Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллю

Вывод мог быть только один: регистрационный номер поддельный.
Майор вызвал обоих сотрудников, ведущих следствие.
— Ну так что же? — начальник не скрывал плохого настроения. — Полный провал. Мы больше двух недель блокировали шоссе. Испорчены километры дорогой пленки. И все ради того, чтобы вернуться к исходному пункту. О блокаде знали только мы трое. А бандит откровенно смеется над нами. Пишет письма на машинке отделения, в графе «Отправитель» указывает фамилию офицера, ведущего следствие по его делу. На грабеж отправляется на мотоцикле с номером машины второго милиционера, ведущего следствие. К черту такую работу! Вы топчетесь на месте!
Поручик Анджей Левандовский, опустив голову, молчал, хотя он не чувствовал за собой вины и считал, что при создавшемся положении сделал все возможное. Но спорить не приходилось.
— Я не согласен с паном майором. — Старший сержант Хшановский стоял по стойке «смирно», и по лицу его видно было, что противоречить своему начальнику ему нелегко. Но он повторил еще раз: — Я не согласен с паном майором.
— Что?! — В сердитом голосе начальника послышались нотки удивления. До сих пор в его отделении милиции сержанты не имели привычки выражать мнения, не совпадающие с мнением майора.
— Я считаю, что нам удалось добиться успеха в ходе следствия.
— Сержант, не валяйте дурака! — Майор был явно недоволен.
— Так точно, пан майор. Следствие продвинулось вперед. Правда, бандиты еще не схвачены, но мы на верном пути. И очень много о них узнали.
— Тогда, может быть, вы поделитесь со мной этими открытиями, — съязвил начальник милиции. — Садитесь, вероятно, это будет долгая история.
— Прежде всего теперь мы знаем, — старшего сержанта не смутила ирония начальника, — что у бандитов нет сообщников в милиции. Мне это кажется очень важным.
— Из чего это следует?
— Из того, что о контроле дорог из работников нашего управления знали только мы трое. Но, несмотря на это, бандиты постоянно меняют номера. Значит, они узнали о ловушке из другого источника.
— Из какого же?
— В настоящий момент я этого не знаю, но узнаю, когда мы схватим преступников. Источники могут быть разными. Мог сболтнуть кто-нибудь из воеводского управления. Прошу пана майора обратить внимание на то, что, кроме нас троих, об этой операции знало еще двенадцать человек. Где гарантия, что кто-то из них не проболтался?
— Откуда двенадцать человек?
— Сотрудники воеводского управления, ежедневно приезжавшие контролировать дороги. По двое на каждую. Ведь не торчали же они постоянно вдвоем на шоссе. Один заступал на пост, а другой отправлялся в город. Вполне возможно, что они ни о чем не проболтались. Достаточно и того, чтобы кто-то из преступников заметил в городе новых людей, которые перед тем стояли на шоссе или околачивались возле кювета. Нашим бандитам нельзя отказать в ловкости и сообразительности. Обо всем остальном они легко смогли догадаться.
— Ну хорошо, допустим, я с вами согласен. Что еще?
— А то, что мы теперь знаем наверняка: устраивать ловушки не имеет смысла. Нет нужды больше контролировать дороги и организовывать засады на бандитов.
— И как же вы собираетесь схватить преступников, на счету которых человеческая жизнь, а кроме того, свыше миллиона похищенных денег? — майор снова гневно повысил голос.
— Мы это сделаем, пан майор, с помощью дедуктивного метода, — старший сержант был по-прежнему невозмутим. Он, казалось, не замечал недовольства своего начальника.
— Что?! — майор просто затрясся от возмущения.
— Мы это осуществим с помощью дедуктивного метода, на основании имеющихся материалов.
— Не мелите чепухи, сержант.
Поручик Левандовский предусмотрительно помалкивал, чтобы и ему не досталось.
— И все-таки, — упорствовал Хшановский, — справедливость восторжествует. Только следуя этому методу, мы сможем схватить бандитов.
— Что же вы уже выяснили при помощи де-дук-тив-но-го метода? — Майор иронически проскандировал это длинное слово.
— Прежде всего то, пан майор, что в этом году налетов больше уже не будет. По крайней мере в течение нескольких месяцев.
— Почему? — Майор глядел на своего подчиненного как на сумасшедшего.
— Потому что начались морозы и выпал снег. Ездить на мотоцикле теперь трудно. В такую погоду наши бандиты не совершили ни одной операции. Налеты в этом году могут возобновиться лишь в одном случае: если наступит потепление, снег растает, а дороги высохнут. Но это маловероятно. Итак, до апреля затишье. Мы сможем не спеша заниматься расследованием.
— К этому выводу вас привел ваш метод?
— Так точно, пан майор, — ответил сержант, не замечая или не желая замечать насмешки.
— Ну а что еще вам удалось выяснить при помощи своего метода?
— А то, — заговорил еще увереннее Хшановский, — что этот второй низенький бандит с чулком на голове — женщина.
— Женщина?! — воскликнули одновременно майор и поручик.
— Так точно, пан майор, черный — женщина.
— Почему? Как вы пришли к такому выводу?
— Очень просто. Основываясь на имеющемся материале. Во время налетов черненький ни разу не произнес ни единого слова. Почему? Потому что по голосу могли бы догадаться, что это женщина. За дело первым всегда принимается «человек со шрамом». Черненького он оставляет сзади, чтобы не подвергать опасности. Отсюда следует, что черненький — жена или любовница бандита. И в том и в другом случае это женщина.
Старший сержант так серьезно объяснял, что жена или любовница обязательно должна быть женщиной, что майор, не удержавшись, расхохотался.
— Кроме того, — невозмутимо продолжал Хшановский, — «человек со шрамом» никогда не обращал внимания на драгоценности. В делах, однако, зарегистрировано три случая хищения драгоценностей. И каждый раз их забирал этот черненький. В одном случае он взял кольцо с жемчужиной в старинной оправе, в другом — оригинальный браслет венецианской работы. В последний раз у ксендза Ланга был взят платиновый кулон с сапфиром. Черненький забирает не все, а только самые красивые вещи. Мужчина в этой ситуации прежде всего взял бы массивные золотые часы-браслет или дорогой портсигар. Мы знаем, что им попадались и такие вещи. А женщина выбирает понравившиеся ей безделушки. Как это и сделал трижды наш черненький. Он так обрадовался кулону, что «человек со шрамом» вынужден был два раза поторопить его. Черненький, а вернее, черненькая, держа драгоценность в руке, разглядывала ее. Мужчина так никогда не поступит.
Хшановский умолк, несколько удивленный и своей отвагой, и продолжительностью собственной речи. В комнате воцарилась тишина. Нарушил ее начальник отделения.
— Извините меня, сержант, — произнес он.
— За что, пан майор?
— В раздражении я сказал, что вы говорите глупости, и высмеял ваш метод. Но вы доказали, что он не так уж глуп. После всего, что вы сказали, у меня не остается сомнения, что черненький и впрямь женщина. Такое открытие может навести нас на верный след.
— Сержант уже давно об этом догадывался, — вмешался Левандовский. — Однажды он намекнул мне на это, но в подробности вдаваться не стал.
— Но не потому, что я хотел что-то утаить от поручика. Просто я еще не был уверен. Лишь узнав из показаний ксендза и его родных об эпизоде с кулоном, я окончательно утвердился в своих предположениях. У поручика тоже были такие подозрения. Он что-то такое мне говорил.
— Неправда, — искренне возразил молодой офицер. — Ни о чем таком я не догадывался. Сержант самостоятельно пришел к такому выводу.
— Отсюда следует, — настроение майора заметно улучшилось, — что все мы должны учиться у сержанта Хшановского.
— Пан майор шутит.
— Вовсе нет. Вижу, что вы не теряете времени даром. Продолжайте и дальше применять свой метод. Но скажите, что вы собираетесь выяснить прежде всего?
— Самое важное, по-моему, найти источник информации, которым пользуются бандиты. Каким образом они узнают о том, что происходит в Цеханове и его окрестностях?