Плевелы зла
В кабинет постучались. Вошла молодая женщина - лейтенант административной службы - и положила перед Навариным пакет с сургучными печатями.
- Распишитесь в получении, Вениамин Владиславович. - Женщина раскрыла журнал, вздохнула и неодобрительно покосилась на мрачного Воронова, как бы давая понять Наварину, что она сочувствует ему.
Наварин расписался в журнале, сломал на пакете сургуч. Достав бумагу, углубился в чтение...
Майор Воронов, посасывая не набитую табаком трубку, молчал. А начальник госпиталя, уткнувшись глазами в бумагу и нахмурив свои густые черные брови, точно позабыл о присутствии замполита.
В приказе, который лежал перед Навариным, четко и ясно говорилось: "Хирургический полевой подвижной госпиталь подполковника медицинской службы Наварина включается в систему головного полевого эвакуационного пункта..." Наварину предписывалось возглавить скомплектованный хирургический отряд и вместе с госпиталем быть готовым к передислокации в район тылов Н-ского полка.
- Сумасшествие! - всплеснул руками Вениамин Владиславович и торопливо начал развертывать карту с нанесенной обстановкой. Отыскав на ней у самой линии фронта красный флажок подвижного медицинского пункта Н-ского полка, он обратился к Воронову: - Полюбуйтесь! Сюда приказано перебазироваться перед наступлением, почти на передний край.
Воронов внимательно посмотрел на карту, подумал и не торопясь ответил:
- Хотя и опасно немного, но, по-моему, место подходящее. Лес, пути подъезда хорошие, близко от больших дорог. Значит, и попутный транспорт будет на нас работать.
- Удивляюсь вам, Артем Федорович! - вскипел Наварин. - Дело же не в опасности. А как с взаимодействием между медсанбатами и эвакопунктом? Снаряды, бомбы, окружение - ничто нам не может помешать в работе. Ничего мы не боимся. Но нарушить взаимодействие!.. Это именно и получится, когда мы выедем вперед за линию медсанбатов. Начнется чехарда. Медсанбаты встанут на колеса, и весь поток раненых к нам устремится. А нам же спасать этих раненых нужно! Жизни человеческие нам доверяют! Жизни! Мы обязаны свести смертность раненых к минимуму.
- Вы полагаете, этого не учитывали, когда составляли приказ? - сухо спросил Воронов.
- В том-то и дело. - Наварин снисходительно улыбнулся, и доброта, которая обычно светилась в его глазах, исчезла. - Сидят в санотделе штаба армии канцеляристы и сочиняют приказы. А у нас опыт. Помню, под Смоленском... Да что далеко за примерами ходить!.. Недавно командир медсанбата Михайлов прислал к нам без обработки две машины тяжелораненых. А ведь знает же, что не имеет права этого делать. И все-таки направляет. А что будет, если поток раненых увеличится? В каком положении мы окажемся, когда вперед медсанбатов выедем?
- Постойте, постойте, - перебил Наварина майор Воронов. - О каких двух машинах вы говорите?
- Три дня назад это было... Вот вы, Артем Федорович, упрекаете меня, что я устав нарушаю. Где нужно, я за порядок костьми лягу. Михайлов хоть и мой старый знакомый, на Северо-Западном фронте тоже в одной армии были, а я его не пощадил. Завернул машины обратно и еще сообщу об этом начальству.
- Завернули? - Глаза майора Воронова потемнели, сделались колючими. А может, медсанбат не мог?..
Во дворе хлопнула калитка и послышались чьи-то торопливые шаги. В кабинет вбежала медсестра Ирина Сорока. Запыхавшаяся от бега, взволнованная, она, не спросив, как положено, разрешения, начала тараторить:
- Товарищ начальник! Раненого принесли, прямо с полкового медпункта. У него в правом бедре мина... в верхней части... Пиротехник говорит трогать нельзя, может взорваться.
Наварин смотрел на взволнованную девушку, и его спокойное и твердое лицо выражало недоумение.
- Толком расскажите. Какая мина? - переспросил майор Воронов, поднимаясь со своего места.
- Немецкая! Небольшая, как свеколка. Застряла в бедре и не взорвалась...
Вениамин Владиславович хмурил брови, и над ними дергались мускулы. Такого случая он еще не встречал в своей практике и даже нигде не читал о подобном. Начал осмысливать услышанное. Сразу далеко отодвинулись только что одолевавшие его заботы... "В теле человека неразорвавшаяся мина. Нужно оперировать. Но мина в любой миг может взорваться. Погибнет не только раненый, но и хирург, и все, кто будет близко..."
Вениамину Владиславовичу показалось, что спинка стула, на котором он сидит, расслабленно подалась назад. И деревянные половицы под ногами вдруг показались дряблыми, скрипучими. Ему стало неприятно это состояние потерянности, и он нетерпеливо, со злостью забарабанил пальцами по столу. Ритмичная дробь пальцев как бы дала плавный ход мыслям, вернула его к действительности. Оторвав взгляд от взволнованного лица медсестры, Наварин вопросительно посмотрел на майора Воронова, который старательно набивал трубку с медным ободком на мундштуке.
- Доложить в санотдел армии? - проговорил Вениамин Владиславович и потянулся рукой к телефонному аппарату, стоявшему тут же на столе. - Алло! "Сосна"? Дайте двадцать седьмой... Попрошу главного хирурга. Нет его? Наварин говорит... К нам поехал?!
Вениамин Владиславович положил трубку и пожал плечами. Брови его вскинулись вверх, и на высокий лоб легла лестничка морщин.
- Главный армейский хирург, оказывается, к нам поехал... - вроде про себя, озадаченно промолвил Наварин. Повернувшись к Ирине, приказал: Быстренько пригласите ко мне Николая Николаевича! Посоветуемся...
Ирина убежала за ведущим хирургом Рокотовым, а Наварин поднялся из-за стола и, озабоченный, начал ходить по кабинету.
Воронов раскурил трубку и снова уселся на топчан у окна, время от времени кидая вопросительный взгляд на начальника госпиталя.
- Генерал Филонов только прибыл в армию, - промолвил Вениамин Владиславович, обращаясь к замполиту, - знакомиться с госпиталем едет, а тут такой случай! Небывалый...
Во дворе опять послышался топот. Это уже возвращалась Ирина. Раскрасневшаяся от бега, она ворвалась в кабинет и скороговоркой выпалила:
- Николай Николаевич не могут! Раненый на операционном столе!..
- Безумие! - простонал Наварин, страдальчески сморщив лицо. - Всю ответственность взвалил на свою спину. Может, я сам оперировал бы!.. Погубит себя и людей... - И, повернувшись к Воронову, спросил: - Что теперь Филонов скажет? Знаю я этого ворчливого старика!
Вениамин Владиславович остановился у стола, точно прислушиваясь, не донесется ли со стороны школы, где размещен операционно-перевязочный блок, взрыв. И вдруг ему стало не по себе: сейчас нагрянет генерал-майор медицинской службы Филонов, а он, хирург Наварин, когда в его госпитале такое событие, вынужден быть в стороне! "И все из-за самоуправства подчиненных!.."
Наварин, сам не замечая того, почти бегал по кабинету, заложив руки за спину. Казалось, начальник госпиталя позабыл о Воронове, о медсестре, притихшей у дверей. Потом неожиданно остановился перед Ириной, посмотрел в ее растерянное лицо и приказал:
- Бегите к пропускному пункту. Как только заметите машину генерала Филонова, немедленно позвоните мне.
- Так они уже приехали! - сказала Ирина.
- Как? Когда?..
- Недавно! Приехали, узнали от солдат о мине - и в операционную. Они ж вместе с Николаем Николаевичем операцию делают...
Наварин, окатив медсестру досадливо-негодующим взглядом, пулей вылетел из кабинета. Без фуражки, с растрепанной шевелюрой, он крупной рысцой бежал к школе. Ему вслед строго и задумчиво смотрел в окно замполит Воронов.
Раненый, укрытый простынями, спиной вверх лежал на операционном столе. Обнажено только правое бедро. Сима Березина, промыв кожу вокруг раны и стараясь не слышать протяжного тихого стона, смазывала ее йодом. Пальцы девушки словно онемели: то не могли попасть ватой, намотанной на палочку, в склянку с йодом, то не хватало сил притронуться к ребристому хвосту мины. Вспомнилось строго-деловитое лицо пиротехника - молодого лейтенанта: "Трогать нельзя". Рокотов приказал пиротехнику удалиться...