Эффект бабочки (СИ)

 
Глава 5
 
– Опять? – Андрюша привычно уже ввалился в комнату без спроса, окинул сестру суровым взглядом.
– Что? – Настя обернулась, отложила расческу, с помощью которой соорудила максимально приличный и непретензионный хвост.
– В ночь из дому?
Закатив глаза, девушка взяла в руки блеск для губ, провела по нижней.
– Ты что, пытаешься меня сторожить?
– Ну раз маме это делать не позволено, то хоть я…
– Все маме позволено, – Настя ощетинилась, забросила блеск в сумочку. Да, как-то так случилось, что она уже очень давно не спрашивала у мамы разрешения ни на что. Но это не так-то ужасно, страшно другое – она даже в известность ставила далеко не всегда. Уходила, забыв предупредить, когда придет, придет ли, а мама не решалась спрашивать. Глупо, но не чувствовала себя в праве что ли…
– Так куда ты собралась?
– Ужинаю с молодым человеком.
'Являющимся моим работодателем, а работаю я, между прочим, танцовщицей в одном из клубов, о котором ты определенно слышал. Ну и на ужин с ним я иду потому, что обязана, так как хлопнулась в обморок перед еще одним работодателем, а этот вроде как меня перед тем прикрыл'. – Настя прекрасно представляла, как вытянется лицо брата, скажи она это вслух, потому промолчала.
– Что за молодой человек?
– Андрюш… – тяжело вздохнув, Настя подошла к брату, потрепала того по вполне всклокоченной голове. – Обещаю, я вернусь не поздно, все будет хорошо, никто меня не украдет, не убьет, выкуп с вас не стребует, только не морщи лоб.
Морщить лоб, конечно, никто не перестал, хотя бы из прирожденного чувства противоречия, но и вопросов больше не задавали.
Андрей все же прав. Их жизнь сложилась так, что Настя давно не нуждалась в одобрении своих действий, а мама с братом не чувствовали себя в праве одобрять или нет.
Выйдя из подъезда, Веселова оглянулась, разыскивая машину Пирожка. Нужный ей седан стоял у соседнего парадного. Видимо, перепутал. Ну и хорошо. Настя не горела желанием сообщать Жене свой адрес, искренне надеясь, что подобные знания впредь ему не понадобятся.
– Привет, – девушка нырнула в машину, улыбнулась водителю, который неожиданному появлению был немного удивлен. Видимо, задумчиво вглядывался вдаль, ожидая увидеть спутницу на этот вечер в другой стороне.
– Привет, – расплывшись в улыбке, Пир потянулся к Насте, собираясь облобызать… Облобызать то, что подставят. Ася подставила щеку.
– Куда мы поедем? – девушка устроилась удобней, натягивая юбку ниже на коленки. Дома перед зеркалом она не казалась такой неприлично короткой. И блузка не казалась такой непристойно прозрачной, а еще вырез на ней определенно был намного более скромным.
– Поужинаем в одном хорошем месте, а потом… Поужинаем, в общем, – Женя улыбнулся, подмигнул, завел мотор.
За подготовку к вечеру кавалеру можно было ставить твердую тройку. Не двойку только потому, что удосужился заказом столика, прежде чем предложить поехать к себе. В том, что такое предложение поступит, Настя не сомневалась. А весь день вместо того, чтобы спать, потратила на проигрывание разнообразных комбинаций по избеганию этой чести.
Машина рванула с места, салон заполнили басы клубной музыки. Такое впечатление, что ему этого дерьм… музыки на работе не хватает.
Насте улыбнулись, она улыбнулась в ответ, а потом повернулась к окну, следя за тем, как бабушки на лавке у этого, соседнего с ее собственным, подъезда провожают авто осуждающими взглядами. Ну вот. Приукрасят и завтра донесут куда следует.
Будешь ты завтра, Настенька, главной героиней истории 'проститутка с наркоманом'. Или 'наркоманша с проститутом'. Суть та же. Настроение с каждой минутой взлетало все 'выше'.
***
– Счет, пожалуйста, – официант поклонился, кивнул, а потом отошел.
– Прости, что не смог днем заехать в офис, – собеседник Глеба потер шею, пытаясь справиться с ноющей болью в мышцах. – Куда не глянь, везде засада.
– Зато поужинали по-человечески, – Глеб усмехнулся, бросая очередной взгляд вглубь зала, немного правее локтя собеседника.
– Да, ну и вопрос решили. – Собеседник склонил голову, вглядываясь а лицо Имагина. Тот вел себя немного странно. Вроде бы был здесь, внимательно слушал, задавал вопросы и отвечал, но, в то же время, находился где-то далеко. Не всегда. Только в такие моменты, как этот…
– Да, – моргнув, Глеб снова сфокусировал взгляд на собеседнике. – Решили. Ты возьмешься за это?
– Возьмусь, разве у меня есть выбор? Мои люди напортачили, мне же исправлять.
– Поверь, твои портачат не больше, чем мои, – еще один взгляд сквозь собеседника был каким-то тяжелым.
– Проблемы?
– Нет. Все решаемо, просто… бесит.
Собеседник усмехнулся. Он прекрасно понимал, как это, когда тебя что-то бесит. Или кто-то. Ему перепала тяжкая участь. Бесить его – любимое занятие окружающих дорогих сердцу женщин. Причем он согласился на эту участь добровольно и даже ни капли об этом не жалел.
– А как у вас дела?
– Ничего, – мужчина пожал плечами, улыбаясь. – Ждем.
– Когда ждете-то?
– Месяцев через пять.
– Кого?
Мужчины снова усмехнулись, синхронно.
– Так я тебе и сказал. Кого надо, того ждем.
Капитулируя, Глеб поднял руки. Не хочет, пусть молчит. В конце концов, все вокруг и так судачат о том, кто кого ждет больше, чем о скачках валюты.
– Ну и как оно? Тяжко? – заметив, как Глеб в очередной раз скосил взгляд, собеседник не сдержался от того, чтоб закатить глаза, но промолчал.
– Тяжко будет потом. А сейчас терпимо. Знаешь, почему терпимо?
Глеб вновь посмотрел на мужчину напротив, помотал головой.
– Потому, что я должен терпеть.
Сколько было отчаянья в этих словах. Истинная мужская боль, которой делиться можно только с такой же жертвой. Потенциальной, бывшей, реальной. Жертвой высочайшего из чувств – любви.
– Я никогда не подпишусь на такое, – и прочитав эту самую боль, Глеб в очередной раз зарекся на удочку этого высочайшего не попадать. Нервы дороже, жизнь важней, он не готов, он слишком молод.
Собеседник посмотрел на Имагина недоверчиво, потом еще недоверчивей, потом совсем безнадежно недоверчиво. Подпишется. Как пить дать подпишется, причем добровольно, с удовольствием, а потом будет страдать и терпеть! Потому что за удовольствие нужно платить.
– Спорим?
– Тебе мало споров? – собеседник непроизвольно скривился.
– Нет. Пожалуй, не мало.
– Что, кстати, они?
– Ничего. Он страдает не меньше, чему я безумно рад. Ну а она… Знаешь, мне своей хватает, я предпочитаю посторонних избегать.
– Ты становишься социопатом.
– Психом я становлюсь, Имагин. Психом.
– Ничего, скоро все закончится…
Собеседник застонал, откидываясь на спинку кресла. Воспользовавшись паузой, Глеб снова бросил взгляд наискось.
– Кого ты там высматриваешь? – не выдержавший этого мужчина обернулся, пытаясь понять, что так настойчиво приковывает к себе взгляд Глеба на протяжении вечера.
Понял. Девушка сидела к ним вполоборота, нервничала, водила пальцами по салфетке, при этом дежурно улыбаясь мужчине-собеседнику, который в этот самый момент встретился взглядом с Имагиным.
– Знакомые? – вопрос адресовался Глебу, тот в ответ лишь кивнул.
А потом на них посмотрела уже девушка.
***
Что может быть чудесней, чем вечер в компании Женечки? Его несмешные шутки, двузначные фразочки, вечные попытки уцепиться за руку, провести по щеке, помять мочку уха, черт возьми. Видимо, в поисках эрогенной зоны, который в том месте у Насти нет. Хотя куда бы Женя не ткнулся, сейчас в ней эрогенных зон не было вообще, только зоны раздражения и еще большего раздражения. А все почему? Ах да, что может быть чудесней, чем вечер в компании Женечки? Только вечер в компании Женечки, когда через два столика сидит не кто иной, как Глеб Имагин.
Настя заметила его далеко не сразу. Просто в какой-то момент почувствовала зуд, а еще уши загорелись. Бросив взгляд направо, девушка поняла, почему.