Испытай меня грубостью (ЛП)

– Ты клянешься никому не рассказывать? – спрашивает Ария. – Я имею в виду, клятву на мизинцах, – она выставляет свой пальчик для скрепления договора, и я послушно оборачиваю свой мизинец вокруг ее.
– Клянусь, – говорю я ей, чувствуя себя идиотом, но все еще очарованным в то же время.
– Ладно, – она озирается по сторонам, как будто боится, что кто-то может нас подслушать, а затем наклоняется ко мне поближе и шепчет: – У меня проблема с «Ван Дирекшен».
Я повторяю ее слова в своей голове, пытаясь понять их. Но в них ничего нет.
– Я понятия не имею, что это значит.
– «Ван Дирекшен». Ты знаешь эту группу?
– Ох, нет. Не имею ни малейшего представления, – хотя это не совсем так. В названии есть что-то знакомое... – Подожди. Ты имеешь в виду мальчишескую группу?
– Эй! Они намного больше чем группа мальчишек. Их много рекламируют, потому что они на взлете, но они на самом деле талантливы.
Ария выглядит весьма увлеченной ими, учитывая...
– Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре.
– И ты слушаешь подростковую группу?
– Слушаю. И горжусь этим. Они действительно хороши, – и она до сих пор говорит это шепотом.
– О, держу пари. И ты так гордишься своей небольшой проблемой, что даже не можешь громко произнести их название в своей собственной квартире.
Она печально качает головой.
– Ненавистники, чувак. Они повсюду.
После этого, я начинаю смеяться во весь голос.
– Ты уверена, что тебе не двенадцать?
– Прости, но их фан-база на самом деле старше, чем многие думают.
– Да?
– Да!
– И откуда ты это знаешь?
– Возможно, я потратила полумесячную арендную плату, чтобы сводить свою сестру на их концерт в прошлом году, когда они приезжали в Вегас.
Я мгновенно забываю о подростковой группе и фокусируюсь на том, что действительно важно.
– У тебя есть сестра.
– Есть. Она потрясающая.
– Уверен, что это так. Сколько ей?
– Шестнадцать. Она больна, но ты никогда не услышишь об этом от нее. У нее есть список безбашенных вещей, которые она хочет сделать, и она всегда прибегает к моей помощи, чтобы их осуществить.
– Как сходить на концерт «Ван Дирекшен».
– Как прокрасться за кулисы «Ван Дирекшен», – закатывает глаза Ария. – Я думала, нас арестуют.
– Но вы этого не сделали.
– Нет, мы этого не сделали. Нас поймали двое охранников, но Люси договорилась, чтобы у нас не было неприятностей.
– Люси. Это ее имя?
– Ага.
– Она живет здесь, в Вегасе?
– Ага, вся моя семья находится... – девушка замолкает, словно резко начинает чувствовать себя неудобно. Я вспоминаю ее заявление о приеме на работу, в котором отсутствуют контакты для экстренной связи. И мне становится интересно, что, черт возьми, происходит? Вполне очевидно, что Ария любит свою сестру и тратит на нее немало времени и денег. Так откуда же этот дискомфорт? И почему отсутствует контактная информация о родных?
Я хочу найти ответы, выяснить, что происходит у нее голове. Что заставляет ее переключаться. Но даже при том, что сегодня днем, у нас был умопомрачительный секс, мы все еще едва знаем друг друга. Этого недостаточно, чтобы обмениваться секретами серьезнее, чем о фруктовых колечках и «Ван Дирекшен». И мы определенно знакомы недостаточно долго, чтобы я пытался заставить ее доверить мне что-то, что, очевидно, является для нее проблемой.
Так что я отпускаю эту ситуацию, хотя все мои инстинкты кричат этого не делать. Я притворяюсь, что не замечаю странного взгляда ее глаз или внезапной неловкости, которая повисает в воздухе вокруг нас. И вместо этого, сосредотачиваюсь на том, чтобы снова успокоить девушку.
Я начинаю с того, что ложусь на кровать и прижимаю ее к себе.
– Хочешь еще горячего шоколада? – спрашиваю я, когда начинаю успокаивающе поглаживать ее по спине вверх и вниз.
– Нет. Мне хватило.
Ария напряжена и чуток осторожна, но я это игнорирую. Вместо этого, я накручиваю ее волосы на пальцы или поглаживаю по руке. А также считаю ее вдохи и биение наших сердец, которые звучат в унисон.
– Который сейчас час? – спрашивает девушка, подавляя зевок.
– Около четырех.
– Вау. Неудивительно, что я так устала. Я на ногах с шести утра.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, – она сжимает мою руку в своей. – Я имею в виду, если ты хочешь уйти, то все нормально. Но если ты хочешь остаться...
– Это тоже нормально?
Она вздыхает, расслабляясь рядом со мной.
– Ага.
– Засыпай. Я побуду еще немного.
Ария кивает, обнимая меня так, что ее голова оказывается прижата к моей груди, и закидывает свою ногу поверх моих.
Девушка больше ничего не произносит. Как и я. И всего через несколько коротких минут, я замечаю, как меняется дыхание Арии, когда она полностью погружается в сон.
Я не уверен, сколько времени вот так лежу там.
Достаточно долго, чтобы минутная стрелка на моих часах описала полный круг и зашла на второй.
Достаточно долго, чтобы рубиново-красные лучи рассвета начали проскальзывать сквозь тонкие жалюзи, которые пытались их остановить.
Настолько долго, чтобы понять, что всего за пару дней я погряз в адском круговороте проблем Арии, чего совершенно не планировал.
Осознание этого, в сочетании с чувством вины, которое давит на меня, как тонна кирпичей, наконец-то заставляют меня выбраться из постели. Я принимаюсь обыскивать ее кухню в поисках запасного комплекта ключей от квартиры и нахожу их в первом ящике рядом с раковиной, а затем использую их, чтобы запереть за собой дверь, когда выхожу.
Только когда я оказываюсь снаружи, прислонившись к стене рядом с ее квартирой и делая глубокие вдохи, я, наконец, перестаю душить собственные эмоции, которые сдерживал с тех пор, как повернул на эту улицу и понял, в каком именно здании живет Ария. Последние два часа, я сдерживал воспоминания и ненависть к себе, потому что она нуждалась во мне. Но теперь, когда она спит, теперь, когда мне не на чем сосредоточиться... мое темное и бурное прошлое, которое я так старался оставить позади, готово вырваться наружу.
Я могу сравнить эту ситуацию лишь со старой серией «Касабланки». Из всех забегаловок всех городов всего мира, Ария пришла в мою. Из всех многоквартирных домов во всем Вегасе, она поселилась именно в этом. Это гребаная шутка Кармы. Гигантский хрен, который решила показать мне Судьба. Жестокий удар коленом по яйцам, от которого меня шатает и лихорадит, а еще это причиняет боль и заставляет меня чувствовать себя потерянным.
Когда я снова могу нормально дышать, без ощущения, будто мне в глотку насыпали битого стекла, я отталкиваюсь от стены. Начинаю спускаться по ступенькам навстречу первым лучам солнца. Но вместо того, чтобы двинуться в сторону парковки к своей машине, я поворачиваю назад. Я пропускаю первые четыре двери. И останавливаясь около квартиры с номером сто девять.
Прошло десять лет, и вероятно, она давным-давно переехала, но все же я чувствую необходимость постучать. Просто проверить. Просто чтобы убедиться, что она все еще здесь. Просто чтобы убедиться, что она в порядке.
Как будто она когда-нибудь сможет быть в порядке. Как и любой из нас.
Годами, я отправлял деньги... деньги признания собственной вины, деньги, чтобы компенсировать совершенное, но чеки так и не были обналичены. Некоторое время спустя, я стал умнее, или я так думал. Я начал посылать наличные. После чего нераспечатанные конверты начали возвращаться обратно с пометкой «вернуть отправителю».
В конце концов я сдался. Попытался двигаться дальше. Надеюсь, что она сделала то же самое.
И все же, вот он – я, стою рядом с ее старой дверью, и еле сдерживаюсь, чтобы не постучать в нее.
Но сейчас только пять тридцать утра, и кто бы там не жил, вероятно, не будет рад столь раннему пробуждению. И у меня есть дела поважнее, чем стоять здесь, переживая о прошлом, в надежде на другой исход. Особенно, когда я думал, что отказался от подобных желаний давным-давно.