Моцарт

Не выдержав, мы потратили последние деньги на хлеб и, честно разломив буханку пополам, отправились в сторону Мамаева кургана пешком. Я всё так же нёс все покупки герцогини, а Сильвия благородно отламывала кусочки от моего ломтя и по дороге совала мне в рот. Как человек своей эпохи, она привыкла покрывать солидные расстояния пешим ходом и не гнушалась простого хлеба. Первое время мы спрашивали дорогу у прохожих, а потом, выбравшись за железнодорожное полотно, увидели вдалеке гигантскую скульптуру женщины с поднятым мечом. Это была «Родина-мать», ошибиться было невозможно, как и невозможно было бы и заблудиться, имея перед глазами такой великолепный ориентир.
Должен сказать по совести, что ничего подобного по красоте, мощи и силе воздействия на зрительное воображение я ещё никогда не видел. Хотя, с другой стороны, ну вот где я вообще мог что-то видеть, в райских чертогах, что ли? Так они скульптурами и курганами не украшены, просто в таковом не нуждаются. Кущи идеальны! Это людям на земле, кроме красот природы, нужно окружать себя ещё и красотой искусственной. И ведь есть совершенно гениальные мастера, создающие вот такие великие произведения искусства…
– Как я понимаю, на сам холм нам переться не надо? – не имеющая ничего святого в душе, простонала Сильвия, дополнительно повиснув у меня на плече так, словно мне было мало её пакетов. – Нас ведь интересуют только овраги?
– Нас?
– О да, прошу прощения, тебя! Я в этой беготне за вампирами больше не участвую, потому что ещё и дня не проносила всего, что куплено. И пока не поношу, меня есть нельзя!
– Тебя вообще есть нельзя – отравишься, – буркнул я, пытаясь сбросить её хватку. – Зачем ты тогда со мной пошла?
– Ну не могла же я всё это таскать на своём горбу?! Тебе что, трудно было донести пару лифчиков беззащитной девушке? – капризно надула губки моя рыжая нервотрёпка. – Хочешь поймать за хвост того старого козла из Алых Мантий – так ради бога! Сгрузи меня вон там, на лавочке, и я скромненько подожду, пока ты вернёшься. Часик-полтора тебе хватит?
Мне было уже невмоготу объяснять ей, что охота – штука сложная, долгая и непредсказуемая. Я сильнее и быстрее любого вампира, но это далеко не всегда решает исход схватки. На охоте честных поединков не бывает, как, впрочем, и везде. Даже при равном оружии всё равно равенство иллюзорное, а вампиры не нападают по одному.
– Я могу задержаться.
– Я подожду.
– Только никуда не уходи.
– Ни-ни! Сижу и жду, как юная монашенка выхода в город за соблазнами…
В сущности, это было вполне компромиссное решение. Если уж она не боялась бегать по закоулкам Старого города и наводить пистолет на главу клана, то кто посмеет обидеть такую милашку в современном Волгограде? Не то чтоб я так уж непременно хотел полюбоваться на этого смельчака, нет, мне это неинтересно. Перспективные покойники никогда не вызывают у меня желания с ними знакомиться…
Сильвия указала мне на небольшое уличное кафе в три столика, где подавали лимонад, чай, пиво и чипсы. Наверное, её можно было оставить и здесь. Местечко не лучше и не хуже любого другого. Надеюсь обернуться побыстрее. Сейчас ещё только вечер, значит, это будет лишь разведка, вампиры не рискнут выползти до темноты.
– Тебе не будет скучно?
– О нет! – уверенно хмыкнула герцогиня, кивая в сторону трёх смуглых и горбоносых мужчин, улыбающихся за дальним столиком. – Скучно мне здесь точно не будет. Но если ты придёшь слишком поздно, то я буду веселиться в одиночку, отплясывая на трёх трупах…
– А нельзя как-то чуть более миролюбиво относиться к людям? – намекнул я.
Рыжая интриганка ещё раз показала глазами на мужчин. Их лица горели такой плохо скрываемой похотью, что я признал – девушка права, и, если не хочу лишней крови, вернусь через час. Но чем раньше, тем лучше…
Первый встреченный мной овраг был относительно неглубоким, но длинным, стены поросли редким кустарником и жухлой, колючей травой, на дне стоял высокий камыш и редкие маленькие вётлы. Не похоже, чтоб тут кто-то селился, даже цыгане или бездомные. Тем не менее я легко нашёл узкую тропинку, сбегающую вниз. На рыжей глине не было каких-нибудь необычных следов, но, с другой стороны, что я ожидал увидеть – отпечаток раздвоенного копыта?
– И всё равно здесь что-то не так…
Под ногами дважды хрустнули выбеленные мышиные косточки. Потом я нашёл обрывок верёвки со следами запёкшейся крови. Не окровавленный обрывок, а словно бы аккуратно обсосанный, как будто бы кто-то смаковал все эти маленькие детали садистской игры со связанной жертвой. Пару раз попадались пуговицы, обычные, просто оторванные, отверстия для ниток забиты песком. Тропинка уводила вглубь камыша, коричнево-пепельные метёлки что-то бормотали на ветру, острые листья трещали и вздрагивали, казалось, что кто-то крадётся за мной по следу и я уже чувствую хриплое дыхание за спиной…
– Нервы шалят – первый признак усталости, – сам себе напоминал я, силой воли удерживаясь от того, чтобы не хвататься за нож. – До темноты здесь можно наткнуться разве что на бродячих собак. Ох ты ж бог и все его архангелы!
Я наклонился и поднял аккуратнейшим образом вылизанный собачий череп. Только череп, больше не нашлось ни одной косточки. Когда-то это был довольно крупный пёс, судя по уцелевшей верхней челюсти – вполне молодой и явно из боевых пород. Не знаю, как его убили, но объедали его не муравьи, на лобных костях были заметны чёткие царапины от чьих-то острых зубов. Я сплюнул…
– Значит, вот тут оно и происходит. Сколько же вас здесь, по таким вот оврагам, собирает кровавую жатву…
Тропинка окончилась плотно утоптанной площадкой пять-шесть шагов в диаметре. Ничего похожего на приют нищих или курителей гашиша – ни пустых ящиков, ни тряпья, ни пустых бутылок, никакого мусора, даже следов от костра нет – ничего. Ровный круг. Тяжёлая аура смерти и страха. Здесь убивали, проливали кровь, разрывали тела и устраивали пиршества самые грязные и подлые из вампирского племени – шакалы. Это презрительная кличка, ни один клан не водит с ними дружбы и не поддерживает отношений. Это отребье, ублюдки, отбросы Тьмы, слишком жадные, чтобы с ними можно было договариваться, и слишком безумные, чтобы ими управляли. Они низкорослы, сильны, прямоходящи, хотя бегают на четвереньках, охотятся стаей по четыре-пять особей и ничего не оставляют от жертв. В буквальном смысле ничего…
– Ладно, расстанемся на этой мажорной ноте… Встретимся в полночь. Не надо меня провожать, я запомнил дорогу.
Обратно я шёл уверенным шагом. Если и заметил маленькие чёрные глазки, хищно следящие за мной из-за камышей, то виду не подал. Шакалы не рискнут напасть до темноты, даже если их больше и они на своей территории. Когда выбрался из оврага наверх, на город уже начинали спускаться сумерки. Часа через три мне придётся спуститься сюда снова, и надеюсь, что жажда крови заставит этих тварей напасть, а пока…
Я вдохнул полной грудью свежеющий воздух, взглянул, как на длинном мече скульптуры зажигаются разноцветные огоньки, и быстрыми шагами направился туда, где оставил Сильвию.
То, что я увидел спустя некоторое время, сначала заставило меня покраснеть, а потом прыснуть в кулак от едва сдерживаемого хохота. Моя черногорская знакомица всё так же сидела за круглым столиком уличного кафе. Рядом с ней расположились те самые темпераментные юноши (турки или испанцы), но только теперь они были почти голые! Вся троица красовалась в нижнем белье, носках и ботинках. Остальная одежда горкой высилась у ног Сильвии. Хладнокровная герцогиня неспешно встряхивала кожаным стаканчиком, в очередной раз выбрасывая три шестёрки!
– Вах… Как она это делает, э?!
– Это просто удача, милый, снимай часы.
– «Ролекс» золотой, да! За один кон нечестно! Давай ещё раз кидай!
– Тимур, мур-мур, – укоризненно покачала рыжими кудрями прожжённая аферистка. – Стыдись, ты же джигит, а торгуешься, как старая еврейка на которском базаре, выбирая лук для рыбы фиш так, чтобы не очень маленький, но очень недорогой…