Замки из песка (СИ)
Девушка опустила голову, но он тут же поднял ее за подбородок.
- Я не хотел этого говорить , Горлова.
- Да. Конечно. Отпустите меня и дайте пойти домой. Спасибо что подвезли.
Несколько секунд он смотрел ей в глаза. Еще на мгновение его взгляд переместился на губы, но тут же вернулся обратно. Затем он отпустил ее, но она не отошла. Не хотелось оставаться в проигрыше после этого разговора. Домой она придет совершенно разбитой и будет снова и снова воскрешать в мыслях его обидную фразу.
«Так почему бы не сделать этот вечер чуть более приятным?». Она и так уже наговорила глупостей. Жалеть, так уж гамузом обо всем.
Он уже делал, было, шаг назад, когда Настя протянула руку и коснулась его галстука, видного у самой шеи, не скрытого расстегнутым пальто. Легонько потянула на себя.
- Что ты?..
- Я принимаю извинения.
В ожидании поцелуя она приподнялась на носочки.
Рублев замер.
Оба будто наблюдали со стороны, как их губы сближаются, с каждой секундой расстояние между ними уменьшается. Губы взрослого мужчины и совсем молоденькой девочки. В дрожащей руке зажат галстук. Колени подгибаются. Кажется, что земля вот-вот уедет из-под ног. Кажется, еще секунда и губы соприкоснутся…
Оглушительный лай вылетевшего из подъезда дога, по кличке Чаплин, прокатился по всему району. Собака, виляя хвостом летела вперед, вращая оболдевшими глазами. На всей своей торпедной скорости он врезался в Настины ноги, которые тут же подогнулись и она, словно подрубленное дерево, сбитый самолет, сошедший с путей поезд, потерпевший аварию велосипедист, повалилась на бок, прямо в мокрый и липкий снег.
Третий раз при Рублеве.
Чертов третий раз.
Простившая, да не целованная.
Глава 9
- Не ушиблась?
В его голосе было больше смеха, чем на губах. Настя сидела в снегу, отвернувшись от него. Щеки пылали. В голове стучала, словно молот, тяжелая мысль. «Опозорена. Снова опозорена». Чаплин носился по двору, убежав уже довольно далеко от странной пары – девушки, сидящей прямо в снегу и мужчины, стоящем рядом.
Ничего не получается. Ничего, как у людей. Все через пень колоду.
Настя чувствовала, как медленно холод пробирается в штанину, где заканчивался сапожек. Но продолжала сидеть, отвернувшись и глядя куда-то в бок. Даже если бы вокруг начали рушиться дома, и землетрясение уничтожало Москву, девушка бы не двинулась с места.
- Насть, все нормально?
- Да. – Глухо ответила она, уткнувшись носом в воротник куртки. Сейчас она ненавидела всех собак, которые только существовали на земле. – Можете ехать домой, Александр Михайлович.
Он молча стоял возле нее, улыбаясь в темноту, освещенную только светом тусклых дворовых фонарей. Скольких видели они, эти фонари? Скольких влюбленных и любящих пар? Сколько слез и сколько улыбок.
«Да сколько бы не видели, в любом случае к их списку добавился еще один позор».
Снег сбоку от Насти заскрипел. Головы она не повернула. Ну вот. Он уходит. Видимо, ему просто надоел этот цирк. На него обращают внимание женщины, до которых Насте еще расти и расти. Красивые, шикарные… а не малолетние официантки, неуклюжие, и постоянно падающие.
Настя вздрогнула, когда почувствовала, как рядом опускается что-то. Обернувшись, она увидела, что ее директор сидит возле нее, вытягивая длинные ноги перед собой и одергивая на груди расстегнутое пальто.
- Все нормально. – На этот раз фраза звучала утвердительно.
- Что вы…?!
Глаза Насти расширились. Губы растягивала восторженная улыбка, неизвестно откуда взявшаяся.
«Прекрати улыбаться! Сейчас же!».
- Может, и мне понравится. Ты так часто это делаешь.
- Что делаю?.. – Совсем тихо спросила Настя, боясь вдохнуть. Директор, ее директор сидит около нее в снегу, наплевав на свое дорогое пальто и идеально выглаженные штаны. Сверху их посыпала мелкая труха снежинок. – Сажусь в лужу? Бью в грязь лицом? Произвожу идиотское впечатление?
Он не прекращал улыбаться. Сердце Насти пустилось в пляс. Вот уж действительно будет, что вспомнить дома!
- Ты непосредственная. Говоришь, что думаешь. Тебе очень к лицу улыбка, которую ты пытаешься запрятать. И снег. Тебе идет снег. – Рублев рассмеялся, - поэтому ты так часто в нем оказываешься.
Отогнав странное желание прижать холодные руки к пылающему лицу, девушка поразилась тому, что делает с ней этот человек. Всего несколько минут назад она не могла сдержать слез, дрожа от обиды и унижения. Сейчас счастливее ее сложно было бы найти на всем земном шаре.
- Я не идеальная. Но я стараюсь. Давайте встанем, Александр Михайлович. Мне жалко ваше пальто.
- Да, тебе тоже нежелательно сидеть в холодине. Хотя закалка у тебя что надо!
Он поднялся и помог подняться ей.
- Вы зачем уселись? – Струшивая снег со штанов, Настя улыбалась уже открыто. – Смотрите, пальто все в снегу.
- Я же не указываю тебе на твои мокрые штаны. Ты знаешь, что ты сконфузила своего директора? Моя гордость неизбежно… - он замолчал, и некоторое время со странным выражением лица наблюдал за тем, как Настя приводила себя в порядок. Протянул руку и убрал несколько снежинок с ее длинных волос. Девушка замерла. - Беги домой, Насть.
- Я… да. Конечно.
Если от этого вечера останется эмоций еще больше, чем уже осталось, девушку бы просто разорвало на кусочки. Она выпрямилась и засунула окоченевшие руки глубоко в карманы.
- До свидания, Александр Михайлович.
- Ты всегда называешь людей, которых только что хотела поцеловать, по имени и отчеству? – Он спросил это как-то слишком уж серьезно, и Настя прыснула.
- Ну, у меня же ничего не получилось.
- Не получилось?..
- А вы не заметили?
Он сделал быстрый шаг к ней, от чего Насте на секунду показалось, что улица сузилась до размера его зеленых глаз. И снег замер в воздухе. Их лица разделяло сантиметра три, не больше.
- Нет. - Рублев наклонился. – Я не заметил.
Настя во все глаза смотрела на него, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже мысли замерли.
«Я словно крошечный кролик. Перед огромным хищником».
Он приподнял пальцами ее подбородок и коснулся губами высокой прохладной скулы. Девушка закрыла глаза, стараясь не хлопнуться в обморок. Нервная дрожь прошла по ее спине.