Пятнадцать суток за сундук мертвеца
Я угрюмо промолчала. Кое в чем сестра, конечно, права. Наша одежка никак не годилась для осуществления моего плана. Оставалось загадкой, как в таком облачении мы будем передвигаться по улицам, утопающим в снежно-грязном месиве, и в общественном транспорте. Этот вопрос я хотела задать Клавдии, но меня перебил длинный звонок в дверь.
— О, Ярик приехал! — объявила сестра и понеслась открывать.
В полном недоумении я выглянула из комнаты. В коридоре весело суетился кудрявый, розовощекий паренек. Несколько худощавый, на мой взгляд, но, в общем, довольно интересный.
— Это кто у нас тут такой симпатичный? — сверкнул в мою сторону голубыми глазами гость.
Я оглянулась. Сзади никого не оказалось, поэтому комплимент смело можно было отнести на свой счет.
— A-а, это Афоня, — Клюквина махнула рукой, — сестренка моя. Ты, Ярик, проходи. Мы сейчас... Можешь пока чаю себе сделать или кофе.
Клавка увлекла меня обратно в комнату и принялась извлекать из сумок вещи.
— Так, давай-ка выбирай себе одежку, — коротко скомандовала она. — Неудобно заставлять человека долго ждать.
— А он кто? И что это за дурацкое имя Ярик? — спросила я, увлеченно копаясь в вещах от ведущих кутюрье мира.
Как и у любой женщины, у меня сладко ныло сердце от одних только имен: «Диор», «Нина Риччи», «Шанель», «Москино»...
— Ярик — это Ярослав, — терпеливо пояснила Клавка. — Он приятель одной моей клиентки, которая и одолжила нам эти вещи. Ярика, кстати, я тоже у нее одолжила. Вместе с машиной. Нам, сама понимаешь, в таких нарядах не с руки по улицам шастать да в общественном транспорте отираться!
— Это все ее? — завистливо поинтересовалась я.
— Ага, ее.
— Она, часом, не жена Абрамовича?
— Не-е, она дочь какого-то олигарха.
— Тогда все понятно, — вздохнула я, — золотая молодежь! И чего нам с папашей так не повезло?
Клавка пожала плечами и принялась облачаться в шикарный брючный костюм черно-белого цвета от «Москино». Я же остановила свой выбор на скромном комплекте (юбка и жакет) цвета чайной розы от старушки Шанель. После этого Клюквина занялась наведением красоты на наших и без того прекрасных лицах.
Через полчаса мы предстали перед Ярославом во всем блеске. Однако никаких бурных эмоций это у него не вызвало. Сначала я обиженно насупилась, но потом поняла, что Ярик уже давно привык и к блеску бриллиантов, и к запаху денег.
— Ну, готовы? — сверкнул зубами Ярик и критически окинул нас взглядом. — Нормально. Только что-то не так... Вот ты, Афанасия, зачем застегнула шубу на все пуговицы да еще подпоясалась? Кто так носит? Ты из какого яйца вылупилась, милочка? Все должно быть слегка небрежно...
С этими словами он подскочил ко мне и в мгновение ока придал моему облику легкую небрежность.
— А где украшения?! Нет, я с вами с ума сойду!
Клавдия подхватилась и, пискнув «Ой, забыла», принесла ту самую коробочку. Ярослав удовлетворенно кивнул, поставил нас рядом и принялся украшать. Я, признаюсь, чувствовала себя рождественской елкой. В основном из-за количества украшений. Клавка, кажется, тоже испытывала подобные ощущения.
— Порядок! — причмокнул Ярик и скомандовал: — Пошли!
По дороге я старательно входила в образ богатенькой дамочки из высшего общества и к моменту выхода на улицу вошла в ее образ настолько, что капризно надула губки и поинтересовалась:
— А где же машина?
Ярослав многозначительно ухмыльнулся и пикнул сигнализацией. Только сейчас я обратила внимание на скромную иномарку, стоявшую напротив подъезда. В автомобилях я разбираюсь слабо, но благодаря телевидению и книгам четко усвоила: самые крутые — это БМВ и «Мерседес». Ни к той, ни к другой породе, по-моему, машина Ярика не принадлежала. Я скривилась и презрительно произнесла:
— Эта? Фи...
Клавка пребольно ткнула меня под ребро своим острым, как шило, локтем. С лица Ярослава улыбка сошла. Вместо нее появилось выражение обиженного ребенка.
— Понимала бы что, деревня! — воскликнул он. — Это же «Бентли»! Ручная сборка, руль из корня красного дерева, натуральная кожа... Да таких машин в России всего пять штук! Чтоб ты знала, эта тачка стоит, как два шестисотых «мерина»!
Я внимательно выслушала пламенное выступление Ярика и в очередной раз пришла к выводу: внешность обманчива. Клюквина незаметно отвесила мне подзатыльник и подтолкнула к машине.
В салоне обида Ярослава испарилась, он нежно погладил рукой руль и по-прежнему весело спросил:
— Куда едем?
— Сначала в «Глобал Банк», а там посмотрим, — велела Клавдия.
«Бентли» мягко и почти неслышно заурчал многосильным мотором и тронулся с места. В салоне было тепло и уютно, движения почти не ощущалось. О том, что мы едем, говорили хилые деревца, мелькавшие вдоль дороги, придорожные фонари и дорожные знаки. Сквозь затемненные стекла снег, неожиданно поваливший с утра, казался серо-голубым.
До «Глобал Банка» от нашего дома можно дойти минут за пятнадцать-двадцать, если не слишком торопиться. На шикарной машине мы доехали всего за каких-то полчаса. Ярик плавно затормозил возле парадного подъезда.
— Ну, пора... — нерешительно сказала я и посмотрела на Клюквину.
Она задумчиво поскребла в затылке и также нерешительно согласилась:
— Пожалуй...Ты вот, что, Афоня... если что — беги, поняла?
Я угрюмо кивнула. Хорошо сказать: беги! У меня после вчерашних тренировок тело как неродное: руки и ноги очень неохотно подчиняются командам головного мозга. Да и к слову сказать, последний раз я бегала на уроке физкультуры где-то на третьем курсе института. Но говорить об этом Клавке я не стала, лишь печально сопела и вылезла из уютного нутра машины. Снег и ветер с неожиданной яростью набросились на меня. С трудом передвигая непослушные ноги и путаясь в полах шикарной шубки, я поковыляла к банку. Стеклянные двери сами собой бесшумно разъехались в разные стороны.
«Сервис», — подумала я, входя в тепло помещения.
Искусственный свет заискрился в драгоценностях, нацепленных на меня в совершенно жутком количестве Ярославом. От волнения у меня дрожали колени. Досчитав до десяти, я расслабленной походкой приблизилась к широкоплечему парню в безупречном черном костюме. На его квадратной груди белел бэйдж, на котором было написано: «Сотрудник службы безопасности Шевелев Владимир Владимирович».
— Здрасте, — как мне казалось, спокойно и несколько развязно поздоровалась я. Впрочем, справедливости ради замечу, что голос звучал глухо и сипло. Со стороны можно было подумать, что я волнуюсь! Это мне не понравилось, поэтому я решительно откашлялась и громко поинтересовалась:
— Где тут у вас ячейки снимают?
— Арендуют, — поправил меня квадратный.
— Ах, какая, к черту, разница! Ты, Владимир Владимирович, проводи меня к главному по ячейкам...
Сотрудник службы безопасности кивнул и пригласил следовать за собой. Я послушно потрусила, все время задавая себе вопрос: зачем я это делаю и чем все закончится? Наконец мы остановились перед какой-то дверью на втором этаже. Квадратный мотнул головой, словно хотел забодать дверь, и коротко сказал:
— Вам сюда.
Парень удалился, а я немного потопталась на месте и решительно переступила порог. В небольшом кабинете за письменным столом сидел молодой, но уже начавший лысеть мужчина в модных очках и в голубой рубашке с желтым галстуком. Мужчина с тоской пялился в экран компьютера и уныло постукивал по клавиатуре. Перед столом стояло не слишком удобное кресло для посетителей, в которое я, не дожидаясь приглашения, с облегчением шлепнулась:
— Привет. Я по делу.
Мужчина оторвался от экрана, немного поморгал и, кашлянув, представился:
— Гриша. В смысле, Григорий Анатольевич. Слушаю вас очень внимательно.
— Видите ли, Гриша... — начала я, постукивая пальчиками по ручке кресла. — Я бы хотела... как это... арендовать ячейку в вашем банке. Такое возможно?