Индекс страха
Они находились в операционном зале, спиной к огромным мониторам, когда один из аналитиков громко ахнул. В зале, где все говорили шепотом, его восклицание оказалось подобным выстрелу в библиотеке. Хоффман застыл на месте, повернулся и увидел, что половина аналитиков вскочила на ноги; их привлекло то, что показывали «Блумберг» и «Си-эн-би-си». Ближайший к нему аналитик поднес руку ко рту.
Оба спутниковых канала показывали одно и то же — очевидно, кто-то снимал на мобильный телефон: пассажирский самолет садился в аэропорту. С ним явно что-то случилось, он двигался слишком быстро, одно крыло заметно выше другого, над самолетом поднимался дым.
Кто-то схватил дистанционный пульт и включил звук.
Самолет скрылся за башней управления полетами, появился снова и промчался над низкими зданиями песочного цвета — вероятно, ангарами; на заднем плане виднелись ели. Казалось, он задел брюхом одно из зданий — и уже в следующий миг взорвался, превратившись в огненный шар, который продолжал катиться вперед. Одно из крыльев вместе с работающим двигателем поднялось над алым смерчем и сделало изящный кульбит в небе. Оператор проследил за ним, пока оно не скрылось из вида, а потом звук взрыва добрался до камеры. Раздались далекие крики на незнакомом языке — возможно, на русском, — Хоффман не сумел разобрать, картинка задрожала и вновь стала четкой; в небе над аэропортом появился столб черного маслянистого дыма, обрамленного оранжево-желтым пламенем.
Затем они услышали задыхающийся голос:
— Вы только что видели сцену, заснятую во время катастрофы пассажирского самолета «Виста эруэйз», на борту которого находилось девяносто восемь пассажиров, — говорила женщина-американка. — Самолет разбился на подлете к московскому аэропорту Домодедово…
— «Виста эруэйз»? — переспросил Квери, повернувшись к Хоффману. — Она сказала «Виста эруэйз»?
Дюжины людей заговорили в разных частях зала.
— Господи, мы их продаем все утро.
— Странно.
— Мне как-то не по себе.
— Кто-нибудь выключит эту проклятую штуку? — крикнул Хоффман. Никто не шевельнулся, тогда он решительно прошел между рядами и выхватил пульт у злополучного аналитика. Запись уже начали повторять; не приходилось сомневаться, что так будет продолжаться весь день, пока зрелище не перестанет щекотать зрителям нервы. Наконец, Александр нашел кнопку, отключающую звук, и в зале вновь воцарилась тишина. — Ладно, достаточно. А теперь за работу.
Он швырнул пульт на стол и вернулся к клиентам. Эстербрук и Клейн, закаленные ветераны операционных залов, уже прильнули к ближайшим терминалам, чтобы проверить цены. Остальные ошеломленно застыли на месте, словно доверчивые крестьяне, которые стали свидетелями сверхъестественного события. Хоффман чувствовал, что они не сводят с него глаз. Кларисса Мюсар даже перекрестилась.
— Боже мой, — сказал Эстербрук, отводя взгляд от монитора. — Самолет разбился пять минут назад, а акции «Висты» уже упали на пятнадцать процентов. Они падают.
— Пике, — добавил Клейн с нервным смешком.
— Прекратите, парни, — вмешался Квери, — здесь присутствуют гражданские. — Он повернулся к остальным клиентам: — Я помню парочку трейдеров у Голдмана, которые продавали акции на авиационное страхование утром девятого сентября. Они хлопали друг друга по ладоням, стоя посреди офиса, когда в здание врезался первый самолет. Они не могли знать. Никто из нас не знал. Всякое случается.
Глаза Клейна все еще были устремлены на данные рынка.
— Ничего себе, — одобрительно пробормотал он. — Ваш маленький черный ящик очищается, Алекс.
Хоффман заглянул из-за плеча Клейна. Цифры в колонке «Исполнение» быстро менялись — ВИКСАЛ получал доход от продаж акций «Виста эруэйз» по прежним ценам. Счетчик прибылей и убытков стремительно увеличивал сумму доходов.
— Интересно, какую прибыль вы получите в результате этой сделки — двадцать или тридцать миллионов? Господи, Хьюго, законодатели набросятся на вас, как муравьи на угощение во время пикника.
— Алекс? — позвал Квери. — Нам нужно на встречу.
Но Хоффман, не в силах отвести взгляда от монитора, его не слушал. Он ощутил сильное давление на череп, поднес пальцы к шву и слегка провел по нему. Ему показалось, что тот так сильно натянут, что может лопнуть.
Глава 7
Это не может продолжаться до бесконечности. Природа экспоненциального роста такова, что при дальнейшем его использовании катастрофа неизбежна.
Комитет риска «Хоффман инвестмент текнолоджиз» собрался на короткое совещание без трех минут двенадцать, как позднее зафиксировал Ганапати Раджамани, старший офицер комитета. Присутствовали все старшие менеджеры: доктор Александр Хоффман, президент компании; Хьюго Квери, генеральный директор; Питер ван дер Зил, главный операционный директор; и сам Раджамани.
Совещание получилось совсем не формальным, несмотря на точность, с какой было указано его начало; более того, никто даже не стал садиться. Они собрались в кабинете Квери, напротив Хьюго, который присел на край своего письменного стола, чтобы иметь возможность поглядывать на терминал. Хоффман вновь встал возле окна, изредка раздвигая жалюзи, чтобы бросать быстрые взгляды на улицу внизу. Это запомнили все — Хоффман казался рассеянным.
— Ладно, — сказал Квери, — давайте будем краткими. В зале заседаний болтается сто миллиардов свободных долларов, и мне необходимо вернуться, чтобы за ними приглядывать. Эл-Джи, закрой, пожалуйста, дверь. — Он подождал, когда они окажутся в полной изоляции от внешнего мира. — Насколько я понимаю, все видели, что произошло. Вопрос номер один: будет ли расследование из-за того, что мы совершили такую крупную сделку с «Виста эруэйз» за несколько часов до катастрофы. Гана?
— Короткий ответ — да, и тут не может быть никаких сомнений.
Раджамани был аккуратным молодым человеком, который имел очень высокое мнение о собственной персоне. Его работа состояла в том, чтобы отслеживать уровни рисков и оставаться в рамках законов. Квери переманил его из Управления по финансовому регулированию и надзору в Лондоне шесть месяцев назад, чтобы представить компанию в лучшем свете.
— Да? — повторил Квери. — Несмотря на то, что мы не могли знать о катастрофе?
— Все происходит автоматически. Все крупные сделки перед катастрофой фиксируются. И это сразу приведет власти к нам.
— Но мы не совершили никаких противозаконных действий.
— Верно. Если только не мы устроили катастрофу самолета.
— Но мы ведь здесь ни при чем? — Хьюго оглядел присутствующих. — Конечно, я не против, чтобы люди проявляли инициативу…
— Однако они захотят узнать, почему мы продали двенадцать с половиной миллионов акций именно сейчас. Я понимаю, Алекс, что вопрос звучит абсурдно, но способен ли ВИКСАЛ узнать о предстоящей катастрофе раньше, чем остальные участники торгов?
Хоффман неохотно отпустил жалюзи и повернулся к коллегам.
— ВИКСАЛ получает новости от агентства «Рейтер» в цифровом виде — это дает преимущество в одну или две секунды по сравнению с трейдером-человеком, — но другие алгоритмические системы обладают таким же преимуществом.
— Кроме того, за такое время ничего нельзя успеть сделать, — сказал ван дер Зил. — Мы осуществили нашу сделку за несколько часов до катастрофы.
— Когда мы начали продажи? — спросил Квери.
— Как только открылся Европейский рынок, — ответил Джулон. — В девять часов.
— А мы можем остановить это прямо сейчас? — раздраженно спросил Хоффман. — Нам потребуется менее пяти минут, чтобы показать даже самому упрямому представителю закона, что мы совершили сделку, чтобы ослабить игру на понижение. У нас не было никаких других намерений. Совпадение, и ничего больше. Забудем об этом.
— Ну, я могу выступить как бывший упрямый представитель закона, — вмешался Раджамани. — И должен отметить, что я согласен с вами, Алекс. Здесь важна тенденция; именно по этой причине я и хотел поговорить с вами утром, если вы помните.