Пятнадцать суток за сундук мертвеца
Дома, быстро сообразив, что уснуть сейчас у нас не получится, мы с Клюквиной намазали друг друга краской и в ожидании «пока схватится» уселись пить чай с тортом.
Хорошая порция сладкого и процесс изменения внешности заметно повысили мне настроение, и я уже сидела, счастливо улыбаясь. Клавка, судя по ее блестящим глазам, тоже пришла в себя и в перерыве между пятой и шестой чашкой чая принялась рассказывать забавные истории с богатенькими дамочками, посещающими их салон.
— Пора, — сообщила сестра спустя сорок ми-нут. — Пойдем мыть головы, а потом я тебя постригу...
Пока Клавдия занималась моим преображением, я, немного помаявшись, сообщила ей о принятом решении:
— Знаешь, Клава, нам надо его найти.
— Кого? — беспечно отозвалась она, щелкая ножницами возле моего уха.
— Того подонка, который меня оставил почти вдовой. Ведь, если по справедливости, Клав, мы с этим Колей могли бы и пожениться! А теперь, вместо того чтобы бегать на свидания к любимому, я бегаю от милиции. В общем, с завтрашнего дня приступаем к поискам. Вернее, уже с сегодняшнего.
Некоторое время Клавдия молчала. Мне были слышны лишь ее вздохи и звук щелкающих ножниц.
— Что ж, — наконец сдержанно ответила сестра. — Это разумное решение. Я тебе, конечно, помогу. И перво-наперво нужно разработать план оперативно-разыскных мероприятий. В кино все время так делают и... Ой, мама!
Клюквина смотрела на меня широко раскрытыми глазами, прикрыв рот ладошкой. На ее лице ясно проступало выражение неподдельного испуга.
— Что? — отчего-то шепотом спросила я.
— Афоня, ты только не волнуйся, ладно? В общем-то, ничего особенного, мне даже нравится... Немного непривычно, но это пройдет со временем. Главное — спокойствие, Афанасия!
Я не на шутку взволновалась и, как всегда в таких случаях, провела рукой по волосам. И похолодела: волос не было! Точнее, они были, но как-то очень мало. Издав страшный и одновременно грозный рык, я бросилась к зеркалу.
— Кто это? — спросила я симпатичного юношу с большими глазами и черными волосами. — Это я?
Чтобы убедиться в этом предположении, я показала юноше язык, немного поморгала и подергала себя за ухо. Отражение повторило все мои действия. Значит, паренек в зеркале — это моя собственная личность, только очень сильно видоизмененная. Настолько, что с первого взгляда узнать практически невозможно. Волосы было жалко, но результат неожиданно мне понравился. Я скорчила смешную рожицу, показала зеркалу язык и вернулась в комнату. Клюквина приготовилась к безвременной кончине.
— Афанасия Сергеевна, — торопливо заговорила она. — Прежде чем что-то предпринять, подумай хорошенько! Я, между прочим, твоя сестра. Ну, увлеклась, ошиблась на пару сантиметров... Это еще не повод калечить человека! Мастера может обидеть каждый. Кстати, у нас в салоне подобное произведение искусства стоит половину твоей зарплаты! Это очень даже модно...
Я стояла молча, уперев руки в бока, и пыталась сурово хмуриться. Это получалось плохо: улыбка то и дело прорывалась наружу сквозь маску гнева. Клавка мое молчание истолковала по-своему. Она решила, что это тревожный знак, и сменила тактику. Голос у сестры задрожал, а глаза наполнились слезами:
— Ты думаешь, я довольна тем, что стало с моей головой? Только посмотри, в кого я превратилась! — Бывшая блондинка Клюквина интенсивно затрясла огненно-рыжими прядками. — Теперь я похожа на апельсин!
На мой взгляд, вышло довольно неплохо, и Клавка больше походила на солнечный лучик. Однако в воспитательных целях я промолчала и сдержанно произнесла:
— Пошли торт доедать.
Клюквина сообразила, что угроза расправы миновала, и с немного растерянным выражением лица двинулась следом за мной.
За чашкой чая, с аппетитом уплетая торт, я заявила:
— Завтра поедем в оздоровительный центр.
Попробуем там что-нибудь разузнать об этом Николае...
Клавдия согласно кивнула, с тревогой наблюдая, как последний кусок торта исчезает у меня во рту с невероятной быстротой.
Сыто икнув, я погладила себя по животу и хорошо поставленным учительским голосом скомандовала:
— А сейчас пошли спать. Нам завтра понадобится много сил, нужно хоть пару часов отдохнуть...
Возражений со стороны сестрицы не последовало и на этот раз, поэтому мы удалились в спальню. Как ни странно, но я уснула почти мгновенно. Видимо, принятое решение и какой-никакой план действий на ближайшее время успокоили мою нервную систему и поспособствовали также душевному успокоению.
Утро следующего дня началось с приятного сюрприза: за окном все было белым-бело. Наверное, под утро выпал снежок. И если вчера мы с Клюквиной усердно месили привычную осеннюю грязь, то сегодня предлагалось месить ту же грязь, но уже вперемешку со снегом. Однако в данный момент я думала не об этом. Просто глазам было приятно смотреть на белое покрывало и на желтую листву, укрытую снегом. В какой-то момент даже показалось, что это добрый знак, и все, что мы задумали, обязательно исполнится. Конечно, я знала, что впереди зима и снег уже скоро надоест, но ведь это будет потом...
Я сладко зевнула и бросила взгляд на кровать Клюквиной. Кровать, как ни странно, была аккуратно застелена, а с кухни доносились умопомрачительные запахи. Влекомая ими, я потянулась в Сторону пищеблока.
Рыжая Клавка металась от плиты к столу. Наблюдая за ее почти броуновским движением, я почувствовала легкое головокружение и уселась за стол, чтобы не потерять равновесие.
Вместе с тостами и кофе Клавдия положила передо мной трубку радиотелефона и листок бумаги, на котором были написаны какие-то цифры.
— Что это? — удивилась я.
— Это телефон оздоровительного центра «Импульс». Пока некоторые, — сестра выразительно посмотрела в мою сторону, — дрыхнуть изволили, одна умная и трудолюбивая девушка навела кое-какие справки...
Я саркастически ухмыльнулась, с аппетитом хрустя тостом:
— А главное, эта девушка чрезвычайно скромна... До такой степени, что не смогла позвонить в
Импульс» и сама побеседовать с милой администраторшей.
— Привыкла ты, Афанасия, ко всему готовенькому!
Сестра укоризненно покачала головой, а я неожиданно устыдилась. В чем-то она, несомненно, была права. С тех пор как Клавдия объявилась, я почти забыла о домашних хлопотах. Мыть, стирать, убирать, готовить я не любила с детства. Особенно готовить. Сама я могла питаться исключительно бутербродами и сосисками, а сооружать ужин из трех блюд для себя любимой... На это было откровенно жаль времени. Генеральную уборку я делала раз в месяц, скрепя сердце, а со стиркой великолепно справлялась стиральная машина. Явление Клюквиной перевернуло всю мою жизнь с ног на голову. Вернее, наоборот. Всевозможные салаты, разнообразные первые блюда, блинчики, пирожки, оладушки стали теперь неотъемлемой частью быта. Я с удивлением узнала, что из курицы обыкновенной можно приготовить совершенно дикое количество блюд, тогда как мне были доподлинно известны только два: курица отварная и цыпленок табака. Причем последний — только из телепередач и со слов сослуживцев. То же самое относилось и к быту: квартира сияла чистотой, мои вещи постираны, тщательно отглажены и аккуратно разложены по местам. Мне больше не приходило в голову искать колготки в холодильнике или, пардон, трусики и бюстгальтер в шкафу с верхней одеждой. При всем при этом Клавдия еще и работала в своем салоне! Вот что значит разумная организация труда!
Я с теплотой и благодарностью посмотрела на сестру и набрала номер оздоровительного центра «Импульс». После первого же гудка приятный женский голос промурлыкал:
— Добрый день! Мы очень рады вашему звонку. Меня зовут Светлана. Чем могу помочь?
— Привет, Светлана! Мы с сестренкой решили заняться своим здоровьем. Что ваш центр может нам предложить? — я говорила таким тоном, каким, по моему мнению, говорят богатенькие избалованные дурочки.
— О-о, поздравляю вас! Вы набрали именно тот номер, который вам нужен!