Война (Книга 1)
- У меня все нормально... Но очень плохи дела Нила Игнатовича. Тяжело болеет... - Федор Ксенофонтович хотел было рассказать о посещении госпиталя, но, расслышав, как заохала, запричитала Ольга, ощутил необъяснимое раздражение и грубовато сказал: - Твои охи ему ничем не помогут! Надо ждать самого плохого. Позвони Софье Вениаминовне, поддержи старенькую.
- Непременно, Феденька, непременно... Ох, боже мой!..
- Слушай дальше!.. Сейчас я выезжаю в Минск, а двадцать второго, в воскресенье, уже буду на месте, в Крашанах... Это небольшой городишко в Западной Белоруссии.
- Не забудь же позвонить, как приедешь!.. Слышишь?
- Слышу! А если не дозвонюсь, передай твоим гостям привет.
- Почему ты сердишься, Федор? - В голосе Ольги просквозила слеза. Не дожидаясь его ответа, она опять заговорила быстро, словно боясь, что он не дослушает: - Не откладывай с нашим переездом! Я уже все продумала, какие вещи отправить багажом, какие взять с собой. Ирина будет готовиться в институт там...
- Ирина дома?
- Ну какой же ты!.. У нее сегодня выпускной вечер!
- А-а, верно... Ну, желаю тебе всего...
- И тебе, Феденька!.. Звони и скорее забирай нас! Целую тебя, милый...
Не дослушав последние слова Ольги, Федор Ксенофонтович повесил трубку и вернулся в комнату, заполнившуюся теплым запахом кофе.
- Поговорил? - спросил Микофин.
- Спасибо, все в норме, - устало ответил Федор Ксенофонтович; он вытер платком влажный затылок и, присаживаясь к столу, придвинул к себе чашку с кофе. - Давай по последней. Стременную, как говорят казаки.
- Стременную так стременную. - Микофин наполнил рюмки и, дружелюбно глядя на своего гостя, прочувствованно изрек: - За твою, Федор, новую судьбу!
- Бойся судьбы тогда, когда она расточает ласки, - с ухмылкой сказал Федор Ксенофонтович и притронулся своей рюмкой к рюмке Микофина.
- К чему это ты? - с удивлением спросил Микофин. - Твоя военная судьба не очень-то щедра. Некоторые наши сокурсники уже армиями командуют.
- Да я так, вообще, - нехотя ответил Федор Ксенофонтович и, взглянув на часы, начал застегивать воротник гимнастерки. - Пора трогаться на вокзал.
- Не торопись, Федя. У подъезда ждет машина, - успокоил Микофин. Только в машине лишнего не говорить.
- Да обо всем уже переговорили. - Федор Ксенофонтович отхлебнул кофе. - Так ты полагаешь, что не стоит придавать особого значения словам нашего Нила Игнатовича?
- Нил Игнатович анализирует только события, но он не чувствует атмосферы, в которой эти события происходят. - Микофин со значительностью посмотрел на собеседника: - Нам, кадровикам, наверняка сказали б, как надо напутствовать людей, которых отправляем в приграничные части... Подготовка к войне - это не тайная вечеря. Ее не скроешь.
- В том-то и дело, что Гитлер ведет подготовку на глазах у всего мира.
- Значит, не та подготовка и не с теми намерениями, если Генштаб не бьет тревогу.
Взглянув на часы, Чумаков поднялся:
- Поехали. Люблю иметь запас времени...
5
Только одни сутки позади, а Ленинград уже казался в далекой временной дымке. И уже для генерала Чумакова вторая дорога после Ленинграда. Поезд Москва - Минск набирал скорость.
Все, что услышал Федор Ксенофонтович в Наркомате обороны и в Генштабе, от Нила Игнатовича и от Микофина, - все это рождало гнетущую сумятицу чувств, далеко отодвинув, сделав мелкими и смешными все иные тревоги. Хотелось быстрее вырваться из душного вагона и оказаться близ границы, в штабе корпуса, в незнакомом городишке Крашаны.
Казалось, что там все станет яснее и не будет томить мучительная мысль о том, что большие войны всегда восходят весной.
В Минске, на перроне, Федора Ксенофонтовича ждала приятная неожиданность. Когда он вышел из вагона, к нему подошли высокий худощавый полковник в танкистской форме, с длинным, слегка морщинистым темноватым лицом, и боец в новеньком синем комбинезоне.
- Товарищ генерал Чумаков? - со сдержанной улыбкой спросил полковник, приложив руку к фуражке.
- Да, - с удивлением ответил Федор Ксенофонтович.
- Разрешите представиться, товарищ генерал-майор. Полковник Карпухин!.. Степан Степанович. - И, чуть подавшись к Чумакову, тихо добавил: - Ваш начальник штаба. А это, - кивнул на бойца, - водитель вашей машины красноармеец Манджура.
Манджура покраснел от смущения, но приосанился, лихо откозырял и звонко щелкнул каблуками сапог.
Федор Ксенофонтович с радостью пожал руки полковнику и красноармейцу.
- Как узнали о моем приезде, Степан Степанович?
- Приехал вчера по делам в штаб округа, зашел к кадровикам, а они сказали, - ответил Карпухин. - Вот и решил встретить. А как же иначе?
Шофер, подхватив чемодан генерала, понес его через вокзальное здание к машине, а Чумаков и Карпухин неторопливо пошли вслед за ним.
Федор Ксенофонтович обратил внимание, что на перроне и в вокзале много командиров, сержантов, бойцов.
- Что за великое переселение? - спросил он, с интересом оглядываясь по сторонам.
- В отпуск мчатся, - ответил полковник Карпухин. - До опровержения ТАСС отпуска были отменены, а сейчас разрешили.
У Федора Ксенофонтовича тоскливо заныло сердце: ему вспомнился разговор с профессором Романовым.
Привокзальная площадь встретила веселым перезвоном трамваев, предвоскресной хлопотливостью людей, ярким солнцем, во всю мочь палившим с голубого и чистого неба.
Был субботний день 21 июня, последний мирный день. Но об этом знали с полной определенностью только по ту сторону границы. Даже томившиеся в лесах от напряженного ожидания немецкие диверсанты, заброшенные на нашу территорию в форме командиров Красной Армии, пограничников и работников милиции, точно не ведали, когда наступит этот тяжкий для советских людей час. Они ждали парольного сигнала по рациям.
Попасть на прием к командующему округом с утра генералу Чумакову не удалось, и он, пренебрегая условностями, начал вместе с полковником Карпухиным хлопотать в разных отделах и управлениях штаба о нуждах формирующегося корпуса. А в середине дня опять направился к командующему генералу армии Павлову.
В приемной Федора Ксенофонтовича встретил щегольски подтянутый, в сверкающих коричневым блеском ремнях порученец. Почтительно, извиняющимся тоном он сообщил генералу Чумакову, что в кабинете командующего находятся на докладе начальник штаба округа генерал-майор Климовских и начальник оперативного отдела генерал-майор Семенов.