Его банан (ЛП)

Я почувствовала, как мои ноздри раздулись, что случалось только тогда, когда я теряла контроль от гнева, когда ты начинаешь думать про свой лоб как об оружии, вместо внутренней стороны ладони. Быть сексуальным, как грех, не давало ему права обращаться со мной, как с рабыней.
— Вы понимаете, что обычные обязанности стажеров больше похожи на работу: деланье копий, сидение на собраниях или приготовление кофе для всех, не так ли? — мне пришлось сжать рот, чтобы не выплюнуть, что у меня есть другая работа. Технически, это так. Мне нужно было время, чтобы записать и организовать все, что я узнаю здесь, и подготовить все к статье, которую я в конечном итоге напишу. Судя по тому, как все звучало, он не планировал давать мне свободное время, что не сделает мою жизнь легкой.
— Мне все равно, что обычно. Я никогда не любил обычное. Это исключительная компания, которой управляют исключительные люди. Если ты собираешься быть частью этого в любом качестве, я ожидаю, что ты будешь работать так же неустанно, как и все мы.
— Дайте угадаю. Тот факт, что мне все еще не будут платить, не имеет никакого отношения ни к одному из этих сверхчеловеческих ожиданий, верно?
— Отлично. Ты учишься. В конце концов, может быть, и для тебя есть надежда.
Глава 4
Брюс
Первый день моего стажера был для меня днем упражнения в самообладании. Каждый импульс в моем теле кричал и требовал избавиться от нее. Она была ходячей катастрофой. Она пролила кофе на мою рубашку, что заставило меня использовать один из моих запасных комплектов. Честно говоря, я даже не был уверен, что одного запасного комплекта будет достаточно с этой женщиной, бесчинствующей в моей жизни. Она помяла автомобиль компании, когда выруливала из гаража, потому что резко повернула руль, чтобы не задавить «огромного кузнечика», хотя я жил в Нью-Йорке большую часть своей жизни и никогда не видел кузнечиков. В довершение ко всему, банан, который она мне принесла, был недостаточно спелым.
Еще даже не было время обеда, а стажер внес в мою жизнь больше хаоса, чем я испытал за последний год. У меня подскочило давление, и я начал серьезно сомневаться в своих мотивах держать ее рядом.
Она мне нравилась, несмотря ни на что. Каштановые волосы дополняли ее карие глаза и загорелую кожу. У нее также был милый жест — опустить подбородок к груди, когда я ее отчитывал, что заставляло ее большие глаза казаться еще больше и полными озорства, когда она была вынуждена смотреть на меня. Ее губы были изогнуты в одну сторону, как будто моя злость на нее удивляла ее.
Эта чертова женщина сведет меня с ума.
— Ты, эм… В порядке?
Я развернулся, готовый ударить в горло того, кто только что вошел в комнату отдыха. Я все еще сжимал банановую кожуру, которая была скорее зеленой, чем желтой. Это был мой брат.
Я вздохнул. Уильям был последним, с кем я хотел разговаривать, когда я был на грани. Я даже не хотел его видеть. Он обычно носил волосы в виде вечного беспорядка и не сбривал щетину на лице несколько дней. Он редко носил галстук, предпочитая оставить пару пуговиц расстегнутыми, это позволяло ему легче найти женщин, которые были достаточно голодны, чтобы быть его случайной связью следующей ночью.
Глядя на него, мне захотелось расчесаться. Он был моим зеркальным отражением, за исключением того, что он был тем, кем я мог бы быть, если бы у меня не было навязчивых тенденций с большой дозой перфекционизма. Он был мной, но без контроля. Определение свободного оружия. Больше всего, он был тем, кем я мог бы быть, если бы Валери никогда не появилась бы. Ну, без нелепо растрепанных волос.
Я выбросил банановую кожуру в мусор.
— Да. Я, эм, в порядке.
Он скрестил руки на груди, наблюдая за мной с огоньком веселья в глазах.
— Тогда почему ты выглядишь так, будто кто-то насрал в твой банановый пудинг? И с каких это пор ты ешь что-то кроме идеально желтых бананов? Этот больше походил на огурец.
— С тех пор, как прибыл стажер из ада, — полагать, что она сможет найти подходящий банан, было ошибкой, и я ее не повторю.
— Полагаю, глупо спрашивать, почему ты ее не увольняешь?
— Ты правильно предполагаешь. Я не могу ее уволить. Пока.
— Понятно, — Уильям скептически наморщил лоб. — Значит, она горячая штучка?
Я бросил на него страдальческий взгляд.
— На самом деле? Ты же понимаешь, что мы только выглядим одинаково? Один из нас умеет держать член в штанах, особенно на работе.
— Эй, это не я вынимаю член из штанов на работе. Те женщины, конечно, были очень настойчивы. Кроме того, я знаю, что ты не против намочить свой член. Как с той женщиной... черт, как ее звали?
— Валери, — я старался не часто произносить ее имени. Возможно, когда-то во мне было что-то близкое к настоящим чувствам к ней. Теперь я просто чувствовал пустоту потери, не потому, что она ушла, а потому, что я отдал часть себя, жаль, что я не могу вернуть эту часть.
— Точно, — сказал Уильям. — Бешеная сука. Знаешь, я как-то думал о том, чтобы подставить ее за какое-то мелкое преступление в качестве подарка на твой день рождения. Ничего серьезного, конечно, но я подумал, что пара ночей в тюрьме пойдет ей на пользу.
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
— Ага, конечно, пошутил, — он произнес это так, что я понял, что он не пошутил.
— Я должен сказать. Я ненавидел ее до того, как она изменила тебе. Представь, что я чувствую к ней сейчас? — он ухмыльнулся, ударив меня по плечу, как будто это была хорошая шутка. — А потом тот эпизод, который был у тебя с твоим секретарем. Помнишь? — спросил он, и лицо его расплылось в улыбке. — Клянусь, ты трахал только тех женщин, которым приходилось надевать брючные костюмы и юбки-карандаши на работу. Я уже начинаю думать, что у тебя фетиш.
Я сделал глубокий, контролируемый вдох через нос. Уильяму всегда удавалось завести разговор о сексе, и у него никогда не было проблем с разговорами о моей сексуальной жизни.
— Да, у меня были отношения. И нет, у меня нет фетиша.
С тем, что я уже диагностировал как хронически плохой выбор времени, мой стажер, спотыкаясь, вошла в комнату. Буквально. Ее каблук зацепился за ковер, и она снова чуть не пролила на меня кофе.
Уильям поднял брови, осматривая ее тело и, без сомнения, отмечая юбку-карандаш.
Он усмехнулся.
 — Кстати, о фетишах.…
Наташа взглянула на Уильяма и снова чуть не пролила кофе. Она снова посмотрела на меня, потом на Уильяма, на ее лице было написано замешательство. Она, должно быть, знала, что у меня есть близнец, потому что взгляд понимания появился у нее быстрее, чем у большинства людей, которые видели нас вместе в первый раз.
— Близнецы, — сказал Уильям. Он подошел к ней поближе, положив руку ей на спину, как будто ей нужно было помочь выровнять равновесие. Честно говоря, я думаю, что ей, вероятно, это нужно было. Из того немногого, что я узнал о стажере, она время от времени падала без предупреждения.
— Так это ты — тот, который вежливый, — сказала она Уильяму. — Полагаю, это делает тебя злым близнецом, Брюс?
Уильям ухмыльнулся.
— Эй. Мы можем оставить ее у себя? Она мне уже нравится. Неудивительно, что у тебя на нее стояк.
— Это у меня нет венерических заболеваний, — прорычал я, стараясь не обращать на него внимания.
Уильям поднял руки, что, к счастью, означало, что он больше не лапал ее.
— Полегче там, убийца. Я всегда пользуюсь защитой. Я чист как стеклышко.
— Спасибо, — грубо сказал я, выхватывая кофе у нее из рук и надеясь, что она уйдет. Я не хотел, чтобы у моего брата было больше возможностей попытаться трахнуть ее. Потому что у нее был пульс, она была красивой, и самое главное, он подозревал, что я хочу ее для себя. В книге рецептов Уильяма это было как можно ближе к афродизиаку, которым Мать Природа могла только надеяться обеспечить.
Стажер осталась на месте, все еще глядя между нами, как будто она ожидала, что мы покажем, что это была оптическая иллюзия все это время.