Цена молчания (СИ)

- Ольга Михайловна, – позвал ее Островский. – Мы с вами работать будем? Или будем злиться? На меня или на себя?
«Спокойствие, только спокойствие», – подумала она, уже остыв от предыдущей перепалки и заметив, что этот гений пера просто издевается над ней, так ненавязчиво и почти незаметно.
- Роман Сергеевич, конечно, работать. Может, нам стоило у Олега свободный кабинет попросить?
- Не стоило, – ответил Островский, а Ольга, подняв на него снова взгляд, заметила, что за стеклами очков глаза откровенно смеются. – Поехали!
- Куда? – не поняла она.
- Ко мне, – ответил Роман.
- Поехали, – согласилась Ольга, поднимаясь.
В автобусе она достала блокнот с пометками, отдала в руки гения пера и отвернулась к окну, сказав:
- Надеюсь, вы разберете, что там написано.
Островский промолчал, начал перелистывать страницы, где-то задерживаясь, где-то быстро пробегая, и едва не пропустил остановку. Он легонько взял Ольгу за руку чуть выше локтя, почувствовав, как она вздрогнула от его прикосновения.
- Идемте.
- Вы сняли квартиру? – спросила Ольга, когда они остановились возле панельного многоквартирного дома.
- Да, – ответил Роман, достав ключи, и не выдержал: – А почему вы так беспрекословно со мной поехали?
- А мне надо было жеманно потупить глаза, глупо хихикнуть и сказать, что я не езжу к мужчинам домой в первый день знакомства?
- Примерно так, – согласился Островский, улыбнувшись так, что впору было заподозрить в нем латентного маньяка.
- Миром правят стереотипы? – Ольге почему-то хотелось постоянно язвить в присутствии писателя, чтобы вызвать у него хоть какое-то проявление эмоций, но он настолько умело держал себя в руках, что выбить его из колеи не представлялось возможным.
- А как же… – протянул Роман, поворачивая ключ в замке, и толкнул входную дверь: – Проходите.
Ольга сбросила обувь и осмотрелась. Старая квартира: заводские межкомнатные двери, местами потертый линолеум, советские обои в некогда яркий цветочек пожелтели и кое-где выцвели. Ольге это не показалось странным – она знала, что слава и деньги не всегда идут руку об руку, по крайней мере, в мире кинематографа так зачастую и случалось. Не ценит страна творческую интеллигенцию.
- Ольга Михайловна, – позвал ее Островский. – Если вы закончили осмотр, то, может, выпьем кофе? Кажется, я видел на кухне банку, надеюсь, в ней что-то есть.
- Если нет, то придется вам прогуляться до магазина, – ответила, пройдя за ним в кухню.
Роман промолчал, и Ольга в который раз подумала, что еще неизвестно, кто и кого здесь пытается выбить из колеи.
К счастью, кофе в банке нашелся, а на столе даже стояла пепельница, которая явно намекала на то, что хозяева квартиры ничего не имеют против того, чтобы квартиросъемщики травились табаком прямо за кухонным столом. Приоткрыв оконную раму с потрескавшейся краской и закурив, не спрашивая разрешения, Ольга посмотрела на спину колдующего над чашками писателя. Пиджак он сбросил в коридоре, закатал по локоть рукава рубашки и теперь демонстрировал не только свою выдержку, но и сильные руки с рельефными плечами.
Ольга поймала себя на мысли, что ей до почему-то хочется дотронуться до него, но быстро списала это не на что-то интимное, а на эстетическое. Себя она никогда не считала красавицей, хотя Андрей при каждой встрече убеждал ее обратном, да и вообще не верила в идеальных людей – природа не создает совершенства, а если что-то близкое к этому и получается, то какой-то изъян все равно присутствует, пусть и не заметный на первый взгляд.
- Мне понравились ваши заметки, – заметил Роман, оторвав Ольгу от лицезрения своей мускулатуры.
- А если бы не понравились? – опять не сдержалась она. – Попросили бы другого сценариста?
- Ольга Михайловна, – добродушно начал Островский, – я не зря настоял, чтобы именно вы занялись сценарием, хотя Самойлов сказал, что вы уже не работаете в этой сфере два года.
- Вы назвали меня стервой!
- Вы не правы, я сказал, что вы строите из себя стерву.
Роман поставил на стол чашки и опять в упор посмотрел Ольге в глаза. Этот взгляд, как будто считывающий все сокровенные тайны и обнажающий душу, она вновь не выдержала. И эта игра в гляделки с гением пера ей порядком начала надоедать.
А вот он чувствовал себя полностью в зоне комфорта, и Роману нравилось наблюдать, как эта молодая женщина, постоянно выпускающая колючки, разбивается о его взгляд и становится будто беззащитной.
- Почему вы перестали писать сценарии? – когда молчание затянулось, спросил Островский.
Ольга снова закурила и, глядя на оранжевый кончик сигареты, ответила:
- Я писала о жизни, а людям этого и так хватает, поэтому в кино они хотят видеть то, чего в реальности никогда не случится: неземную любовь, ванильные хэппи-энды, наказание всех злодеев и прочее.
- Вы не верите в любовь?
- Скорее, я не верю в сказки. А писать о том, во что не веришь сам, не то, чтобы невозможно, но получается без души, сухо, стереотипно.
Раньше она никому этого не говорила, зная, что нарвется на стену непонимания, ведь тысячи людей ежедневно ходят на работу, которая им не нравится, делая там то, что делать не хочется, а Ольга так не умела.
Роман смотрел на нее и видел, что она, наконец, начинает сбрасывать свое напряжение, доверяет ему что-то личное и колючки становятся меньше.
- И почему вы согласились сейчас?
- Мне понравилась ваша книга, я поверила ей, – как-то неоднозначно ответила Ольга, но Островский понял, что она имела в виду.
Глава 6
Страсть… Она превращает минуты в мгновения, а часы в секунды, заставляя людей не замечать бег времени и остальной мир. И речь здесь совсем не о сексе, а о ментальной связи двоих, увлеченных одним делом, которое они одинаково чувствуют, о котором одинаково думают, из которого хотят создать шедевр.
Ольга работала в паре над киносценарием только с Олегом, только однажды, и орали они друг на друга так, что соседи вызвали полицию. После подобного сотрудничества она зареклась создавать с кем-то сюжеты новых лент, поэтому и была поначалу недовольна тем, что кто-то далекий от мира киноиндустрии, пусть и неимоверно талантливый, будет вносить свои исправления в ее детище. А к каждому сценарию Ольга относилась именно так.
- Смотрите, – показывая на строчки в своем блокноте, терпеливо начала она разъяснять Роману аспекты создания киносценария, – нам уже не нужно создавать то, что прописано в сюжете книги: экспозицию, усложнение, перипетии, кульминацию, завязку-развязку, финал. Мы их просто адаптируем, местами сокращаем, но… – сделала паузу Ольга, посмотрев на писателя, который сидел так близко, склонившись вместе с ней над записями. – Мы оставим все ключевые моменты, не волнуйтесь. Вы же понимаете, что вместить все дословно в двухчасовой фильм невозможно?