Беспечный ангел

Нора тяжело дышала. Отчаянно пытаясь взять себя в руки, она по-прежнему смотрела в глаза Винсенту. Да что же с ней такое творится! Как можно испытывать желание к человеку, которого она совсем не знает и который ей даже не нравится? Или сработал инстинкт, и она, потеряв одного мужчину, потянулась к другому? Вот только она никогда не была с Брайаном в постели. Если уж на то пошло, она вообще не спала ни с одним мужчиной, хотя Пламмер, кажется, твердо убежден в обратном.
Наблюдая за паническим выражением ее лица, Винсент насмешливо приподнял черную бровь.
— Забудьте его, Нора, — спокойно произнес он, словно их разговор и не прерывался. — Пора продолжать жить дальше.
— Послушайте, избавьте меня, пожалуйста, от доморощенного психоанализа. — Его лицо застыло, и Нора поспешила добавить: — Мне нужно идти. Глория будет волноваться.
— К черту Глорию. Вы правы, я действительно ничего о нем не знаю, так что просветите меня.
Он отошел на пару шагов, лениво прислонился к стволу толстого бука и скрестил руки на груди, словно приготовившись выслушать долгую исповедь.
— Не хочу! — Нора и сама почувствовала, что в ее голосе звучит скорее отчаяние, чем решительность.
— Почему? Уж не потому ли, что вы решили до конца жизни похоронить себя в этой глуши? — едко поинтересовался он.
— Я живу не здесь.
Нора заметила, как он недоуменно вскинул брови, и тут же пожалела о своей болтливости. Зря она призналась, что всего лишь гостья в этом маленьком городке. Незачем Винсенту Пламмеру что-то о ней знать.
— Не здесь? — Его тон явно приглашал развить эту тему, но Нора сделала вид, будто не поняла намека.
— Нет.
Девушка не могла справиться с пресловутой враждебностью, в которой он уже ее обвинял. Винсент Пламмер был слишком властным, самоуверенным, оскорбительно дерзким... а его невозмутимость действовала ей на нервы.
Господи, как она ухитрилась поставить себя в столь нелепое положение!
— Однако вы не облегчаете мне задачу.
Он нетерпеливым жестом отбросил волосы со лба, и до Норы донесся чувственный аромат дорогого одеколона. Одновременно его жест привлек ее внимание к игре сильных мускулов под белой рубашкой.
— Не знала, что я должна это делать.
Нора попыталась ответить ему невозмутимо-насмешливым взглядом, но, судя по выражению лица Винсента, ей это не удалось.
— Поступайте как знаете, — мрачно сказал он, выпрямляясь с таким видом, словно хотел сказать «с меня хватит». — Только помните, вы не единственная женщина, которую обидел некий хлыщ с хорошо подвешенным языком, пообещав достать луну с неба, а потом не дав даже электрической лампочки. Сколько вам лет? Девятнадцать? Двадцать?
— Мне двадцать четыре года, хотя это и не ваше дело, — сухо ответила Нора. Упрек Винсента, что она погрязла в жалости к самой себе, возмущал ее почти так же, как он сам.
— Господи, да у вас вся жизнь впереди! И, позволю себе заметить, вы потратили уже достаточно времени, проливая слезы над разбитым кувшином.
— Неужели? Вы так считаете? — Какая наглость, просто непостижимая! — Что ж, возможно, не всем людям удается включать и выключать эмоции, как воду в кране. Это не приходило вам в голову? Я была помолвлена с Брайаном, собиралась прожить с ним всю жизнь, строила планы на будущее, а потом все кончилось в один миг. Вы на моем месте с легкостью забыли бы об этом, но я не могу.
— И вы уже все решили для себя, не так ли? — продолжал Винсент. — Бедная Нора Даймонд, жертва несчастной любви...
— Я больше не желаю выслушивать подобную чепуху! — выпалила Нора. — И возвращаюсь в дом.
— Потому что понимаете, что я прав.
Это переполнило чашу ее терпения. Насмешливый голос, в котором ей почудились издевательские нотки, заставил Нору, уже направившуюся было к дому, резко развернуться и посмотреть в лицо этому самоуверенному нахалу. Боль, гнев и обида, которые она сдерживала в себе последние несколько месяцев, наконец прорвались наружу, как раскаленная лава из проснувшегося вулкана.
— Нет, вы не правы, — медленно сказала она, сдерживая нервную дрожь в голосе. — Абсолютно не правы. Вы думаете, я просто потеряла Брайана, и теперь должна была бы уже справиться с болью потери? Но все было иначе, гораздо хуже. Думаете, он разорвал нашу помолвку? Ничего подобного! Он до последнего момента позволял мне верить, что все прекрасно. Только в день свадьбы, приехав к церкви в подвенечном платье, я узнала, что мой жених утром сбежал с другой женщиной.
— Нора...
— Нет уж, не перебивайте! Вы желали узнать правду, так слушайте! — В эту минуту она не чувствовала ничего, кроме гнева, завладевшего ею полностью, не оставив места иным чувствам. Понимая состояние Норы, Винсент Пламмер не делал попыток прикоснуться к девушке, хотя и стоял почти вплотную к ней. — Может быть, вам любопытно узнать, кто была эта другая женщина? Ну конечно, еще бы, всем было любопытно, город судачил на эту тему несколько недель! Так случилось, что это была подружка невесты. Не правда ли, мистер Всезнайка, весьма забавно? А почему она стала подружкой невесты? Да потому, что это моя сестра! Какая прелесть, какая пикантная деталь! А есть и еще одна, даже поинтереснее: к тому времени она была на четвертом месяце беременности. Вот так-то. День моей несостоявшейся свадьбы получился поистине запоминающимся. — Винсент Пламмер не проронил ни слова, но Нора с мрачным удовлетворением отметила, что его глаза расширились и в них промелькнуло что-то вроде потрясения. Он прищурился и впился взглядом в ее раскрасневшееся лицо.
— Так что я действительно жертва несчастной любви, вы попали в самую точку. Только моим палачом был не один Брайан, но и родная сестра, а также наша мать, которая никак не могла смириться с фактом, что десять лет назад, после их развода с отцом, я осталась с ним.
Винсент надолго замолчал. На его лице не дрогнул ни один мускул. Наконец он медленно произнес:
— Вы уверены? Я имею в виду... насчет вашей матери.
— Да!
На этот раз пауза затянулась еще дольше, с каждой секундой становясь все более напряженной. Нора знала, что должна заговорить первой, прежде чем он изречет очередной мудрый совет. За последние месяцы и без того было произнесено слишком много слов. Кто только не высказывался, причем из самых лучших побуждений: отец, чья боль была почти равна ее собственной, мать, родственники, друзья, коллеги... Слова, слова... в конце концов Нора готова была визжать, лезть на стену от обилия бесполезных слов. А что же те двое, которые сделали ее несчастной? Они хранили молчание. Жестокое, равнодушное молчание. Впрочем, что они могли сказать?
— Я возвращаюсь в дом и предпочитаю сделать это в одиночку, — быстро проговорила она. Единственный способ как-то пережить это унижение — надеть на себя маску холодного равнодушия.
Винсент не попытался ее остановить, лишь отрывисто кивнул.
Нора почти сразу же ушла с вечеринки, сославшись на головную боль. Глория собиралась уехать вместе с ней, но Лесли уговаривал ее остаться, и Нора его поддержала. Ей хотелось побыть одной, еще раз прокрутить в сознании последний час и привести в порядок смятенные мысли. Нужно было попытаться решить для себя вопрос: почему ее влечет к этому невозможному Винсенту Пламмеру?
Днем этот человек уже успел поразвлечься, разговаривая с ней, как владетельный лорд с безродной служанкой, мрачно думала Нора, пока такси везло ее к дому. Очевидно, вечером он решил продолжить игру, но получил гораздо больше, чем рассчитывал.
Винсент Пламмер владеет таким состоянием, которое многим и не снилось. Он богат, могуществен и красив. Кроме того, как ни ненавистна была Норе эта мысль, но она не могла не признать, что каждая клеточка мускулистого тела и жестокого лица Винсента Пламмера буквально излучала те трудно поддающиеся определению флюиды, что так притягивают женщин. Природа наделила его двойной, нет, даже тройной дозой мужественности.
И с какой же стати этот супермен, которому достаточно поманить мизинцем любую, и она прибежит к нему со всех ног, обратил внимание на Нору?