Черта с два!
– Я ж тебе рассказывала: на вечеринке у Пашки Губанова, обмывали выход в свет альманаха, там подборка его стихов.
– Про альманах я знаю, – вздохнула я. – Он у меня на полке лежит, и я давно его прочитала.
– Ну… и Андрей там был. Нормальный парень… Он повез меня домой… я ведь рассказывала?
– Рассказывала.
– Я между делом сказала ему, что подруга ищет квартиру в старом городе, она художница и новые районы ей просто отвратительны. Она там ни жить, ни работать не может. А он заявил, что как раз занимается продажей квартир. Вот я вас и познакомила. Надеюсь, ты не думаешь, что я…
– Не думаю, если бы ты что и затеяла, все бы у тебя вышло наоборот и наперекосяк.
– Может, ты зря расстроилась? Может, есть какое-то объяснение?
– Конечно. Объяснение есть: я законченная дура. Отдала деньги незнакомому человеку, взамен получила расписку от какого-то Теплова, которого в природе скорее всего вовсе не существует.
– Позвони Андрею. А хочешь, я позвоню?
– Не хочу. Жулик твой Андрей. – Я вздохнула.
– Сашка, тебе надо в милицию, и вообще… Ты заняла кучу денег, надеясь, что старую квартиру продашь и расплатишься. А теперь что, а?
– Не знаю. Скорее всего квартиру все-таки придется продать. Если повезет, смогу купить «малосемейку» или комнату…
– Может…
– Ладно, позвоню твоему Андрею, – сказала я и повесила трубку.
Андрея дома не оказалось. Я прошла на кухню и попыталась приготовить себе ужин, все валилось из рук, и я опять разревелась. Завтра же пойду в милицию и… и что? Андрей скажет, что в глаза меня не видел, а расписку от какого-то никому не ведомого Теплова можно смело выбросить. В милиции посоветуют впредь не быть столь доверчивой, а свои деньги я вряд ли получу назад. Тут я заревела еще отчаяннее, потому что вспомнила: через три месяца необходимо вернуть долг – пять тысяч долларов. Где я их возьму, не продавая квартиры, в ум не шло.
– Ну и ладно, – сказала я, вытирая горькие слезы, и еще раз повторила: – Ну и ладно.
Ужинать не хотелось, с трудом проглотив пару ложек салата, я вернулась в комнату и села в кресло. Закрыла глаза, дыша глубоко и по возможности ровно. Потом поднялась и пошла к кульману, где были мои рисунки.
– Хватит ныть, давай работать, – напомнила я себе. – Только попусту теряешь время. – «Если бы ты знала время так же хорошо, как я, – ехидно проронил Болванщик, – ты бы этого не сказала. Его не потеряешь! Не на такого напали!» Я усмехнулась и взяла карандаш.
Телефонный звонок вернул меня к действительности: Мартовский Заяц ухмылялся с кульмана, но меня обступали стены ненавистной квартиры, а за окном раскинулся мир, в котором мне никак не находилось места. Я досадливо посмотрела на телефон и сняла трубку.
– Ты звонила? – спросила Лариса.
– Что? – не сразу поняла я.
– Ты звонила Андрею?
– Нет еще. То есть я звонила, но его, видимо, не было дома, или он просто не снял трубку…
– Надо было позвонить еще. Звонить и звонить… Ты меня слышишь?
– Конечно, я тебя слышу. Я позвоню.
– Боже мой, ты хоть понимаешь, что можешь оказаться на улице?
– Я понимаю, и я сейчас позвоню.
– Хочешь, вместе к нему съездим, поговорим, а?
– Не знаю, может быть.
– Ладно. Звони ему. Вдруг повезет…
Мне действительно повезло, в том смысле, что Андрей был дома, в остальном везеньем и не пахло.
– Андрей? – робко начала я. – Это Саша.
– А, – пропел он и вроде бы даже хохотнул. – Как дела?
– Плохо. Андрей, я сегодня ездила на квартиру, которую купила с твоей помощью. Оказывается, ее уже купили раньше меня какие-то люди…
– Бывает, – равнодушно перебил он.
– Что бывает? – растерялась я.
– Ну, бывает, что кто-то купит раньше…
– Андрей, я не вижу во всем этом ничего забавного. Я заплатила деньги и…
– Да ладно, ладно… Найду я тебе квартиру, чего ты…
– Какую квартиру?
– Хорошую. Не переживай.
– Андрей, я ничего не понимаю. У меня расписка…
– Выбрось ее..
– Что?
– Выбрось, говорю…
– Что значит «выбрось»? – возмутилась я, но как-то неубедительно, и в глубине души была согласна с Андреем.
– А что еще с ней делать?
– Я пойду в милицию, – чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и злясь на себя за это, заявила я.
– Иди, – засмеялся он, – там дураков любят… утешат.
– Боже мой, – не выдержала я. – Как ты мог так поступить со мной? Я должна кучу денег, я надеялась продать свою квартиру и вернуть долг, а теперь…
– Твою квартиру мы мигом продадим, – сказал он весело. – Нашла о чем реветь…
– А мне прикажешь жить на улице?
– Сейчас лето. Погода хорошая.
– Ты мерзавец, – сказала я и собралась повесить трубку, но он меня остановил:
– Ладно-ладно, успокойся. Говорю, будет у тебя квартира… Ну, сорвалось с этой, повезет с другой. Ты мне еще спасибо скажешь…
– Верни мне деньги, – сказала я.
– Что?
– Деньги.
– Скажи по буквам.
– Не сумею, – мне вдруг стало смешно.
– Тогда ничего не получишь.
Я бросила трубку и закусила кулак. Телефон ожил, надеюсь, это не Лариска, не стоит мне лишний раз напоминать, что я в скором времени окажусь на улице.
– Сашенька, – произнес Андрей ласково, – а чего б нам с тобой не встретиться и не обсудить все в спокойной обстановке?
– Что обсудить? – престав грызть кулак, спросила я.
– Ну… ситуацию.
– Ты вернешь деньги?
– Вряд ли, – вздохнул он. – Их у меня уже нет. Но квартиру найду. Есть одна на примете. Хорошая квартира, за гроши, живет один алкаш, она ему ни к чему. Такому и комната сгодится… Отличный район. Только ремонт сделать. Продадим твою квартиру, сделаем ремонт, и еще деньги останутся.
– Я тебе не верю… – сказала я, очень надеясь, что он говорит правду, и твердо зная, что он врет.
– Ну… зря. Я чувствую себя обязанным. Ты мне нравишься, и вообще. Одним словом, мне очень хочется быть хорошим. Давай встретимся и все обсудим. Идет?
– Идет, – покачав головой и вздохнув, ответила я.
– Вот и отлично. Жду тебя через час на остановке…
– Но уже поздно…
– Брось. Весь город в огнях… чего ты боишься?
– Мне нечего бояться, совершенно нечего, – попробовала я убедить себя, вышагивая от стены к двери. – Я пойду и поговорю с ним. Да. Пойду и поговорю. Я должна вернуть свои деньги. Черт возьми, я должна это сделать, если не хочу оказаться на улице.
Через сорок минут я была одета и спускалась по лестнице. Только на одной лестничной площадке горел свет, идти пришлось в абсолютной темноте.
«Ничего из твоего похода не выйдет, – сообщил мне внутренний голос. – Я имею в виду: ничего путного».
Ровно через час после звонка Андрея я была на остановке, он уже ждал меня, сидя в машине. Окно открыто, из кабины доносилась музыка, что-то очень старое и лирическое.
– Привет, – проронил он, распахивая дверь с моей стороны. – Рад тебя видеть.
Я села, и мы куда-то поехали.
– Отличная ночь, да? – усмехнулся он. – А звезды? Посмотри, какие звезды…
– Я не вижу звезд, я вижу фонари. О чем мы говорим? Верни мне, пожалуйста, мои деньги.
– Конечно-конечно, – кивнул он. – А как же. Разумеется, я их верну. Ты нервничаешь, тебе надо успокоиться. Поедем, поужинаем… Я знаю отличное место.
– Уже поздно…
– Ерунда. Сейчас увидишь, какое это классное местечко.
– Андрей… – начала я.
– Подожди, подожди. Успокойся. Мы поужинаем вдвоем, ты и я, а потом поговорим о делах…
Мы приехали то ли в ресторан, то ли в кафе… в общем, в какую-то ужасную забегаловку. Толпа народа бессмысленно сновала между столами, музыка резала уши, ее изо всех сил пытался переорать телевизор в углу. Мы приткнулись за свободный стол, подошел парень в немыслимых лохмотьях, оказавшийся официантом, и принял заказ. Музыка стала громче, может, оттого, что кто-то догадался выключить телевизор. Господи, зачем я здесь? В этом аду разговаривать невозможно.