Война (Книга 3)
Два соединения армии Лукина растянулись по фронту на большом пространстве, что не позволяло создать в ее полосе сколько-нибудь глубокую и, следовательно, надежную оборону. Поэтому Лукин, присмотревшись к маневренной тактике немцев, создал подвижные отряды, включив в них пехоту, артиллерию и минометы. Во главе отрядов были поставлены наиболее опытные командиры и политработники. Отряды выдвинуты на самые угрожаемые направления и внезапными контратаками, особенно в ночное время, парализуют действия прорвавшихся в глубину нашей обороны частей противника. В трудном положении оказался штаб армии, ибо его батальон связи где-то затерялся при изменении железнодорожных маршрутов. Сейчас Лукин обстоятельно докладывал обо всем этом главкому.
Маршал Тимошенко, сдвинув брови, внимательно вслушивался в сжатые фразы командарма, в его внешне спокойный голос. Лукин сидел напротив, у приставного стола, повернувшись к маршалу вполоборота. Дивизионный комиссар Лобачев и генерал Власов примостились на дерматиновом диване в простенке между окнами, и слепившее из окон раннее солнце не позволяло Семену Константиновичу всмотреться в их лица. В конце своего доклада, подбирая завершающую фразу, Лукин вопросительно, с горьковатой улыбкой посмотрел на маршала, вздохнул и сказал:
- Вот будто и все, товарищ маршал... Сил мало... А насчет моих решений... - Он развел руками.
- Да, мне по долгу службы судить о них. - Семен Константинович тоже вздохнул. - Насчет подвижных отрядов - это то, что нужно. Надо только повысить их мобильность и активизировать работу разведки на них. Замысел действий отрядов - удачный.
- К сожалению, с нашими силами даже самые удачные замыслы не всегда приводят к успеху.
- Зато каждый неразумный замысел всегда и наверняка приведет к неуспеху. - Маршал засмеялся своей не очень веселой шутке.
Сдержанно засмеялись и все, кто был в кабинете.
В последние дни здесь, в Гнездове, уже отчетливо слышалась орудийная пальба, доносившаяся то с запада, то с севера. Временами казалось, что она отдаляется, будто уносимая ветром гроза. А сегодня орудийный рев звучал явственнее, в нем уже различались более гулкие и тупые обвалы. Вот и сейчас мелко задрожал под ногами пол, побежала зыбь по воде в графине. Донеслись тяжкие и звучные удары, словно где-то недалеко рушились горы.
- Бомбят Смоленск, гады, - тихо, словно самому себе, сказал Семен Константинович.
- Там уже и бомбить нечего - одни развалины, - горько добавил Лобачев.
- Смоленск - ворота к Москве, - вдруг сурово произнес Семен Константинович. - Пусть там останутся хоть одни камни, но его надо удержать!.. Это воля Государственного Комитета Обороны. - Маршал обвел всех твердым взглядом и продолжил: - Я отдаю сегодня приказ по Западному фронту об упорядочении управления обороной подступов к Смоленску. Вам, Михаил Федорович, - он остановил взгляд на генерале Лукине, - подчиняю все части Смоленского гарнизона и части, обороняющие подступы к городу.
- И части девятнадцатой армии? - кажется, с недоверием спросил Лукин, видимо, потому, что этой армией командовал Конев, бывший его начальник.
- Отходящие части! - уточнил маршал и чуть возвысил голос: - Оборона города должна быть в одних руках!.. Все подчиняется вам... И части, которые с востока будут прибывать в Смоленск по железной дороге.
Водворилась напряженная тишина. Стал слышен стрекот телеграфного аппарата на первом этаже, где размещался узел связи. В эти мгновения Лукин и его соратники всей остротой своих чувств и мыслей постигали масштабы ответственности, которая на них возлагалась. Но вряд ли их воображение могло распалиться до той невыразимо тяжкой реальности, которая ждала их впереди... Где-то уже подвозили к немецким передовым частям снаряд, от осколка которого сложит голову генерал Власов Трофим Леонтьевич...
А пока продолжался разговор.
- Я понимаю, - прервал тишину Семен Константинович, - с какими непосильными трудностями вы встретитесь. - Голос маршала зазвучал глухо, глаза его сверкнули из-под нахмуренных бровей болезненно: - Противник забил танковые клинья, охватив вашу, Михаил Федорович, и взяв в клещи отходящую с боями к Смоленску двадцатую армии. Клещи будут сжиматься. Если смотреть правде в глаза... а мы, коммунисты, привыкли только так, возможно, все вы останетесь здесь на погибель... Но не теряйте самообладания. Смоленск надо удержать. А мы будем принимать все меры, чтобы помочь вам...
В это время коротко взгуднул зуммер внутреннего телефона. Маршал Тимошенко взял трубку. Звонил генерал-лейтенант Маландин.
- Вернулась авиаразведка, - докладывал он. - Демидов действительно в руках противника, а главное - под угрозой Духовщина, а значит, и штаб фронта... Разрешите поднять штаб по тревоге...
- Обойдитесь, пожалуйста, без тревоги, - хмуро сказал в трубку маршал, устремив глаза на карту. - Отдайте распоряжение о передислокации штаба... С начальниками оперативного и разведывательного прошу ко мне...
Положив трубку, Тимошенко встал, дав понять присутствующим, что разговор закончен. Прощаясь со всеми за руку, невесело заметил:
- Рвется немец к Ярцеву... - И сообщил последние грозные новости: Это, сами понимаете, огромный котел во главе со штабом фронта. Будем сейчас принимать меры, а штаб уходит в район Ярцева... Ваша задача - без изменений...
8
Выйдя из кабинета Тимошенко и спускаясь по деревянной лестнице на первый этаж, генерал Лукин мыслями все еще оставался там, рядом с маршалом. Сзади шли Лобачев и Власов, и сквозь тихие взвизги деревянных ступенек под их сапогами Михаилу Федоровичу будто слышались сурово приглушенные слова:
"...Возможно... останетесь... на погибель... Но не теряйте самообладания..."
Все предельно ясно по главной сути, однако Лукин не мог вообразить себе, как именно сложатся события. Да и невозможно было поверить, что действительно близится тот страшный час, когда, кроме гибели, не будет другого выхода.
Враг, конечно, могуч: непрерывно давит огнем и моторами с воздуха и на земле; превосходство в силе и инициатива - на его стороне. Но и армия генерала Лукина, пусть ее раздергали по частям и в ней осталось всего лишь две дивизии, все-таки представляет собой не видимость силы, а силу. Одна 152-я дивизия полковника Чернышева Петра Николаевича чего стоит: в ее полках - металлурги Магнитогорска и тракторостроители Челябинска! С такими людьми можно дьяволу шею свернуть, прежде чем сложат они головы. И смутно надеялся Лукин на самого себя, на свой штаб и на какие-то еще пока неизвестные ему обстоятельства. Ведь как туго пришлось на Юго-Западном фронте в первые недели войны! Не сплоховал генерал Лукин! Хотя основные силы армии так и не вступили там в бой, а были переброшены под Смоленск...