Однажды перед каникулами

— Скорей бега домой!
— Скорей отнеси эти колебания и принеси нашу газету!
Шурик стоял на стуле, смотрел на черные линии схемы и молчал.
— Скорее же, Шурик! Что так стоять? — сказал Яша Рокотов. — Надо повесить газету в зале. Скоро начнется торжественная часть. Пошли вместе!
Шурик опустил голову.
— Я не перепутал, — тихо сказал он, — мы живем одни.
— А с папой не мог? — спросил Коля.
— У папы не бывает электрических колебаний. Он сталевар.
— Что же это в конце концов такое? Вспомни все как было, — потребовал Геня.
— Сегодня я развернул газету… — начал рассказывать Шурик, но его перебил Сережа.
— Когда сегодня? Утром? Надо подробнее.
— Сегодня, перед тем, как идти в школу, я развернул газету. Сделал подлиннее хвостик у одной ветки. Потом свернул газету. Завязал веревочкой. Положил подмышку. Взял портфель и пошел в школу. На улице я не останавливался. Только немножко посмотрел на дерево. В раздевалке я отдал курточку тете Кате и скорее побежал по лестнице. На лестнице я споткнулся и скатился вниз. Но газету я все время крепко держал в руке.
И опять стало тихо в классе. Никто не мог понять, откуда вместо газеты, взялись эти кривые, черные линии. Но все знали, что Шурик не врет.
— А может быть, там, на лестнице… — начал Петя Куликов таинственно.
— Что, что может быть? — закричали ребята, с надеждой глядя на Петю.
Петя открыл рот и замолчал.
— Вот жуть! — закричал Коля.
— Тише, ты, — сказал Яша и посмотрел на Сережу Стульчикова.
Все зашептались и тоже посмотрели на Сережу Стульчикова.
Он тихонько сидел на четвертой парте у окна, полузакрыв глаза, но его лицо становилось все хитрее и хитрее.
Вдруг он встал, подошел к столу, свернул схему, сунул ее подмышку и, сказав: — я сейчас, подождите, — выбежал из класса.
Сережа быстро спускался по лестнице, перемахивая через три ступеньки сразу. Быстро пробежал раздевалку, мелькнув перед тетей Катей, и открыл дверь на улицу.
Бобик лежал на своем месте, равнодушно поглядывая на прохожих.
— Сюда, Бобик! — крикнул Сережа.
Овчарка прыгнула к нему, но в дверь не входила. Она знала, что школьного порога ей переступать нельзя.
— Сюда, за мной! — приказал Сережа и пошел к вешалке. Овчарка весело побежала за ним.
— Тетя Катя, — попросил Сережа, — пусть Бобик побудет у вас. Он каждую секунду может понадобиться.
— Что ты! — возмутилась тетя Катя. — Не могу я принять собаку на вешалку.
— Никто не увидит, — сказал Сережа. — Все украшают зал к вечеру.
— Все равно, не приму.
Тон у тети Кати был категорический. Тогда Сережа быстро развернул схему и дал Бобику обнюхать.
Бобик навострил уши, с любопытством начал разглядывать кривые линии и водить по ним влажным носом вверх и вниз. Ничего подобного нюхать ему еще не приходилось.
— Хватит тебе, — сказал Сережа. — Ищи след!
Но Бобик не отвел носа от схемы, пока не пропутешествовал по всем зигзагам кривой, до самого конца.
«Это хорошо, — сворачивая схему, подумал Сережа, — теперь и на затоптанном месте найдет».
А Бобик уже забегал по раздевалке, обнюхал длинную скамейку, положил на нее морду и сердито заворчал. Потом стал на задние лапы и с громким лаем прыгнул к тонкой решетчатой перегородке, за которой у вешалки стояла тетя Катя.
— Да что это за наказание! — закричала тетя Катя, отскакивая назад и прячась за детскими пальто. — Сейчас же уведи собаку, а то завуча позову.
— Хорошо, — сказал Сережа, внимательно следя за Бобиком.
А Бобик лаял еще громче и бросался на тонкую решетчатую перегородку, отделявшую от него тетю Катю.
— Ну, сущий волк! — еще громче закричала перепуганная тетя Катя. — Да он все как есть тут сокрушит!
— Бобик, ко мне! — строго сказал Сережа.
Овчарка тотчас прыгнула к нему, но когда Сережа выводил ее на улицу, она глухо рычала.
Оставив Бобика у подъезда, Сережа вернулся в раздевалку.
— Чтоб это было в последний раз, — сердито сказала ему тетя Катя.
— В последний, — ответил Сережа и спросил: — кто приходил в школу вот с таким свертком?
— Шурик маленький приходил.
— А еще кто?
— Учитель восьмых, что ли, классов приходил.
— Он здесь?
— Нет. С полчаса, как оделся и ушел.
— А когда одевался, сверток на скамейку положил?
— Трубу эту? Положил, потом с Софьей Андреевной поговорил, а она ему еще на прощанье сказала: «от души желаю вам успеха».
Сережино лицо стало очень встревоженным. Он побежал по длинному коридору к директорскому кабинету и постучал в дверь.
— Войдите! — послышался голос Софьи Андреевны. Когда Сережа вошел, она сидела за столом и писала.
— Здравствуйте, Софья Андреевна! — сказал Сережа. — Кому вы сегодня сказали: «от души желаю вам успеха?»
Высокая, полная и всегда спокойная Софья Андреевна так удивилась, что даже встала, а с пера, которое она только что обмакнула в чернила, на стол упала фиолетовая капля.
— Учителю физики восьмых классов? Да?
Софья Андреевна внимательно посмотрела в настороженные глаза Сережи.
— Да. Но зачем тебе знать?
— Очень надо. Он оставил в раздевалке свою схему. Скажите мне, пожалуйста, его адрес.
— Это бесполезно, — сказала Софья Андреевна и посмотрела на часы. — Сегодня он едет «Стрелой» в Москву на съезд физиков. «Стрела» отправляется через сорок минут. Значит, из дома он уже вышел. Эта схема ему очень нужна, но, к сожалению, номера вагона я не знаю. Вот беда!
— Еще какая! — сказал Сережа и, извинившись, мгновенно исчез.
В классе не могли дождаться Сережи и послали на поиски Колю и Петю.
Они встретили его на лестнице и следом за ним вбежали в класс.
— Шурик, когда ты раздевался, где была газета? — спросил Сережа.
— Я положил ее на скамейку, — ответил Шурик.
— Все ясно, — сказал Сережа. — Скорей говорите, кто знает учителя физики восьмых классов?
Шурик, прихрамывая, подошел к Сереже.
— Я знаю. В восьмом классе мой брат. Он показывал мне физика, потому что его уроки самые интересные.
— А что? А что? — спросили ребята.
— А то, — сказал Сережа, — что он через полчаса повезет «Красной Стрелой» нашу газету в Москву. На съезд физиков!
— Пойдем на вокзал, я его узнаю, — заторопился Шурик.
— Надо бежать, а у тебя нога болит. Кто еще его знает?
Больше никто не знал учителя физики.
— Все пропало! — закричал Петя.
А Сережа сказал: — Саша, скорее выноси на улицу самокат. Шурик маленький, ему на самокате не стыдно.
Саша, живший через дом от школы, побежал за самокатом.
Вскоре на улице Восстания прохожие увидели огромную, похожую на волка овчарку и двух мальчиков. Один подкатывался на самокате, другой с длинным белым свертком подмышкой бежал рядом.
Несколькими минутами позже мальчики появились на перроне Московского вокзала. Впереди бежала овчарка.
— Эй, дорогу! — кричали носильщики.
— Эй, дорогу! — отчаянно кричал Шурик. И все расступались, пропуская овчарку к составу «Красной Стрелы».
— Шурик, рули к вагону, Бобик ко мне! — сказал Сережа и посмотрел на стрелки висящих над перроном часов.
До отхода поезда оставалось семь минут, а в составе было восемь вагонов.
Сережа еще раз дал Бобику понюхать схему и крикнул:
— Ищи! А ты, Шурик, давай вперед и на всех смотри.
Шурик покатил вдоль состава «Красной Стрелы».
Бобик забегал у вагона № 8. Он ткнулся мордой в подножку, обнюхал проводника с флажком и множество ботинок провожавших и отъезжавших.
Провожавшие и отъезжавшие пугались, кричали: — пошел вон! — но Бобик ни на кого не обращал внимания и ни на кого не лаял. Сережа смотрел во все стороны и искал человека с длинным белым свертком. Но ни у кого на всем перроне такого свертка не было.
До отхода поезда оставалось пять минут.
У вагона № 7, № 6 и № 5 Бобик тоже ни на кого не заворчал и не залаял.
Шурик на самокате доехал до паровоза и, даже не взглянув на колеса, вернулся к Сереже.