Индекс страха
— И что же это?
— Страх.
Люди в зале зашевелились. И, хотя Хоффман старался не использовать жаргон («Как типично для Клейна, — подумал Александр, — заговорить о ГЭР — гипотезе эффективного рынка»), тем не менее он почувствовал, что у слушателей растет недоумение. Однако теперь Хоффман не сомневался, что сумел завладеть их вниманием.
— Исторически страх всегда являлся сильнейшей эмоцией в экономике, — продолжал он. — Помните времена Великой депрессии? Вот самая знаменитая цитата в истории финансов: «Единственное, чего нам следует бояться, — страха». На самом деле это самая сильная из всех человеческих эмоций, и точка. Кто просыпается в четыре часа утра, чувствуя себя счастливым? Страх так силен, что нам сравнительно легко удалось отфильтровать его от шума, который производят другие чувства, и сосредоточиться на главном сигнале. К примеру, мы сумели найти корреляцию между недавними флуктуациями рынка и частотой использования в средствах массовой информации связанных со страхом слов — ужас, тревога, паника, страх, смущение, тоска, сибирская язва, ядерное оружие. Вот наш вывод: как никогда прежде, страх правит миром.
— Это «Аль-Каида», — сказала Эльмира Гюльжан.
— Частично. Но почему «Аль-Каида» вызывает больше страха, чем ужас перед взаимным уничтожением времен холодной войны в пятидесятых и шестидесятых — а ведь это момент мощного роста рынка и стабильности? Мы пришли к выводу, что оцифровка породила эпидемию страха и что Эпиктет все понял правильно: мы живем не в реальном мире вещей, а в вымышленном, среди фантазий. Увеличение изменчивости рынка, по нашему мнению, есть функция оцифровки, которая усиливает колебания настроений человека, когда на него выливаются беспрецедентные объемы информации через Интернет.
— И мы нашли способ делать на этом деньги, — радостно заявил Квери.
Он кивнул Хоффману, чтобы тот продолжал.
— Как большинству из вас известно, Чикагская биржа опционов [28] управляет индексом волатильности Эс энд Пи 500, или ВИКС. В той или иной форме это продолжается семнадцать лет. Это тиккер, который отслеживает кол и пут опционов по торгующимся акциям из списка Эс энд Пи 500. Если вы хотите узнать, какая за этим стоит математика, все вычисляется как квадратный корень из абсолютных колебаний рыночной цены за тридцатидневный период в виде отклонения за год. А если вас не интересует математика, то он показывает подразумеваемую волатильность рынка на ближайший месяц. Он поднимается и опускается каждую минуту. Чем выше индекс, тем выше неустойчивость рынка, и трейдеры называют его «индексом страха». Конечно, он изменяется — есть опционы и фьючерсы ВИКС, которыми мы торгуем. Таким образом, ВИКС — это наша точка отсчета. Он обеспечивал нас полезной информацией начиная с 1993 года, которую мы можем объединить с поведенческими индексами, а также использовать нашу нынешнюю методологию. В прежние годы он дал нам толчок к названию прототипа нынешнего алгоритма — ВИКСАЛ-1; мы пользовались им довольно долго, хотя ушли достаточно далеко от исходного ВИКСа. Мы добрались до четвертой итерации, и без особых изысков назвали ее ВИКСАЛ-4.
— Подразумеваемая волатильность, — вновь вмешался Клейн, — которую мы определяем при помощи ВИКСа, может быть как завышенной, так и заниженной.
— Мы это учитываем, — ответил Хоффман. — В нашей системе показателей оптимизм может измеряться в любых пределах — от полного отсутствия страха до реакции на страх. Имейте в виду, что страх не означает панику на всем рынке и бегство в безопасные зоны. Существует так называемый эффект «залипания», когда акции удерживаются вопреки здравому смыслу, и «адреналиновый» эффект, когда они начинают стремительно повышаться в цене. Мы все еще исследуем эти категории, чтобы определить, как они влияют на рынок, и улучшить нашу модель. — Эстербрук поднял руку. — Да, Билл?
— Этот алгоритм уже работает?
— Ну раз вопрос носит практический, а не теоретический характер, на него лучше ответит Хьюго.
— Мы начали тестировать ВИКСАЛ-1 почти два года назад, но тогда это был лишь симулятор, на рынок программа не выходила. Мы вышли в режим реального времени с мая 2009 года с ВИКСАЛ-2, имея в своем распоряжении порядка ста миллионов долларов. Когда мы сумели решить первые, самые серьезные проблемы, то в ноябре перешли к ВИКСАЛ-3 — с этого момента использовался уже миллиард долларов. И все пошло настолько успешно, что неделю назад мы решили перейти на ВИКСАЛ-4 для всего фонда.
— И каковы результаты?
— В конце мы вам покажем все результаты самым подробным образом. Но первое, что приходит в голову: ВИКСАЛ-2 принес двенадцать миллионов долларов за шесть месяцев. ВИКСАЛ-3 помог нам заработать сто восемнадцать миллионов. А ко вчерашнему вечеру ВИКСАЛ-4 обеспечил прирост в семьдесят девять и семь десятых миллиона.
Эстербрук нахмурился.
— Насколько я понял, ВИКСАЛ-4 использовался всего неделю?
— Так и есть.
— Но из этого следует…
— Из этого следует, — вмешался Эзра Клейн, вскакивая со стула — он сделал вычисления устно, — что фонд в десять миллиардов долларов, который вы намерены создать, будет приносить 4,4 миллиарда в год.
— ВИКСАЛ-4 — автономный алгоритм, способный к самообучению, — сказал Хоффман. — По мере того как он собирает и анализирует все больше и больше информации, его работа становится более эффективной.
Сидящие за столом переглядывались и шептались. Китайцы начали что-то тихонько обсуждать.
— Теперь вы понимаете, почему мы решили привлечь дополнительные инвестиции, — с ухмылкой сказал Квери. — Нам необходимо максимально использовать новые алгоритмы, пока никто не создал чего-то похожего. А теперь, леди и джентльмены, самое время показать вам, как работает ВИКСАЛ-4.
В трех километрах, в Колоньи, криминалисты завершили осмотр дома Хоффмана. Молодые мужчина и женщина, которые вполне могли быть студентами или любовниками, собрали свое оборудование и уехали. Скучающий полицейский сидел в патрульной машине, стоявшей напротив дома.
Габриэль находилась в своем кабинете, разбирала портрет зародыша, поочередно вынимая листы стекла из прорезей в деревянном основании, заворачивала их в бумагу и воздушно-пузырьковую пленку и укладывала в картонную коробку. Она вдруг обнаружила, что размышляет о том, какое количество энергии должно было излиться из черной дыры этой трагедии. Два года назад она потеряла ребенка на шестом месяце беременности: не первая из ее беременностей, закончившихся выкидышем. Однако она оказалась самой длительной и самой тяжелой. В больнице ей сделали магнитно-резонансную томографию, поскольку у них возникли какие-то подозрения, что было весьма необычно. А потом, вместо того чтобы оставаться в Швейцарии, она отправилась вместе с Алексом в деловую поездку в Оксфорд. Расхаживая по музею, пока он беседовал с докторами философии в отеле «Рэндольф», Габриэль наткнулась на трехмерную модель структуры пенициллина, построенную на щитах из плексигласа в 1944 году Дороти Ходжкин, лауреатом Нобелевской премии по химии. У нее зародилась идея, и, вернувшись в Женеву, Габриэль использовала такую же технику на снимке магнитно-резонансной томографии — единственном, что осталось от ее ребенка.
У нее ушла неделя проб и ошибок, чтобы создать нечто из двухсот перекрывающихся образов скана, а потом перевести изображения на стекло так, чтобы оно не расплывалось. Габриэль множество раз резала руки об острые грани, но тот день, когда она впервые сумела их выровнять, и появилось изображение — сжатые пальчики рук и ног, — стал для нее чудом, которое никогда не забыть. За окном квартиры, где они жили в те дни, почернело небо, пока она работала; ослепительные желтые вспышки разветвленных молний вонзались в пики гор.
Габриэль не знала ни одного человека, кто поверил бы в это, если ему рассказать. Слишком театральным выглядел эффект. У нее возникло ощущение, что она подключилась к какой-то природной стихии: вступила в тайные сношения с мертвыми. Когда Алекс вернулся домой и увидел портрет, он ошеломленно сидел десять минут.