Пока мы будем летать (СИ)

— В этом доме внешний вид — последнее, о чем беспокоятся, — она просто взяла меня за руку и потащила за собой, отказываясь принимать любые отговорки.
В доме Мишель было тепло. Здесь приятно пахло домашней выпечкой. Из самого дома доносились пока что неизвестные мне голоса. Это был не крик, а просто размеренный разговор, в котором даже проскакивал смех. Мне стало неловко. Я знакома с этой девушкой всего-то один день, а она меня пригласила к себе домой на ужин. Чувствую, будто Мишель меня принимает вовсе не за того человека, которым я есть на самом деле.
— Мам! Пап! Я дома! — с коридора кричит девушка. — И я не одна.
Внезапно я задумываюсь о том, знают ли родители Мишель, что она курит. Знакомы ли они вообще со всеми её друзьями? И вообще, дружит ли она ещё с кем-то кроме меня и Фостера? И как они двое вообще начали дружить?
Пытаюсь перестать думать обо всем этом и просто быть нормальной. Не хочу произвести неправильное впечатление на мою новую и пока что единственную подругу. Поэтому, когда мы проходим на кухню, где уже накрыт стол на четверых людей, я натягиваю на лицо улыбку и молюсь мысленно о том, чтобы не наговорить чего лишнего.
— Здравствуйте, — совсем тихо произношу.
— Привет, — её мама улыбается мне. Замечаю про себя, что это симпатичная женщина, что неплохо сохранилась для своих лет. У неё красивая улыбка. Такая же, как и у Мишель. И телосложение у неё такое же. Снова мысленно корю себя за то, что не похожа на них. Думает ли её мать, что я слишком толстая? Мне показалось, будто она окинула меня всю оценивающим взглядом. Может, со мной что-то не так?
Её отец уже сидит за столом. Он сидит ко мне спиной. Погруженный в какие-то бумаги, он будто и не заметил нас. Когда мы подходим к умывальнику и моем руки, мне кажется, он хмыкает, наконец, заметив меня. Кто-нибудь может спасти меня от этого?
— А где Джон? — спрашивает девушка, усаживаясь за стол, где ей предназначено место. Смотрю за чистую тарелку и единственное свободное место, что может и вовсе для меня не предназначено.
— Сегодня он будет ночевать у своего школьного друга. Какой-то школьный проект, — отвечает отец, откладывая бумаги в сторону.
— Присаживайся, — её мать обращается ко мне и дарит ещё одну очаровательную улыбку. Улыбаюсь ей в ответ и так же неуверенно сажусь за стол. Сразу же рассматриваю то, что стоит на столе — мясо, скорее всего утка, запеченный картофель и салат. Затаиваю дыхание, чтобы не подпускать к своему сознанию эти крышесносные запахи, и накидываю себе в тарелку немного салата.
— Почему ты раньше не рассказывала нам о… — спрашивает её мать, но запинается, ведь не знает моего имени.
— Эйприл, — смущенно отвечаю я. Мне всё ещё не комфортно здесь. Чувствую, будто заняла чье-то место (место какого-то Джона).
— Просто мы познакомились только сегодня, — спокойно отвечает блондинка и засовывает себе в рот целую картофелину.
— Расскажи о себе, Эйприл, — обращается ко мне отец девушки. Кажется, теперь всё их внимание сосредоточено на мне. От этого чувствую себя ещё более неловко. Но напоминаю себе о том, что не должна ударить лицом в грязь перед этими людьми. Натягиваю свою улыбку ещё больше и начинаю рассказывать.
На миг я представила, будто в моей семье всё в порядке. Я рассказывала Шепардам о своей матери, словно вот сейчас я приду домой, и она обеспокоенная моим долгим отсутствием бросится мне на шею. Рассказала об отце так, будто он был героем, погибшим во имя чего-то благородного. Рассказала о своей сестре, у которой настолько идеальные отношения с парнем, что я просто не могу дождаться, когда же у них будет свадьба. Я рассказывала, и мои же слова пролетали у меня перед глазами, воодушевленные моим же воображением. Сердце горело ярким пламенем ведь то, о чем я вела речь, было тем, что я любила. Тем, что я хотела бы любить.
Звонок телефона прерывает меня. Я словно снова возвращаюсь с небес на землю. Мне становится неловко, когда я достаю за столом телефон. Это, наверное, не очень вежливо.
— Простите, это… Мама. Волнуется, наверное, — глупо улыбаюсь. Но не замечаю на их лицах и тени злости.
— Всё в порядке, — говорит миссис Шепард. И всё же у неё очень красивая улыбка.
Я поднимаюсь из-за стола и иду в коридор. Мелодия, которую я сама же выбрала на звонок, начинает меня раздражать. Когда на дисплее замечаю имя Тома, то злюсь ещё больше. Какого чёрта? Ему мало того, что он сделал, и хочет испортить мою жизнь ещё больше?
— Эй! Ты где? Почему тебя всё ещё нет дома? — его голос режет мне слух. Мир снова становится серым и неуютным для меня. Мне хочется крикнуть ему в трубку «Я была дома, пока не позвонил ты», но он всё равно не поймет.
— Я зашла к своей подруге. Скоро буду дома, — шепотом говорю я.
— Подруге? Ты же вчера говорила, что у тебя «нет никаких чёртовых друзей», — он просто пропищал в трубку, пытаясь изобразить мой голос. Боже мой, почему моя сестра встречается с таким идиотом? Зачем я вообще ему сказала это? Не смогла удержаться в порыве злости, когда заметила запись Лиззи на моей стене. Стоило просто на вопрос «всё ли в порядке?», ответить обычным «да», но я просто начала плакать. Я рада, что Том ничего больше меня не спрашивал, просто обнял и ждал, когда я перестану плакать. Но теперь я жалею о том, что позволила себе всего на минуту показаться слабой перед ним.
— Ты рассказал об этом Харпер? — жду ответа с замиранием сердца.
— Ты же просила не рассказывать. Она ничего не знает, — может, он не такой уж и придурок?
— Я помирилась со своей подругой. Не хотелось бы, чтобы Харпер волновалась из-за пустяков. Поэтому спасибо, — ещё тише произношу я. — Скоро буду дома, — сбрасываю вызов.
Поднимаю глаза и замечаю Мишель, что стоит напротив меня, сложив руки на груди.
— Разве твоя мама не в командировке? — несколько резковато спрашивает она.
— Да, но… — прячу глаза. Мне становится стыдно. Я наврала о многом сегодня. Может, капелька правды сможет всё спасти? — Я не хотела, чтобы твои родители думали, будто с моей семьей что-то не так. Словно мы сами по себе с сестрой…
— Боже мой! Скажи мне, что ты шутишь, — я почувствовала в её голосе насмешливый тон. Думаю, это не сработало. Мне точно нужно убираться отсюда, пока я не наговорила чего лишнего.
— Я думаю, мне уже пора возвращаться домой, — я подхватила свою куртку с вешалки. Начала надевать ботинки, не зашнуровывая. — Передай родителям благодарности за прекрасный ужин. — «и за то, что я на некоторое время почувствовала, будто у меня есть семья» — хотела добавить я, но вместо этого, я бегло обняла на прощание Мишель, а затем ушла, не позволив ей что-либо понять.
На улице к тому времени уже стемнело. Холод пробирал до самых костей. Свет в домах сиял изнутри, напоминая мне о том, как же там внутри уютно и тепло. Я шла вдоль улицы, не спеша. Когда я повернула на свою улицу, увидела издали свой дом, где свет горел в единственной комнате — в гостиной, и мне стало невероятно грустно. Ни дома, ни друзей.
  
Глава 4
 
В «Розовом поросёнке» пахнет отвратительно. Такое чувство, словно сами стены уже пропитались маслом и жиром. Чувствую, будто меня сейчас вырвет, но продолжаю сидеть. Беру в руку большое яблоко и вдыхаю его приятный аромат. Так гораздо лучше. Это мне помогает. Хочу откусить кусочек, но сдерживаю себя. Лучше оставлю на потом. Ставлю яблоко снова на стол, а сама погружаюсь с головой в написание сочинения на тему «Что делает человека человеком». Что за тупость? Умение ходить на двух конечностях и членораздельно говорить — вот, что делает человека человеком. Только думаю, мисс Рикардо вряд ли устроит такой ответ. Нужно что-то более философское.
— Сегодня будет твой первый рабочий день! — весело декларирует Харпер, плюхнувшись на диванчик напротив меня. Зачем вообще напоминать мне об этом? Словно о таком можно забыть. И вообще, её веселый тон нагоняет на меня ещё больше тоски. — Но пока он не начался, почему ты не в школе? — девушка берет моё яблоко и откусывает. Отлично, я осталась без ужина. Сок течет по подбородку Харпер. В обычный день меня бы это развеселило, но у меня даже нет сил, чтобы приподнять уголок губ в попытке изобразить улыбку.