Человек не сдается

- Сорок шесть человек на рассвете будут готовы, - сказал он. - Село наше большое, народу много. 
- Сорок шесть человек! - обрадованно воскликнул Петр. 
Кто-то постучал в окно. Мужчина со стариком, который молча готовил для своего временного постояльца мешок с продуктами, переглянулись и вышли в сенцы. Через минуту они вернулись, пропуская через порог впереди себя двух красноармейцев. 
Увидев младшего политрука, солдаты остановились, насторожились. 
Все молчали, сверля друг друга испытующими взглядами. 
- Долго будем так переглядываться? - спросил Маринин. 
- А как знать, наши вы или немецкие? - ответил один из солдат. 
- Вы одни или есть командир? - спросил Маринин. 
Солдаты молчали. 
- Зовите сюда командира. С ним мы быстрее договоримся. 
Один красноармеец вышел и вскоре возвратился с военным невысокого роста, в накинутой на плечи плащ-палатке. 
- Сержант Стогов, - представился вошедший. - Пробиваемся проселочными дорогами на восток. 
- Младший политрук Маринин. - Петр протянул сержанту руку. Стогов неуверенно пожал ее и потребовал: 
- Разрешите удостоверение личности... 
Маринин машинально пощупал нагрудный карман и вдруг сник. Уронив голову, он дрогнувшим голосом сказал: 
- Нет удостоверения... Фашисты с мясом вырвали... Вот и ранен. 
Стогов пристально смотрел на младшего политрука и с сомнением качал головой. 
- Так, так... - затем взял на скамейке автомат Маринина, с любопытством повертел его в руках. - А автоматик-то немецкий... 
- В атаке добыл, - пояснил Петр. 
- Слушайте вы его! - сердито бросил от порога один из солдат. - Мы уже насмотрелись на таких в нашей форме!.. А этот еще и со своим автоматом. К стенке его! 
- Ишь какой скорый на расправу! - вступился хозяин дома. - Эдак ты и меня за чужого примешь. 
- Верно, хлопцы, разобраться надо, - поддержал хозяина мужчина с капелюхом в руках. 
Вдруг распахнулась дверь, и в дом влетел боец. 
- Товарищ сержант, немцы! - взволнованно выпалил он. 
Сержант Стогов заколебался, глядя на Маринина: 
- Ходить можешь? 
- Смогу, если надо. 
- Пошли! Вздумаешь бежать - пристрелю. 
- Полегче, сержант, - строго сказал ему Маринин. Еще хотел что-то сказать, притронувшись рукой к левой стороне груди, где под гимнастеркой, в потайном кармане, был спрятан партбилет, но его перебил хозяин дома: 
- А как же с хлопцами нашими? - старик стоял у порога и требовательно смотрел на Маринина, на Стогов а. 
- Возьми пополнение, сержант, - посоветовал. Маринин. - Четыре десятка парней деревенских. 
- Ха! - хмыкнул Стогов. - Я вон бойцов с оружием в отряд свой не принимаю... 
- Ну и дурак! - негодующе сверкнул глазами Маринин. - Хозяин, спасибо за хлеб-соль. Может, увидимся еще. А ребята ваши пусть сами действуют, не маленькие. 
И ушли... 
- Ящук, посчитай, сколько нас, - устало говорил утром сержант Стогов, сидя на стволе сваленного, полуистлевшего дерева. На его коленях немецкий автомат, отобранный у Маринина. Вокруг - глухой лес, просвечиваемый косыми лучами только что взошедшего солнца. 
- Тридцать два штыка! И семеро раненых, - ответил Ящук - высокий, худой, заросший рыжей щетиной пулеметчик. Он лежал на траве среди таких же смертельно усталых, испачканных землей и кровью бойцов. Белели свежие повязки раненых... 
- А этот - в форме младшего политрука - не сбежал? Давай-ка его сюда. 
Привели под ружьем Маринина - без фуражки, усталого, злого. 
- Ну? - повысил голос сержант Стогов. 
- Что "ну"? - сердито переспросил Петр. - Воевать не умеете. Кто же переходит через шоссейную дорогу без разведки? Ведь в тылу противника! 
- Мои люди, я командую, - раздраженно ответил сержант. 
Маринин едко улыбнулся, покачал головой и повернулся к солдатам: 
- А по-моему, тут ни моих, ни твоих нет. Есть наши, советские люди, красноармейцы... 
- Ну, допустим, - Стогов недобро скосил глаза на Маринина. - А как знать, кто ты такой?.. 
- Да наш, чего сомневаться! - сказал кто-то из бойцов. - Разве не видели, как в бою он?.. 
- Верно! - раздался еще чей-то голос. 
- Товарищи, не митинговать! - поднял руку Маринин. - Сержанта Стогова смущает то, что при мне не оказалось удостоверения. Подозрение законное. Однако нельзя забывать, что немцы своих диверсантов в наши тылы без документов не забрасывают. А во-вторых, я вам могу доказать, что... Ну, в общем, сами судите... - Маринин расстегнул пояс и из-под гимнастерки достал знамя, развернул его. 
При виде знамени сержант Стогов недоуменно захлопал глазами, затем вскочил на ноги, принял стойку "смирно"; торопливо поднялись с земли и вытянули руки по швам все бойцы, даже раненые. 
- Это боевое знамя танковой бригады, которая первой приняла на себя удар фашистов под Гродно, - вдохновенно заговорил Петр. - Бригада остановила врага, уничтожила более ста его танков, но затем была окружена... Мы обязаны сохранить знамя и доставить командованию... 
Маринин бережно свернул красный атлас. 
- Товарищи, - продолжал он, - наша задача не только сберечь знамя... Представьте себе, что сейчас по лесам движется сто таких отрядов, как наш. И если каждый отряд будет хоть как-нибудь мешать врагу, почувствуют немцы нашу силу? 
- Почувствуют, - вразнобой ответили солдаты. 
- Да, почувствуют, - подтвердил Маринин. - А мы с вами этой ночью только прятались от немцев, да и то троих человек потеряли. А надо делать так, чтоб враг нес потери, товарищ сержант Стогов! - Голос Маринина зазвучал тверже: - Надо, чтоб для фашистов со всех сторон был фронт... Отряд, слушай мою команду! 
- У нас свой командир есть, - недобро сверкнув глазами, подал голос пулеметчик Ящук. 
- Свой командир? - переспросил Маринин и, чуть задумавшись, обратился к Стогову: - Постройте, сержант, свой отряд. 
Стогов испытующе смотрел на Маринина и молчал. Заметно было, что сержант колеблется, не знает, как поступить. Наконец, вздохнув, скомандовал: 
- В две шеренги становись! Раненые - на левый фланг!.. Равняйсь!.. Смирно... - и, повернувшись к Маринину, четко доложил: - Товарищ младший политрук, по вашему приказанию отряд построен. 
- Вольно! - разрешил Маринин. 
- Вольно! - скомандовал отряду сержант и пристроился на правый фланг. 
Маринин стал перед строем, молча расстегнул гимнастерку и из нагрудного потайного кармана извлек красную книжечку, заклеенную в целлофан. Развернул целлофан и поднял красную книжечку над головой. 
- Все вы знаете, - сказал он, - что политработники Красной Армии это представители партии в наших войсках. Вот мой партбилет! Он удостоверяет мою принадлежность к партии большевиков. 
Маринин медленно шел вдоль строя, держа на уровне солдатских глаз раскрытый партбилет. И видел, как в десятках глаз загорались трепетные огоньки, выдавая чувства людей. Нетрудно было догадаться, что это за чувства. Парни - дети рабочих, крестьян, служащих, - выросшие при Советской власти, научились понимать, что такое партия большевиков, кто такой коммунист. 
- Эта книжечка, - продолжал Маринин, - не дает мне права командовать вами. Она дает мне другое право: быть впереди в бою, быть там, где трудно и опасно. И это не только право, но и обязанность коммуниста. Я ее буду выполнять... 
Петр помедлил, повел взглядом по лицам затихших в строю людей. 
- Но у меня есть и другая обязанность... Повторяю - обязанность! Маринин, подтянутый, с посуровевшим лицом, повернулся к Стогову: - Сколько вы, сержант, служите в армии? 
- Полтора года! - отрубил Стогов. 
- Ну, а я три, - улыбнулся Маринин. Заулыбались и солдаты в строю. Но дело, товарищи, не в арифметике. Дело в том, что из трех лет службы я два года учился в военном училище. Командовать учился и солдат воспитывать. Об этом свидетельствует мое воинское звание. Вот оно-то воинское звание - и обязывает меня взять на себя ответственность за судьбу каждого из вас... Итак, принимаю командование отрядом! Своим заместителем назначаю сержанта Стогова.