Черта с два!

– Мальчишка во дворе, лет одиннадцати, похожий на бродяжку. Он выпросил у меня пятерку, обещал присмотреть за машиной. А еще он сказал: «У Андрея менты»… Он так сказал… Почему менты? Оба в гражданской одежде. Мальчишка выдумывал… Господи Боже, что он там видел?
– По-вашему, ребенок может что-то знать? – вроде бы равнодушно спросил Николай Петрович.
– Когда я заехала к Андрею во второй раз… мальчик был явно напуган, сказал: «Не мотайся сюда, тобой уже интересовались». – Я зябко поежилась, чудовищный смысл его слов наконец дошел до меня. – И еще он сказал, что Андрей убит…
Николай Петрович смотрел на меня в упор и хмурился.
– Как вы отнеслись к его словам? – сделав длинную паузу, спросил он.
– Хотела надрать ему уши… думала, он разыгрывает меня… Понимаете, все выглядело как-то… глупо…
Николай Петрович кивнул, но понял он меня или нет, оставалось тайной.
– Послушайте, если мальчик что-то видел… – испугалась я.
Николай Петрович опять кивнул, потом стал расспрашивать о моей работе, я отвечала, хотя и не могла уразуметь, какое отношение моя работа имеет к убийству. Скоро у меня разболелась голова, я стала непроизвольно морщиться и делать паузы между словами, Николай Петрович заметил это и участливо спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Не очень хорошо, – ответила я, он дал мне подписать какую-то бумагу и, кашлянув, сказал:
– Александра Сергеевна, вот мой телефон, если вы вдруг вспомните что-то, непременно позвоните. И еще, о нашем разговоре лучше никому не рассказывать. Извините, но нам придется побеспокоить вас еще.
– Я понимаю, – уныло заявила я, мы простились, и я побрела к своей машине, нашла в сумке таблетки от головной боли, проглотила сразу две и посидела немного, положив руки на руль, ожидая, когда лекарство подействует.
Господи, как я могла влезть во все это? Убийство, эти двое… И мальчишка… Должна я была рассказать о нем? Конечно, должна: убит человек, и мальчишка что-то видел… «Он видел убийцу так же, как ты… вряд ли бандитам это понравится. Нельзя было говорить о ребенке. Это опасно. Он ребенок, он всего лишь ребенок… к тому же языкастый, мог похвастать тем, что видел. Я поступила правильно. Милиция его быстро найдет и сумеет защитить». Утешив себя таким образом, я поехала домой. На душе было тяжело и тоскливо, я смотрела вперед и не очень хорошо понимала, куда еду. Потому не удивилась через некоторое время, обнаружив себя неподалеку от дома, где жил Андрей. Однако въезжать в его двор не стала. Пристроила машину возле магазина и дальше отправилась пешком.
Двор был пуст. Я забралась в кусты сирени, но и там никого не обнаружила, зато обнаружили меня. Окно первого этажа распахнулось, и женский голос сурово спросил:
– Что вам здесь нужно?
– Извините, – вздрогнув, пролепетала я. – Я ищу мальчика, лет одиннадцати, темные волосы, такая забавная стрижка…
– Он что, украл у вас что-нибудь?
– Украл? Нет, почему?
– А чего ж вы его ищете?
Интересный вопрос, и что я должна ответить? Отвечать я не стала, спросила сама:
– Он живет в вашем доме?
– Если вы ищете Дениса Голубева, то в нашем. Не семейка, а Божье наказание. Тринадцатая квартира. Только если вы собрались жаловаться на него родителям, затея пустая. Отец сидит в тюрьме, а матери до мальчишки нет никакого дела. Пьяница она. Мальчишка предоставлен сам себе. В школу не ходит, болтается целыми днями на улице… В общем, хорошего не жди… Беда с такими соседями. Денисом уже не раз милиция интересовалась, таскается с компанией, все такие же непутевые, то стекло выбьют, то из машины что-нибудь стащат. – Женщина, вздохнув, махнула рукой.
Не зная, что ответить на ее причитания, я постояла, переминаясь с ноги на ногу, брякнула «спасибо» и стала выбираться из кустов.
Тринадцатая квартира располагалась во втором подъезде, я направилась туда, косясь на окна Андрея. По спине прошел холодок, казалось, оттуда за мной кто-то наблюдает.
– Чепуха, – одернула я себя и твердой походкой вошла в подъезд.
Квартира была на первом этаже, звонок не работал, я громко постучала и стала ждать. Тишина. Я постучала еще раз, где-то в глубине квартиры раздались шаги, дверь открылась, и я увидела женщину. Стало ясно: она спала, и я ее разбудила.
– Чего? – спросила женщина хмуро.
– Вы мама Дениса? – испытывая неловкость за вторжение, поинтересовалась я, голос против воли звучал заискивающе.
– Ну? – стоять ей было трудно, и она облокотилась на дверной косяк.
– Извините, он дома?
– Нет его. – Женщина нахмурилась еще больше и спросила громче: – Вам чего надо? Жаловаться пришли? Жалуйтесь. Сына нет, и, где он болтается, я не знаю.
– Мне он очень нужен. Можно я оставлю свой телефон? Пусть позвонит…
Женщина открыла рот, потом закрыла и посмотрела на меня с большим сомнением.
– Чего он опять натворил?
– Ничего. Просто… просто он обещал мне позировать… Я художница и… – Я торопливо сунула ей листок бумаги со своим телефоном и бросилась из подъезда. Женщина высунула голову, глядя мне вслед с заметным недоумением. Надо было ей все рассказать. Ага, она пьяна в стельку и вряд ли способна хоть что-то соображать. Только бы не забыла отдать телефон мальчишке…
Я шла к машине, пребывая в каком-то странном состоянии: мне казалось, что все совершается помимо моей воли, все идет наперекосяк.
Занимаясь самобичеванием, я направилась к проспекту, домой мне не хотелось, вряд ли я смогу работать в таком состоянии. Я совершенно не знала, что мне с самой собой делать. Свернула к рынку и тут увидела Дениса в компании четырех таких же оборвышей, увлеченно намывающего шикарный «Фольксваген». Точнее, увлеченно намывал именно Денис, остальные сидели на корточках и брызгали водой в лицо друг другу из пластмассовых ведер, впрочем, без особого энтузиазма. Я подъехала ближе и посигналила. Один из ребят вскочил и рванул ко мне. Я открыла окно и сказала:
– Мне нужен Денис.
Тот успел меня заметить, посмотрел неодобрительно, подошел вразвалку и заявил:
– Подожди.
Я заглушила мотор и стала ждать. Он закончил работу, получил деньги от вернувшегося с рынка хозяина «Фольксвагена» и только после этого направился ко мне. Я распахнула правую дверь, он сел, посмотрел сердито и сплюнул в окно, а я размышляла, с чего начать разговор.
– Ну чего? – спросил он через минуту.
– Я была в милиции, – сказала я.
– Вот дура, – всплеснул руками Денис. – Ведь говорил же тебе.
– Что ты мне говорил? – не поняла я.
– Говорил: не мельтеши и не суйся…
– Я и не совалась, – с обидой заметила я. – Меня вызвали.
– Как это? – проявил Денис заинтересованность. – Неужто сами нашли? Тачку-то они не видели, у меня же про номера спрашивали, а я сказал, что ты не на «жигулевине», а на «Москвиче», а номер, мол, не запомнил. Как же они, а? Не на твоем же лбу они прочитали… или ты им в тот раз чего брякнуть успела?
– В какой раз? – растерялась я.
– Ты чего такая глупая? Ты ведь их видела?
– Кого? Приятелей Андрея?
– Хороши приятели, – презрительно фыркнул мальчишка и опять сплюнул. – Они же его укокошили..
– Откуда ты знаешь? – радуясь, что он сам заговорил об этом, спросила я.
– Знаю. Видел. – Тут он посмотрел испуганно. – Ты ведь ментам про меня не сказала?
– Сказала, – тоже испугалась я.
– Вот дура, – он вновь всплеснул руками и покачал головой, чуть не плача. – Вот и делай людям добро после этого…
Он достал сигарету из мятой пачки, прикурил, руки у него дрожали.
– Что ты делаешь? – растерялась я. – Выбрось сейчас же.
– Ты мне что, мать? Или родная тетя? Сама-то небось куришь.
– Ты еще маленький, – не нашла я достойного аргумента.
– Ага. А ты большая… и умная. Чего ты им про меня наплела?
– Я… извини, я сказала, ты знал, что Андрей убит. То есть знал еще тогда, когда его труп не нашли.
– А его нашли?
– Конечно. Потому меня и вызвали.