормочет:
Черт побери, да это моя супруга! Моя жена или, вернее, жена Шантевера. А все-таки она, шельма, недурна...
Недоставало только, чтобы мне вдруг захотелось снова на ней жениться! Чудесно, она села, берет Жиль Блас... Притаимся.
Моя жена! Странно, как это на меня подействовало! Моя жена! Впрочем, она год, нет, уже больше года, мне не жена... Да, у нее были физические достоинства... и даже не малые. Какие ноги! При одном воспоминании дрожь пробирает. А грудь! Совершенство! Уф! В первое время у нас с ней была такая игра: левая, правая, левая, правая. Что за грудь! Впрочем, левая или правая, неважно, одна другой не уступит!
Но зато какая дрянь в моральном отношении!
Имела ли она любовников? Как я терзался этими сомнениями. А теперь — фюйть! — это меня уже не касается.
Никогда не встречал создания более соблазнительного, особенно когда она собиралась ложиться в постель; у нее была забавная манера: сначала прыгнет, а потом как-то скользнет под одеяло...
Я, чего доброго, снова влюблюсь в нее.
А что, если с ней заговорить? Но что сказать?
А вдруг она станет звать на помощь... из-за этой самой взбучки? Должно быть, и впрямь я был тогда чуточку грубоват.
А что, если с ней заговорить? Пожалуй, это было бы и забавно и по-мужски.
Да, черт возьми, заговорю и, более того, если я сумею себя показать... Тогда посмотрим...
 
Сцена 2
Г-н де Гарель подходит к молодой даме, которая внимательно читает Жиль Блас, и произносит сладким голоском:
— Позвольте, сударыня, напомнить вам о себе?
Г-жа де Шантевер резким движением подымает голову, вскрикивает и хочет бежать. Он преграждает ей путь и смиренно:
— Вам нечего бояться, сударыня, теперь я вам не муж.
Г-жа де Шантевер. И вы смеете! После... после того, что произошло!
Г-н де Гарель. Я смею... и не смею... Впрочем, объясняйте это как угодно. Когда я вас увидел, я почувствовал, что не могу не заговорить с вами.
Г-жа де Шантевер. Надеюсь, фарс уже окончен?
Г-н де Гарель. Это не фарс, сударыня.
Г-жа де Шантевер. Значит, пари, если не просто наглость. Хотя от мужчины, который бьет женщину, можно ожидать всего.
Г-н де Гарель. Вы слишком суровы, сударыня. Вам не пристало, на мой взгляд, упрекать меня за поступок, в котором я, кстати, раскаиваюсь. Смею вас уверить, что я скорее рассчитывал на благодарность с вашей стороны.
Г-жа де Шантевер (удивленно). Вы что, с ума сошли? Какое грубое издевательство!
Г-н де Гарель. Отнюдь нет, сударыня, и раз вы меня не поняли, значит, вы очень, очень несчастливы.
Г-жа де Шантевер. Что вы хотите этим сказать?
Г-н де Гарель. Я хочу сказать, что будь вы счастливы с тем, кто занял мое место, вы были бы признательны мне за ту грубость, которая позволила вам вступить в новый союз.
Г-жа де Шантевер. Ваша шутка зашла слишком далеко, сударь. Соблаговолите оставить меня в покое.
Г-н де Гарель. Однако, сударыня, рассудите сами: если бы я не совершил низости, ударив вас тогда, мы и посейчас бы влачили наши цепи...
Г-жа де Шантевер (уязвленная). Да, так или иначе, вы оказали мне настоящую услугу!
Г-н де Гарель. Вот видите! И за эту услугу я вправе рассчитывать на более радушный прием.
Г-жа де Шантевер. Возможно. Но ваша физиономия мне отвратительна.
Г-н де Гарель. Не могу сказать того же вам.
Г-жа де Шантевер. Ваши любезности мне так же претят, как и ваша грубость.
Г-н де Гарель. Что поделаешь, сударыня, я не имею права теперь вас бить; значит, приходится любезничать.
Г-жа де Шантевер. Спасибо за откровенность! Но если вы действительно хотите быть любезным, оставьте меня в покое.
Г-н де Гарель. Я очень хочу быть вам приятным, но не до такой степени.
Г-жа де Шантевер. Что же вам угодно?
Г-н де Гарель. Загладить свои ошибки, если только я таковые совершил.
Г-жа де Шантевер. Как, если совершили? Вы заговариваетесь. Вы избили меня, а вам, по-видимому, кажется, что вы вели себя по отношению ко мне безупречно.
Г-н де Гарель. Очень может быть.
Г-жа де Шантевер. Как? Как очень может быть?
Г-н де Гарель. Именно так, сударыня. Знакома ли вам комедия под названием Избитый и довольный рогоносец? Был ли я рогоносцем или нет — в этом все дело. Так или иначе, избиты были вы, и недовольны тоже вы...