Гражданин преисподней
— Спорить не буду. Даже мороз по коже пробирает. Не левиафан, а прямо химера какая-то.
— А вот это совсем другое. Из «Песни песней». — Венедим так воодушевился, что даже вскочил на ноги. — «О, ты прекрасна, возлюбленная моя! Глаза твои голубиные под кудрями твоими. Как лента алые губы твои и уста твои любезны. Как половинки гранатового яблока — ланиты твои. Два сосца твои, как две молодые серны, пасущиеся между лилиями. О, как любезны ласки твои! Сотовый мед капает из уст твоих. Мед и молоко под языком твоим!»
— Ты бы, Веня, успокоился, а на ночь заказал у Феодосии горячую девку. Развеешься немного. А то так и умом тронуться недолго.
— Не дозволены мне плотские утехи, — Венедим сел, едва переводя дух, — обет воздержания и плотеубийства лежит на мне. Через телесные страдания хочу достичь духовных высот.
— Кондрашку ты достигнешь. Для такого бугая, как ты, воздержание вредно.
— Искушаешь меня? — Венедим криво усмехнулся. — Зря. Ничего не выйдет… Меня каждый день искушают. Привык.
— Завидую. Мне бы так устроиться… Слушай, а как ты относишься к игумену? — Кузьма до сих пор не мог забыть багровые глаза, зловеще горящие во мраке.
— Здесь он наместник Бога… — Венедим почему-то растерялся. — Как я могу к нему относиться?
— Что-то необычное в нем есть… Ты не замечал?
— Я не смотрю на него. Я ему внимаю.
— Конечно! Наместник Бога! Большая шишка. А в меня вцепился, как химера какая-то. Начал за здравие, а кончил за упокой. Голодом вздумал стращать. Подумаешь! Да я, бывало, по десять дней кряду ничего не ел!
— Как бы тебе не пострадать за свое злоязычие. Не вводи меня в гнев. А иначе будешь наказан лишением пищи.
— Все, беру свои слова обратно! — Кузьма вскинул вверх обе руки. — Оговорился я. С каждым может случиться. А игумен ваш просто сокровище. Ну прямо агнец Божий! Другого столь душевного и кроткого человека я еще не встречал… И надеюсь, больше не встречу.
— Паясничаешь? Ну-ну… Обед ты свой получишь, не сомневайся. Мы не звери. А наш разговор продолжим опосля.
— С удовольствием. Перескажешь мне что-нибудь вроде «Песни песней».
— На этот раз рассказывать будешь ты. Я хочу знать все подробности о путях, которыми мы пойдем через преисподнюю.
— Мы? — удивился Кузьма.
— Отныне я буду всюду сопровождать тебя. Вплоть до самой Грани. А если потребуется, то и за Грань. Такова воля игумена. Если все сложится благополучно, к концу пути я постараюсь обратить тебя в истинную веру.
— А я тебя — в еретиканство.