Пока мы будем летать (СИ)

«Прости, я должна была отправить это Харпер!!!».
«Перешли ей, если тебе не сложно! Очень спешу!!!».
Вполне в духе Брук. Вечно куда-то спешит, что-то путает. Постоянно взбалмошная и веселая, получает от жизни всё и даже немного больше. От неё за версту веет оптимизмом и свободой духа. Иногда я жалею о том, что она не моя сестра.
Пересылаю Харпер это сообщение с объяснением. Она прочитает его не раньше двенадцати часов дня. Я слышала, как посреди ночи она зашла ко мне в комнату и ещё несколько часов сидела на Facebook, переписываясь с кем-то. Сегодня у неё послеобеденная смена. Наверное, я бы тоже не просыпалась раньше. Но, к моему сожалению, в школе мне нужно быть уже к девяти.
Возвращаюсь в свою комнату. Надеваю дурацкую школьную форму. Зеленый болотный цвет — не самый красивый из всей палитры. Но выбора у меня нет. Никогда его не было.
Быстро закидываю в кожаный чёрный рюкзак книги и тетради и спускаюсь вниз. Из кухни доносится довольно-таки приятный запах свежеприготовленного омлета. Мой живот урчит от голода. Кладу ладонь на него и мысленно напоминаю себе о том, что мне нужно стремиться к идеалу. И я не должна много есть, если хочу всё же быть такой, как Брук. Но мой желудок думает иначе, продолжая напевать свои серенады, которые я пытаюсь игнорировать.
— Я приготовил завтрак, — сообщает Том, когда замечает меня. Боже мой, мистер Очевидность. Как же он меня бесит. Иногда мне кажется, что он представляет себя моим отцом. Мы мало общаемся, но Том всегда старается быть дружелюбным со мной, всегда пытается весело пошутить, стать моим, чёрт побери, другом. Наверное, если бы я ему была безразлична, он бы бесил меня меньше. А это всего лишь фальшивая забота, которую он пытается проявить, только бы доказать Харпер ещё раз, насколько идеален во всем.
— Спасибо, я не буду. Сделай мне, пожалуйста, чай, — прошу я, когда замечаю кипящий чайник на плите. Хватаю из корзинки яблоко и забрасываю в портфель. Вот и мой обед в школу.
Том кивает головой. Он снимает чайник и заваривает мне чашечку чая. Чай он, конечно, делает отстойный. Всегда забывает вовремя вынуть пакетик из чашки, прежде чем напиток станет слишком крепким. Но Харпер обожает кофе, который Том готовит для неё. Говорит, что это великолепный кофе. Могу лишь поверить ей на слово, так как сама этой гадости не пью.
— Ты уже думала над тем, куда ты собираешься поступать после школы? — невзначай спрашивает мужчина. Мне это уже не нравится. Иногда мне кажется, будто он презирает меня за то, что моя сестра работает, а я лишь транжирю её деньги. Хотя он тщательно скрывает это под маской дружелюбия, но даже сейчас я могу прочувствовать презрение в его голосе.
— У меня есть ещё полтора года для этого, — бурчу я в ответ. Если Том решил испортить мне день, то у него пока что неплохо получается.
— Да, но думаю, тебе пора бы уже задуматься о том, где взять деньги на колледж. На стипендию ты вряд ли выйдешь, — продолжает он. Похоже, Том даже не заметил, как моё лицо покраснело от злости, когда протягивал мне чашку со слишком крепким чаем. У меня буквально уже пар из носа идет от злости. Во-первых, какого чёрта он говорит со мной об этом? Это не его дело. А во-вторых, почему это я не потяну на стипендию?
— Мне пора в школу, — произношу я, оставляя полную чашку с чаем на столе.
— Подожди, я приготовил тебе сэндвич в школу, — Том останавливает меня, и, будто ничего не было, протягивает мне завернутый в пищевую пленку сэндвич.
— Спасибо, — язвительно улыбаюсь. Устала повторять о том, что я вегетарианка. Просто бросаю чёртов сэндвич в портфель и ухожу, громко хлопнув дверью за собой.
Дорога к школе в большом полупустом школьном автобусе кажется мне адом. Большинство моих сверстников уже ездят на своих машинах. А у меня, бойфренд моей сестры без прозрачных намеков говорит о том, что мне нужно идти работать. Почему моя жизнь такое дерьмо?
В школе стараюсь вести себя равнодушно. Словно меня вовсе не волнует, что меня всё называют Кровавой Мэри. Или что большая половина школы (если не вся) знает увлекательнейшую историю о том, как я потеряла девственность. И что моя лучшая подруга игнорирует меня.
Это вроде бы срабатывает. Кажется, теперь за одну перемену мне удается даже на пальцах сосчитать, сколько раз меня назвали Кровавой Мэри. Такие подсчеты не могут меня не радовать. Похоже, скоро все вовсе забудут об этом, если я и дальше не буду обращать на это внимание. Стоит только немного подождать. Подождать, пока кто-то другой не упадет в ту же яму, из которой я потихоньку выбираюсь.
Но я чувствую, как внутри опять что-то ломается, когда замечаю в коридоре на одной из перемен Лиззи, целующуюся с Заком, парнем, что стал моим обречением. Это из-за него почти вся школа насмехается надо мной, из-за него я потеряла почти всё, что у меня было. Лиззи как никто знала, как сильно я любила (люблю) Зака. И как счастлива я была, когда он предложил мне встречаться в октябре. Она единственная знала, как сильно я страдала после той злополучной ночи. А теперь она держит его за руку, целует у всех на виду. А я едва сдерживаю слёзы.
Быстрым шагом направляюсь в сторону туалета. Я думала, что справлюсь со всем этим дерьмом. Думала, что мне будет под силу пережить это. Но едва ли оправившись от того, как мне отрезали крылья, я чувствую застрявший в моей спине нож.
Подхожу к умывальнику, но не осмеливаюсь поднять глаза, чтобы посмотреть на себя. Отвратительно лишь от одной мысли, что и сегодня я не сумела выстоять и сломалась. Набираю полные ладошки холодной воды и опрыскиваю лицо. Это немного приводит меня в чувство, но как только моё воображение вновь выдает мне картинку целующихся Зака и Лиззи, меня просто тошнит. Прямо в умывальник. Господи, до чего же я низко упала.
Чувствую, как чьи-то пальцы подхватывают локоны моих волос и сжимают в кулак. Чья-то холодная ладонь ложится мне на спину. Мне становится неспокойно от этого. Поднимаю глаза, чтобы в отражение увидеть человека, что застал меня в не совсем подходящее время. Мои щеки сразу краснеют, когда я встречаюсь взглядом с девушкой, что улыбается мне в зеркале.
— Всё в порядке? — спрашивает она меня. У неё хриплый прокуренный голос. Этого сложно не заметить. Отмечаю про себя, что этот голос я слышу впервые.
Молча киваю головой. Она отпускает мои волосы. Я умываю лицо, пока она продолжает стоять рядом, будто чего-то ждет. Может, это новенькая? Я впервые вижу эту девушку. Осветленные до белоснежного цвета волнистые волосы. Искусанные едва ли не до крови губы и обгрызенные ногти. Успеваю изучить её боковым зрением, пока умываюсь. Форма на ней висит неопрятно, словно она ей большая по размеру. У неё красивые угловатые черты лица. Скулы прорезаются на лице. Она очень красивая.
— Не понимаю, с каких пор девственность стала недостатком, — произносит она, не отрывая от меня взгляда. И я перестаю видеть в ней что-либо хорошее, что успела увидеть за эти несколько секунд. Она знает. Для неё у меня нет имени. Кровавая Мэри. Она просто такая же, как и все в этой школе.
Не сказав ей в ответ и слова, просто поднимаю рюкзак с пола и ухожу. Не собираюсь объясняться ни перед кем. Не собираюсь больше быть слабой. Не собираюсь больше даже подавать виду, что меня волнуют чьи-либо слова. Буду молчать. Не буду даже надеяться на то, что в этой чёртовой школе остался хоть один нормальный человек.
Спешу выйти на задний двор школы, на свежий воздух. В дверях сразу же наталкиваюсь на кого-то и на миг теряю равновесие. Парень, с которым я столкнулась, сразу же хватает меня за руку, словно боится, что я упаду. Когда я встретилась с карими глазами Стюарта Фостера, меня проняла дрожь. Ещё летом прошлого года, возвращаясь пьяными с вечеринки, мы с Лиззи сбили машиной его собаку. Мне было безумно стыдно за это. Мне и сейчас, чёрт побери, стыдно. Он не знает, что это сделали мы. Я умоляла Лиззи рассказать правду, потому что чувство вины просто убивало меня, но она лишь называла меня безумной истеричкой. Теперь же я просто застыла на месте. Слишком неловкая ситуация. Я так успешно избегала Фостера всё это время, и надо мне было столкнуться с ним именно сейчас, когда я на грани нервного срыва.