Молоты Ульрика

— Мне тоже, госпожа, — уходя, сказал Грубер. — Поживем — увидим.
Ганс смотрел на звезды через полированные линзы астролябии Левенхерца. Он хотел спросить название очередного обнаруженного им созвездия, когда Левенхерц крепко схватил его за руку.
— Что такое?
— Тихо! — прошептал Левенхерц. — Запах чуете?
Ганс принюхался, Сладкий, пепельный аромат смерти, и ошибки быть не может.
Они припали к земле и увидели полоски красноватого света, исходящие из прорезей в шлемах воинов тьмы, подступавших к лагерю вдоль берега.
— У меня нет другого оружия, кроме ножа! — шепнул Ганс Левенхерцу.
Тот подвинул ему свой молот и вытянул боевую секиру из крепления на седле.
— Приказывайте, Комтур. Они снова пришли за нами.
В ночи они выглядели пятнами мрака и огня. Ганс насчитал пятнадцать врагов, прежде чем они напали на лагерь. В этот раз темные воины атаковали в пешем строю. Они бесшумно, как тени мертвых, вошли в лагерь с востока.
Ганс не стал хранить эту предательскую тишину. Оглушительным криком изо всех сил он переполошил лагерь и Прыгнул вместе с Левенхерцом через прибрежные камни навстречу безмолвному штурму.
Лагерь ожил. Раздались отклики караульных, проснувшиеся Волки яростно ругались и гремели доспехами, перепуганные штатские орали и вопили.
Эйнхольт встретил первых нападавших, отбивая их удары и призывая своих братьев-волков. Через пять секунд в битву вломились Брукнер и Арик, тоже стоявшие на часах.
— Они отступают! — вскричал Аншпах.
— Слава Волку! — еле выговорил Ганс. Битва была напряженной, да и бились Волки в непривычно тесном пешем строю, что тоже сказалось на том, как они устали. Несколько человек были ранены, а на земле лежало семь исковерканных скелетов мертвых темных воинов. Остальные, как призраки из волшебных сказок, растаяли средь деревьев.
— Не расслабляться! — распоряжался Ганс. — Возвращаемся в лагерь! Первым делом восстановите костры — до рассвета еще долго.
— Комтур! — окликнул его Грубер.
Ганс подошел. Воин, спину которого разворотил молот Грубера, был еще жив. Он корчился и шипел, как раненая змея. Люди стояли большим кругом и смотрели на него изумленными испуганными взорами.
— Уведите людей отсюда! — приказал Ганс Дорфу и Шифферу. — Я начинаю думать, что Левенхерц прав. У нас есть что-то или кто-то очень нужное темным тварям. Оно словно притягивает их, поэтому они разорили поместье и идут за нами.
— Не буду спорить. Это не набеги, у маркграфа явно что-то хотят отнять. Они слишком прямолинейны, рискуют вламываться в лагерь вместо того, чтобы изматывать нас по пути.
— Грубер перевел дух. — Я думаю, что кто-то из свиты маркграфа, и я считаю, что знаю…
— Ты думаешь, это я, — раздался голос из-за его спины. Это была жена маркграфа, держащая за руку одного из пасынков. — Я не знаю, чем я заслужила ваше недоверие, господин Грубер. Я могу только предположить, что чем-то пугаю вас. Всю мою жизнь мои облик и жизнелюбие заставляли многих мужчин представлять меня каким-то дьявольским, бесстыжим отродьем, которого нужно остерегаться. Как я могу изменить свою внешность или избавить себя от вкуса к жизни? Как я могу изменить свою натуру? Я не демон. Жизнью своей — жизнью моих детей, господа, заклинаю вас, поверьте, я не имею никакого отношения к этим событиям.
Ганс посмотрел на своего заместителя. Старый вояка понурил голову и рассматривал землю у себя под ногами.
— Похоже, мы оба сегодня сделали поспешные выводы, старик. И оба ошиблись.
— Ты тоже? Ганс кивнул.
— Госпожа, уведите детей к повозкам. Мы разберемся с трудностями. Левенхерц!
Благородный рыцарь не замедлил явиться на зов. Его нагрудник был серьезно поврежден в битве, да и в наплечнике красовалась приличная вмятина, когда Ганс видел его в последний раз. Поэтому сейчас он был в суконном подлатнике.
— Комтур?
— Ты, Левенхерц, человек ученый… по твоим словам. Как бы нам получить сведения от нашего гостя?
Левенхерц посмотрел вниз, на бьющуюся в корчах фигуру и присел на корточки. Он прислушался к шипению темного воина и пожал плечами.
— Я мало что понимаю в этом скрежете… язык… может быть, это наречие дальних земель Арабии. Есть одно слово, которое он повторяет…
Левенхерц глухо повторил слово с явным отвращением. Существо задергалось с шипением и лаем. Белый Волк еще раз воспроизвел низкие гортанные звуки.
Ганс отвернулся.
— Так мы ничего не добьемся…
Левенхерц попытался еще и еще раз, пока существо не ответило ему таким же гортанным языком.
— Я не понимаю его. Слова слишком странные… — Левенхерц предпринял очередную попытку. Безрезультатно.
Потом существо протянуло костлявую руку и начертало в пыли изогнутый символ.
— Это что такое? — спросил Ганс.
— Хотел бы я знать, — ответил Левенхерц. Я не понимаю его языка, а в рисунке нет смысла. Что это? Полумесяц?
— Коготь, — внезапно произнес Драккен из-за спины Ганса. — И я знаю, где он.
Старая няня Мариса отступила к повозке, в ужасе схватившись руками за ворот платья.
— Нет! — кричала она. — Нет, вы его не получите! Ганс взглянул на Драккена и Левенхерца.
— Она же всего-навсего нянька…
— У нее есть амулет в виде когтя. Она меня им благословляла, — сказал Драккен.
— Если это тот предмет, за которым охотятся эти существа, госпожа, вы должны отдать его ради нашего спасения, — неумолимо произнес Левенхерц.
— Эта безделушка, которую мне дала матушка? — запинаясь, спросила старушка. — Но она всегда приносила мне удачу.
Грубер присоединился к Волкам.
— Да, в этом есть смысл. Те воины, которых я убил… я-то думал, что они преследуют госпожу Гудрун с детьми, а на самом деле их целью была эта нянька.
Подошел маркграф с супругой.
— Пожалуйста, господин! — взмолилась старушка, — пусть они перестанут городить всякую чепуху.
— Дорогая Мариса, — обратилась к ней Гудрун, — ты всегда была добра к нашим детям, и я буду защищать тебя от любого вреда, но сейчас мы в большой опасности. Позволь нам доказать это. Дай мне амулет.
Ссохшиеся морщинистые руки тряслись, но старушка смогла снять с себя талисман и отдала его жене маркграфа. Та немедленно направилась к издыхающему существу. Ганс хотел остановить ее, но Грубер задержал его.
— Она знает, что делает, можешь мне поверить, — сказал старый воин Комтуру.
— Ления рассказала мне, что служанка у них недавно. Ее предшественница слегла, и тогда Мариса приехала из каких-то дальних краев, — поделился сведениями Драккен.
Левенхерц кивнул.
— Если этот зловещий талисман долго был в ее семье, они могли и не знать о его силе. Но он ведет этих существ по своему следу. Они чуют ее запах — или запах предмета, которым она владеет.
— Но что это? — спросил Арик.
— Коготь демона, которому они поклоняются? Выпавший ноготь бога? — Левенхерц пожал плечами. — Кто знает? Кому охота знать?
— Человеку, который любит знания, как ты? — предположил Ганс.
— Поверь, Комтур, есть вещи, о которых лучше не знать никому.
Жена маркграфа показала амулет смертельно раненой твари и еле успела отпрыгнуть назад — воин дернулся вверх и попытался схватить коготь с рычанием и визгом.
Грубер подошел и опустил молот на его голову быстрым уверенным движением.
— Вот наше доказательство, — постановил он. Все застыли, заслышав плачущие звуки, доносящиеся из леса. Новой волной нахлынул могильный запах.
— Они снова почуяли амулет, и теперь еще сильнее, чем прежде, — сказал Левенхерц, — так что скоро мы встретимся.
— К оружию! — закричал Ганс, подгоняя людей. Он указал на круг костров. — Нет, нам их никогда не одолеть. Их больше, да и ночь им на руку. Вряд ли мы отобьем их атаку до рассвета. Есть только один способ.
Белый Отряд и его подопечные влетели в сутолоку, царящую в кольце огней. Теперь они могли видеть, как приближаются черные всадники, и слышать стук копыт их коней. Дюжины красных глаз загорались во тьме подобно адским звездам.