Моцарт

– Вы убьёте и их.
– Разумеется, но не сразу и по одному. Это вселяет некую надежду в остальных. Люди всегда готовы принести в жертву других людей для успокоения собственной совести и достижения нестойких идеалов межвидового братства.
– Это грязь, – продолжил я.
– Это реальность, – хмыкнув, поправил Вик. – Но иногда даже мне хотелось бы знать, а что думает по данному поводу Господь Бог? Или ему уже всё равно…
– Заткнитесь оба, – невежливо оборвала нас Сильвия. – Смотрите, вон она!
Мы с Виком замерли – под томную и тягучую музыку на маленькую сцену вывели нашу недавнюю знакомую. На Рите был длинный шёлковый плащ почти до пола и капюшон, прикрывавший голову. Под одобрительные аплодисменты зала, свист и выкрики тот же официант, что обслуживал наш столик, широким жестом сорвал с неё плащ.
– Сидеть! – Теперь уже мне пришлось навалиться на плечи Вика, удерживая скрипящего зубами вампира.
Впервые вижу, чтобы кровососа переполняла такая ярость по отношению к себе подобным. Сильвия права, эта светловолосая девушка действительно значит для него куда больше, чем просто соседка по квартире.
– Браво! Просим! Покажи нам, на что ты способна, детка!
Бледная Рита, в каком-то тесном, маленьком и блестящем нижнем белье, начала осторожно двигаться в задумчивом, слышимом только ей ритме. Зрители повернули головы: в отличие от профессиональных танцовщиц она, возможно, была более неуклюжей и неуверенной, но в каждом её движении сквозила какая-то первозданная чистота. Рита была похожа на простую крестьянскую девушку, решившую искупаться в летнюю жару подальше от чужих глаз и не догадывавшуюся о своей грации и красоте. Если бы бедняжка хоть на миг могла представить, сколько народу сейчас нагло любуется её прелестями, наверное, для неё это было бы неприятным шоком.
Я отлично знаю, что в теле человека порядка пяти-шести литров крови. Значит, если разделить кровь прошлой жертвы по бокалам, розданным в качестве предварительного бесплатного угощения, то около двадцати вампиров слегка утолили первый голод, но в зале их не меньше тридцати.
– Кажется, она тоже намерена раздеваться? Ну и традиции у вас в светлом будущем города-героя Волгограда…
– Месма, вампирский гипноз, – нехотя пояснил Вик. – Рита просто не понимает, что с ней и что она делает. Моцарт?
– Да, господин, – поклонился я, так как именно в этот момент прилизанный официант уточнил, не угодно ли ещё чего-нибудь.
Вик покачал головой:
– Моцарт, не поворачивайтесь. Музыка убыстряется, как только мелодия закончится, они погасят свет. Вы готовы дать мне слово, что прикроете мою спину? Тогда я попытаюсь вывести отсюда обеих девушек.
– А мой ангел останется здесь в качестве компенсации? – нехорошо улыбнулась Сильвия, неловко сбив мою рюмку с водкой.
– Если он действительно ангел, то должен понимать: жизнь человека важнее всего! К тому же ещё никто и никогда не видел мёртвого ангела. Может, он знает, как выкрутиться? Взмахнёт крылышками и… адью!
– Нашёл ночную бабочку, да?! – Моя рыжая заступница опять схватилась за пистолет, но я успел удержать её руку. Музыка ускорялась…
– Вик, у вас есть спички?
– Вы с ума сошли, Моцарт? Здесь не курят! В вампирском клубе категорически запрещён открытый огонь!
– Примерно на это я и намекаю. Сильвия? – Я кивнул на её распухшую сумку. – Зажигалку!
– Моё, не отдам, – надулась она.
– Верну, обещаю, – пришлось поклясться мне.
– Вы психи! – во весь голос взвыл Вик, когда скатерть нашего столика запылала, подожжённая с трёх концов.
Вампиры мало чего боятся – сказки о чесноке или сложенных крестом палочках можно смело выбросить на свалку истории. Это не срабатывало ещё тогда, не срабатывает и сейчас. Серебро, соль, осиновый кол, иногда святая вода, но главное – огонь! Яркого, беспощадного, очистительного пламени вампиры боятся больше всего на свете…
– Выведи её, – приказал я своей черногорской подруге, подхватывая пылающую скатерть и швыряя её на бархатный занавес сцены. Тяжёлые портьеры вспыхнули ещё быстрее.
– Пожар!!! – завопил кто-то, и зал охватила самая примитивная паника.
Элегантные кровососы неуправляемой толпой ломанулись к выходу. Тех людей, с которыми они только что мило беседовали, сбивали с ног и бесцеремонно отбрасывали с дороги, как ненужных кукол.
Храбрый Вик исчез одним из первых, по-моему, он даже не взглянул на всё ещё танцующую у шеста в кольце пляшущих языков пламени девушку. Сильвия успела поймать Риту в тот самый момент, когда она начала снимать лифчик.
– А меня научишь? – Рыжая герцогиня легко влепила подружке пару неслабых затрещин. – В Будве я бы просто произвела фурор по всем тавернам! Просто так, позлить мужа, пусть в своей же слюне захлебнётся, кабан толстозадый! Так как ты там бёдрами вертела? Вот так, да? Или так?
Когда блондинка Рита (произношу это слово без тени иронии) осознала, где она, в каком виде и что вокруг происходит, то завизжала с такой силой, что даже я заткнул уши. Откуда, скажите, откуда в маленьких девушках берутся такие громкие звуки?!
Меж тем начали лопаться бутылки на барной стойке, искрить и взрываться прожекторы, зал засыпало искрами и окончательно заволокло дымом! Мы втроём, держась за руки, пробирались к выходу, ничего не видя перед собой на расстоянии вытянутой руки. Я ещё попытался вытащить каких-то двух мужчин…
На улице уже слышался рёв сирен, к зданию библиотеки примчались пожарные, врачи и стражи. Из подвала било оранжевое пламя, тем, кому удалось выбраться, оказывали медицинскую помощь. Я отдал дрожащей Рите свою перепачканную гарью рубашку, и мы поспешили вон из набежавшей толпы. А со стороны дороги от светофора нам отчаянно махал рукой Вик, высунувшись уже из голубой машины. Видимо, он преспокойно угнал и эту…
– Садитесь же! Быстро сваливаем отсюда!
– А где… где мои пакеты? – праведно возопила Сильвия, бесцеремонно сбрасывая на меня подругу и лихорадочно ища в сумке пистолет. – Они были в том багажнике! Я тебя не прощу! Где мои лифч…
– Я переложил! Всё! Ничего не забыл и не оставил! – едва не рыча, проорал Викентий. – Валим отсюда, пока нас не заметили!
– Другое дело. И незачем так орать, сорвёте горлышко. – Церемонно распахнув дверцу, герцогиня помогла усесться Рите, позволила мне усадить её саму, захлопнула дверцу. Дождалась, пока я сяду на переднее сиденье, и вальяжно попросила: – Милейший, а отвезите-ка нас куда-нибудь выпить! Ужин и шампанское за мой счёт, мне сегодня жутко везло в игре…
Машина рванула с места столь резко, что мы все ударились затылками, и понеслась вперёд с такой скоростью, словно за нами гнался сам дьявол! Отъехав по меньшей мере на три квартала от злополучного вампирского клуба, Вик успокоился, сбросил обороты и повёл авто по главной, бесконечно длинной улице города мимо речного вокзала по неизвестному нам маршруту.
Домой к ним возвращаться было небезопасно. Если за нами следили, то их квартира находится под наблюдением в первую очередь. Рита тихо рыдала на плече у своей рыжей подруги, негромко, но бравурно мурлыкающей черногорское «…спляшем на их костях…». И рыдания и песня постепенно перешли в дружное посапывание…
Я не особенно забивал голову мыслями, скорее, наоборот, хотелось отрешиться от всего и ни о чём не думать. Позволить встречному ветру течь сквозь себя, выдувая остатки дыма из лёгких и крики затаптываемых людей из ушей. Боюсь, что при пожаре не погиб ни один вампир, а вот «гости» клуба серьёзно пострадали.
Там лилась человеческая кровь, а я ничего не мог сделать. Но мне было ни капли не жалко тех мужчин и женщин, что пришли в подвал по собственной воле, из любопытства или, как им казалось, ради высоких целей мирного урегулирования. Мира меж людьми и вампирами быть не может. Как бы ни развивалась цивилизация и каких бы высот ни достигли технологии – лев не будет есть траву, а вампира не подсадишь на искусственную кровь. Даже те, кто из «гуманизма» пьёт кровь животных, быстро хиреют, начинают слепнуть и стареть, а каково это, если ты знаешь, что всего литр настоящей, тёплой, насыщенной всеми необходимыми веществами крови человека вернёт тебе молодость и силы?