Голубые холмы Синтры

— Если необходимо, я найму ей другую компаньонку. — Теперь он пристально смотрел на нее своими серо-стальными глазами и в них читался вызов. — Я не шучу.
Элинор, смирившись с неизбежным, беспомощно развела руками и рассказала все… почти все. Она умолчала только о том, что касалось его жены.
Лицо дона Мигела оставалось мрачным. Ни один мускул не дрогнул. О чем он думал? — спросила она себя, тщетно пытаясь угадать его мысли. Вглядываясь в лицо дорогого ей человека, Элинор с изумлением поняла, что его гнев испарился. Это немного облегчило тяжесть у нее на сердце. Может быть, желание Санчеса жениться на Карлоте немного залечило раны, нанесенные его гордости. Наконец граф заговорил. Но лучше бы молчал, а не задавал вопрос, которого она боялась больше всего.
— Санчес рассказал, откуда узнал о беременности Карлоты?
Она, не подумав, покачала головой. Этот машинальный жест только отсрочил ответ. Ей пришлось солгать, потому что стальной взгляд графа привел ее в полное замешательство.
— Нет… не рассказал.
— Не лгите!
Она подпрыгнула, чувствуя себя как ребенок, которого в раздражении отшлепали. Щеки девушки залились жарким румянцем.
— Дон Мигел, лучше спросите у виконта об этом сами.
Его глаза сузились и превратились в щелочки.
— Я напомнил вам, что вы говорили с Санчесом около получаса, — обманчиво мягким тоном произнес мучитель, — а то, что вы рассказали, занимает не больше трех-четырех минут. — Не услышав ответа, он продолжил: — Вы понимаете, что почти ничего не добавили к первоначальному рассказу?
Она облизала пересохшие губы, умоляюще посмотрела на графа и слегка покачала головой. Ах, как она хотела, чтобы он понял ее чувства и перестал мучить вопросами!
— Рассказывать почти нечего, дон Мигел. Виконт говорил о своих встречах с Карлотой… когда вы чаще приезжали в это ваше поместье… он надеялся, что ваша сестра влюбится в него. Виконт сожалеет, что не обратился к вам раньше. Но Карлота была таким ребенком… — Элинор замолчала, увидев нетерпение графа. В его глазах опять появился стальной блеск. — Это очень трудно для меня. — Она беспомощно опустила руки. — Мое… положение, дон Мигел…
Он заговорил не сразу, но голос звучал уже не так надменно. Элинор с изумлением подумала, что так со служащей не говорят — доверительно, словно советуясь. Об этом ей пришлось еще раз вспомнить в тот же вечер. Карлота ушла спать, и они остались вдвоем. Дон Мигел настолько расслабился, что доверительно обсуждал с ней испытания, выпавшие на долю его сестры. Элинор даже осмелилась намекнуть, что девушку не следовало оставлять одну. Она вспомнила, когда впервые почувствовала, что ведет себя с графом как равная ему. Сейчас это повторилось — до той поры, пока дон Мигел тихо спросил:
— Санчес, случайно, не упоминал мою жену?
— Да, дон Мигел, упоминал.
— Я понимаю, почему вы говорили с такой неохотой, Элинор… И я ценю вашу заботу о моих чувствах.
Она вздохнула с облегчением и подняла на него глаза, почувствовав себя странно счастливой, хотя должна была страдать от боли.
— Спасибо. — Ее голос немного дрожал. — Я так встревожилась, когда… когда вы разгневались.
Почти незаметная улыбка появилась на его губах.
— Боюсь, что я вспылил, — признался он, — с моей стороны это было неразумно, ведь вы заботились о моих чувствах. — Он еще шире улыбнулся.
Она поблагодарила его, размышляя, что стоило ему вновь назвать ее по имени, как отчаяние рассеялось.
— Вы знали о моей жене до вчерашнего вечера? — вдруг спросил дон Мигел.
После небольших колебаний Элинор призналась, что да. Это были минуты взаимной честности, и она не могла намеренно солгать.
— Карлота как-то проболталась… совершенно случайно, — поспешила она защитить малышку.
Он задумался. Элинор удивилась, увидев, что, вопреки ее представлениям, он явно не испытывает страданий. Его взгляд был скорее жестким, но не страдальческим.
— О моей жене никогда не говорят, — равнодушно произнес граф. — Нет необходимости называть причину. — Он закончил завтрак и откинулся на спинку стула, наблюдая, как Элинор рассеянно кусает грейпфрут — вспомнила, что он велел ей есть. Дон Мигел резко наклонил голову. Она, словно почувствовав осуждение, стала есть быстрее. — Я пришел к собственному выводу о том, как Санчес узнал о беде Карлоты, — нарушил молчание дон Мигел. Он слегка вздохнул. — Но теперь это не имеет значения. Важно то, что Санчес хочет жениться на Карлоте. — Граф задумался и обратился к Элинор: — Вы сказали, он просил вас о помощи?
Она слегка пожала плечами:
— Мы не обсуждали, как именно я могу помочь. Я сказала, что подумаю и попытаюсь найти выход.
— Все дело, очевидно, в моем отказе?
— Да. Видите ли, Санчес… виконт, — слегка покраснев, быстро поправилась она, заметив, что губы ее собеседника слегка скривились, — он знал, почему вы отказали, но не смог вам этого сказать.
— Естественно.
Элинор подумала, что следующий вопрос для дона Мигела будет слишком деликатным. Но все же отважилась и задала его:
— Теперь вы не откажете?
— Очевидно, вам очень хочется, чтобы Карлота вышла замуж за виконта? — он пристально наблюдал за Элинор, видя, как ее глаза затуманились, а губы задрожали.
— Да, дон Мигел, мне бы этого хотелось.
Их взгляды встретились в полной тишине. Элинор первой отвела глаза и нарушила молчание, которое становилось напряженней и тяжело действовало на обоих.
— Я… я понимаю, что больше не буду нужна… — Она быстро заморгала, пытаясь не заплакать. Что с ней? Никогда в жизни она не была такой плаксивой. Элинор, пошатываясь, встала и уронила салфетку на стол. — Извините, — дрожащим голосом произнесла девушка, — я должна… должна…
— Элинор, — дон Мигел шел к ней, — вы будете нужны. — Будто зачарованный, он взял ее за руки и почувствовал, как вздрогнула девушка от его прикосновения. Она сквозь слезы смотрела на него с величайшим изумлением. — Да, моя дорогая, вы будете нужны.
Элинор удивленно покачала головой:
— Я не могу… то есть в качестве кого?
Он нахмурился, о чем-то думая, и сказал с какой-то горькой беспомощностью:
— Не знаю, в качестве кого, но для вас найдется… должность. — Он долго смотрел на ее ладони, словно решая про себя сложную задачу. Элинор ничего не понимала… она только чувствовала, как сильно бьется ее сердце и в груди зарождается надежда. — Обещайте, что останетесь, Элинор, — наконец попросил, вернее, потребовал дон Мигел повелительным тоном. — Обещайте!
— Обещаю, — хрипло ответила она. — Да, конечно, обещаю.
Выражение его лица смягчилось, а улыбка вернула очарование.
— Спасибо, моя дорогая, — тихо сказал он.
Она не успела осознать, что он делает, и удивиться, как он быстро прижал ее руку к губам.
  
Глава 7
 
Элинор еще долго думала о поцелуе. Она понимала, что это был внезапный порыв с его стороны. Но такое поведение графа наводило на мысль, что она его интересует. Память услужливо возвращала ее в тот незабываемый миг, когда после вальса он стоял перед ней, словно был не в силах оторвать от нее взгляд. Похоже, что она ему нравится. Ее вновь охватила надежда, ведь граф признался, что Элинор нужна. Как странно! Ведь она приехала сюда, только чтобы защищать его сестру. Если Карлота и Санчес поженятся, услуги Элинор больше не понадобятся графу. Да, но дон Мигел сказал, что для нее найдется должность. Что он имел в виду? Размышляя об этом в более спокойной обстановке, чем та, что царила за завтраком, Элинор признала странность происходящего. Ее поразило, что графу сейчас было важно только то, чтобы она осталась, а вот будущее… оно было непредсказуемо. Но для Элинор было достаточно того, что она может остаться рядом с человеком, которого полюбила. Может быть, он никогда ее не полюбит… или, если и полюбит, пройдут годы, прежде чем преданность памяти его первой жены позволит графу взглянуть на кого-нибудь еще. А пока что ей хватит и того, что она знает, что он здесь и хочет, чтобы и она была здесь.