Твоя случайная жертва и бонус

– Мне надо поговорить с вашим начальником!
– С каким начальником? – она хохотнула.
– С…Иваном Даниловичем.
– К нему только по записи.
– Тогда запишите меня.
Несколько секунд тишины.
– Через неделю двенадцатого числа вас устроит?
– Почему так долго?
– Вас записать на встречу?
– Да! Запишите…
– Лерочка, Иван Данилович спрашивает, что там насчет мест в «Рояле Блэк»?
Ее кто-то отвлек, и последних моих слов она, кажется, не слышала, мило говорила с каким-то парнем, а я отключила звонок. Через неделю слишком поздно. Мне деньги нужны немедленно. И я их получу!
***
Я распахнула шкафы Женьки и шумно выдохнула – вот это гардероб. У меня отродясь такого не было. Точнее, не так, я бы в жизни такое не надела. Потому что… потому что я никогда не пыталась соблазнить мужчину. Я носила волосы чуть ниже плеч и собирала их в хвост на затылке, не красилась, не покупала юбки и платья. Только штаны, бесформенные кофты, куртки, футболки. На ногах кроссовки или мокасины, зимние ботинки. Все неброское, не цветное. Больше всего меня пугал блеск в мужских глазах. Мне не нужно было, чтоб меня хотели, со мной флиртовали или заигрывали. Я долгое время носила брекеты, хотя они мне особо не были нужны, намеренно уродуя свою внешность.
Но сегодня я должна впервые одеться иначе… впервые привлекать, а не отталкивать. И я совершенно не умела этого делать. Спасало лишь то, что я дизайнер, я умела подбирать цвета, стили, одежду, мебель, да что угодно. Это был мой природный талант. И вещи в шкафу Женьки восхищали красотой и шиком, отвращая одновременно своей броскостью.
На экране ноутбука Иван Данилович Волин давал интервью на независимом канале насчет обвинений холдинговой компании в неправомерных действиях и махинациях. Владельцу Альянса грозил судебный иск. Уже неделю в новостях обсуждали этот громкий скандал после того, как «Сириус. Рэд. Альянс» поглотил несколько предприятий, по слухам принадлежавших мэру города. Я туда не смотрела, только слышала его голос. Такой низкий, уверенный, с нотками с нажимом, очень властный, заставляющий собеседника глотать слова и путаться в вопросах.
Я выбрала черное платье с кружевными вставками на животе и по бокам пышной юбки, которая переливалась и взмывала воланами над ногами при каждом шаге, обнажая колени. Распустила волосы, как тогда… в ту проклятую самую жуткую ночь в моей жизни.
– Потрясающе играешь, малышка.
Тронула губы алой помадой, мазнула слегка тушью по ресницам. Мама говорила мне, что я не должна ярко краситься, с моими чертами лица это лишь все испортит. И мои очень большие серые «блюдца» не нуждаются в косметике. Посмотрела через зеркало на ноутбук – камера взяла лицо Волина крупным планом и встретилась взглядом с кристальными светло-бирюзовыми глазами. Слегка вздрогнула.
– Играй, я посмотрю, как твои пальчики двигаются по клавишам.
Взбила волосы руками, чувствуя, как бешено бьется мое сердце.
– Само совершенство. Вы рождены стать королевой красоты. 
Надела туфли на высоком каблуке, чуть пошатнулась, но ноги помнили, как в них ходить. Такое не забывается. Я долго носила мамины туфли на шпильке… до…
Открыла ящик стола, взяла Женькины деньги и вызвала такси.
– В ночной клуб «Роял Блэк».
Пока ехала в машине, руки судорожно сжимали черную лаковую сумочку. Нет, я не нервничала, я смертельно боялась того, что затеяла. Но… это был мой шанс спасти мою дочь, и я не собиралась его упускать.
Машина остановилась у высокого блестящего здания с круглой плоской крышей в форме рояля. Я вышла из такси и в нерешительности выдохнула, а потом все же шагнула по ступенькам вверх.
– Вы по приглашению?
– Да! Я забыла пригласительный, но господин Волин может подтвердить, что я его гость.
Меня пропустили, не требуя подтверждения, и я, с дико бьющимся сердцем, прошла в полутёмную залу, посредине которой стоял огромный рояль, который и был сценой, на крышке «музыкального инструмента» танцевали полуголые стриптизерши в черно-белых лаковых костюмах, и играла музыка из знаменитого фильма Тарантино «От заката до рассвета». Я обвела залу взглядом и стиснула челюсти, когда увидала Волина, сидевшего на верхнем ярусе за прозрачным стеклянным столом. Он был один. Смотрел на сцену отсутствующим взглядом своих невероятных глаз, от которых по всему телу шли мурашки… Я решительно направилась наверх, собираясь нарушить его одиночество. И сама была близка к обмороку, мои ноги и руки заледенели, особенно кончики пальцев. Поднялась и прошла к его столику.
Иван не сразу меня заметил, а когда все же обратил внимание, отмахнулся и презрительно скривился. А мне захотелось закричать от страха и от ощущения, что я только что шагнула в бездну.
– Я не заказывал приват. Уходи.
– Я хочу, чтоб вы взяли меня на работу.
Повернулся ко мне, подперев подбородок длинными аристократическими пальцами с массивными кольцами на безымянном и мизинце. Я его не просто заинтересовала, а даже развеселила, на тонких и в то же время чувственных губах появилась ухмылка, а в глазах блеснула заинтересованность.
– Как вы нашли меня здесь, и кто вас впустил?
– Я хочу работать в вашей компании, и мне нужен аванс в размере трехсот тысяч рублей. Для начала.
Его брови поползли вверх, и он закинул ногу за ногу. Я тяжело дышала, и мне каждую секунду хотелось сбежать, сорваться прочь и нестись с закрытыми глазами подальше от него, подальше от этого места.
– Да вы что? Взять ВАС на работу и дать аванс? – засмеялся, запрокинув голову, отхлебнул воду из прозрачного бокала и поставил его обратно на стол. – И по какой причине я должен это сделать?
Сердце уже не просто билось в горле, оно колотилось со всей силы о ребра, и казалось, я слышу, как они трещат и как рвутся натянутые до предела нервные окончания.
– Одиннадцать лет назад вы меня изнасиловали, порезали и закопали в яму… Как вы думаете, данный факт принесет славу вашей компании? А может, заинтересует власти, готовые вас сожрать за махинации? Как вам такая причина? Подходит?
Чудовище перестало улыбаться, и теперь от его тяжелого взгляда мне захотелось громко и пронзительно закричать. Бездна разверзлась, и языки пламени лизнули мои ноги.
ГЛАВА 4
Это был блеф… Я понимала, что ничем и никак не докажу сказанное мной только что. И риск равносилен самоубийству, но у меня не было никаких других вариантов. Смотрю ему в глаза, кусая губы и ожидая ответа, а он не торопится отвечать. Склонил голову набок и внимательно меня рассматривает, подперев подбородок. Так рассматривают диковинное животное или насекомое.
Сногсшибательный подонок в идеальном костюме без единого пятнышка и белой рубашке, которая из-за флуоресцентного освещения отливала сверкающей голубизной, как и его глаза. Удивительные, прозрачные глаза, холодные, цинично спокойные и в то же время поблескивающие издевательским интересом. Я плохо помню его лицо, но хорошо помню глаза и эту высокомерную манеру общения. Все это тогда вскружило мне голову… А сейчас вызывало ужас и дрожь во всем теле. Я, как мотылек, кружащий у огня, прекрасно знала, что прилетела сюда умереть.
– Не напомнишь мне имя? – спросил так обыденно просто, словно я сказала ему не об изнасиловании, а о свидании, после которого он забыл очередную назойливую любовницу.
– Вы не спрашивали у меня имя.
– Странно, обычно спрашиваю и даже запоминаю. Имя – это своего рода трофей.
Я не понимала, что он имеет в виду, а точнее, я поняла, и мой разум отказывался это принять – ублюдок только что признался, что я не единственная его жертва. Он вдруг встал с дивана, и я внутренне подобралась, напряглась, лихорадочно выискивая на столе что-то, чем я могла бы обороняться. Но кроме графина с водой и бокала ничего там не увидела.
Он был высоким, выше меня где-то на полторы головы. Этого я тоже не помнила. И сейчас, тяжело дыша, смотрела, как грациозно он двигается, приближаясь ко мне. Гибкий, спортивный, подтянутый и очень худощавый. Хищник на охоте. Притом жертва сама пришла к нему в лапы.