Сны мегаполиса (сборник)

– А это что?
– Ну, как он думает, каким образом мыслит.
– А как же это понять?
– Присмотреться внимательней, какой человек, что он видит, чего он хочет. Образ мышления его уловить. Да ты научишься – будет легко. С ходу будешь такие вещи видеть. Сначала так кажется – сложно, а там привыкнешь… А потом, как мыслеобраз-то разглядишь, надо вот этак расслабиться, – старичок раскинул во всю ширь руки, и они взметнулись возле него легкими крыльями, – мысли свои отпустить, и слиться ими с его-то мыслями… Поняла? Сперва – копируешь тело, потом – мысли. Так и проникаешь к нему во внутрь.
Старичок явно сопровождал слова действиями, хотя уловить их невооруженным взглядом Асе как-то не удалось. Просто она вдруг снова ощутила мягкое вторжение в собственную душу. Мгновение – и снова перед нею был старичок.
– А после, внутри, – продолжил он свою лекцию, – вот так, вот так…
Его руки словно бы собирали из воздуха мягкий шар.
– Мысли-то тамошние сдвигаешь, собираешь их все, только ласково, и в сторонку, в сторонку, а на их место – свои. Вот и готово дело.
– Но у меня не выйдет, – с ужасом прошептала Ася.
– Потренируешься – выйдет. Для начинающих свои приемы есть. Трепет воды, например, хорошо мысли отражает. Весенней воды особенно. Вверх если двигаться – тоже. А вот с детишками поначалу не пробуй, детишки – они такие, у них мысли беглые, за ними не угонишься, это только с опытом можно, да и то не всегда.
– И еще, – старичок посерьезнел и поднял наставительно палец вверх. – Имей в виду. Когда ты в мыслях – тебя здесь, – он обвел вокруг себя рукой, – нет. Ты транс-, – он запнулся, борясь с мудреным словом. – Видимость твоя отсюда исчезает. Поэтому – входить и выходить в мыслеобраз можно только наедине с тем, в кого ты хочешь проникнуть. Он этого не заметит, ясное дело, а вот если рядом кто попадется – те могут. Нельзя этого. Следи, смотри – аккуратно. Впрочем, – он оценивающе поглядел на Асю, – и не выйдет у тебя, на чужих-то глазах. Но все равно смотри.
– И что же, – Ася, несмотря ни на что, не могла воспринять происходящее до конца. – Это любого так можно?
– Умеючи – да, любого. Дело, конечно, житейское, с одними – легче, с другими – возиться надо. Но в принципе, да, любого. С детишками только осторожней. Опять же, если что – заходи, спрашивай. Но не тяни сильно, я долго-то не дождусь.
Тут он протянул руку и коснулся двумя пальцами асиного лба. Она почувствовала будто бы легкий ожог, перед глазами мелькнула вспышка света, в ушах прогремел отдаленный гром. В воздухе явно запахло озоном. Как оказалась на лестничной площадке, она не помнила.
Ася медленно, придерживаясь рукой за стену, направилась по лестнице вниз. Кружилась голова, и в ушах гудело, как после ночной работы за компьютером. Что такое случилось с ней, может, это все сон…
А может, вовсе даже и нет. Может, как раз…
Пару дней Ася ходила, как в тумане, так и сяк осмысливая новые возможности и примеряя их к своей жизни. Варианты получались – зашибись. При условии, конечно, что она не сошла с ума, не ударилась головой и не увидела чудный сон. Скорее всего, конечно, было-то именно так, но если на секундочку поверить… Или проверить…
На третий день – он пришелся на субботу – Ася решила сходить к старичку еще раз. Удостовериться. Если не прогонит ее, как ненормальную, значит, все правда. И тогда…
Ася взлетела по ступенькам, нажала звонок на старичковой двери. Тот как-то печально тренькнул и быстро замолк. Никто не отзывался. Ася подождала минутку, опять нажала…
– Дедушку ищешь? – раздался вдруг голос за ее спиной.
– Да. – Ася повернулась. Из соседней двери на нее смотрела женщина средних лет.
– Нету дедушки.
– А где же он? Я совсем недавно заходила…
– Увезли дедушку.
– Да кто? Он одинокий был, он мне сам говорил.
– А не знаю. Только вчера, уж к ночи, слышу – на лестнице шум. Я выглянула – а там дедушка уходит. В пальто, с чемоданом. И двое с ним каких-то было. Я подумала – может, в больницу, или еще что… Не знаю. Только нету дедушки, увезли.
– Спасибо…
Ася повернулась и медленно пошла вниз по ступенькам. Ну вот. Не успела. Не узнала. И что же теперь? А ведь старичок предупреждал, чтоб она не тянула, чтоб поспешила… А она, балда, все сомневалась. Вот и досомневалась…
Домой возвращаться не хотелось. Надо погулять пойти, что ли. Дойдя до своей квартиры Ася тихо, стараясь не шуметь, приоткрыла дверь, вошла, тут же в прихожей сунула ноги в сапоги, сдернула с вешалки куртку и снова вышла, стараясь не щелкнуть замком.
Что теперь делать? Забыть весь разговор с дедушкой, как будто его и не было, и жить дальше? В конце концов, ничего не мешает ей сделать именно так. И ничего в ее жизни не изменится, все так и будет двигаться дальше по накатанной колее… Да, но это-то и обидно. За прошедшие два дна она не то чтобы поверила в чудесный дар, но все же успела приложить его к себе в достаточной мере, так что перспектива утраты ничуть не радовала. А если все было взаправду, а она из трусости и по глупости возьмет и откажется, утратит, потеряет чудесный дар… И дедушку подведет. Он так хотел, чтобы дар сохранился, не ушел вместе с ним… Как там было? Расслабиться, увидеть чужие мысли… Нет, сперва постараться увидеть, потом расслабиться, потом сделать так как-то руками…
За всеми этими размышлениями Ася не заметила, как вернулась к своему дому. Сколько она прогуляла – неизвестно, часов с ней не было. Наверное, все же долго, потому что выходила она с утра, а сейчас день чуть-чуть, но начинал клониться к вечеру. Еще не сумерки, но легкая сиреневатая дымка уже повисла в воздухе.
Перед Асей метрах в десяти по дорожке к подъезду шла девушка. Ася вдруг поняла, что это ее сестрица. Невольно замедлив шаг – не хватало еще в лифте с ней вместе ехать, Ася пристально смотрела сестрице в спину. До чего походка смешная – подпрыгивает, руками машет… Интересно, зачем это она? Думает что ли, что красиво? Впрочем, может, это она просто через лужу прыгает – под ногами действительно разливалось море разливанное. В весенней воде отражалось чуть темнеющее весеннее небо, крыши домов, легкие перья облачков, еле заметная рябь…
Ася тоже прыгнула через лужу, взмахнула руками… Вдруг ее охватила какая-то легкость, голова закружилась, вся она будто-бы понеслась куда-то с захватывающей и слегка пугающей скоростью, догоняя сестрицу, сливаясь с ней… В ушах свистел ветер, перед глазами стоял легкий трепет воды…
Вокруг нее стояла мягкая полутьма. Рядом и вокруг шевелилось нечто, похожее на мягкие полупрозрачные нити. «Мысли», – почему-то догадалась Ася, и тут же, как учили, мягкими ласковыми движениями рук стала собирать их в комок. Сестрицыны мысли нисколько не противились. Ася собрала большой шар, ласково погладила его напоследок, отложила в сторонку.
– Так, – вспоминала дальше Ася. – На их место надо положить свои. Интересно, как можно положить мысли – вообще хоть куда-нибудь? Наверное, их просто надо думать. Какие мысли можно думать для сестрицы?
Тем временем сестра – и Ася с ней вместе – зашла в подъезд, поднялась в квартиру. Открыла дверь, разделась.
– Мама, – Асе было так странно слышать сестрин голос изнутри, как свой. – Ты дома?
– Дома, дочка, – ответила из кухни мачеха. – Раздевайся, сейчас будем кушать.
– А Ася?
– Я понятия не имею, где она. – В голосе мачехи звучало легкое раздражение. – Ушла с утра, ни ответа, ни привета. Мы ее не ждем.
– Мам, – сестра (или Ася?) прошла в кухню, села за стол, поглядела мачехе в глаза. – Я давно хочу тебе сказать. Мы, наверное, неправильно себя ведем с ней.
– Почему? – Мачеха тоже села за стол, напротив.
– Ну мам, ну ты подумай – она тут одна совсем.
– Лена, – Ася чуть заметно вздрогнула. – Она взрослая девушка. И потом – почему одна? Она с папой, он ей родной отец, и мы тоже…
– Папы и дома-то никогда нету, а мы… Ты сердишься, я ее дразню. А это нечестно. Ну и что – взрослая, а все равно. Вот я была бы без тебя, а, мам? И потом – когда она стала у нас жить, ей сколько лет было? Семнадцать? Подумаешь, чуть больше, чем мне сейчас…