Король-Лебедь

София была поэтессой. Иногда в шутку обрядив дворовых девок в костюмы амазонок, заставляла их носиться по лесу с зажженными факелами. Все эти странности пленяли юного мечтателя, который видел в своей избраннице нежную и нуждающуюся в его трогательной заботе и внимании лилию, не подозревая, что на самом деле лесная нимфа может обернуться Дианой–охотницей, много лет выслеживающей свою добычу.
А добыча, надо сказать, стоила того, чтобы за ней и погоняться. Самый молодой и красивый король делал ей предложение руки, сердца и баварского трона. София не любила Людвига, а его общество было для нее чересчур утомительным, так как король знал много стихов наизусть и любил, когда его окружение умело хорошо декламировать, петь и поддерживать разговор на темы искусства, архитектуры или истории. Поэтому для того чтобы только беседовать с Людвигом, Софии приходилось просиживать долгие часы в библиотеке.
Все это было очень утомительным и скучным. Но она просто не могла отказаться от столь заманчивых перспектив и упустить летящую ей в руки удачу.
В честь помолвки Людвига и Софии была отчеканена медаль с бюстами жениха и невесты. С этого дня король ждал назначенной свадьбы, часто наведываясь в Поссенгофен или вывозя невесту в театры, на выставки и балы.
Свадьба должна была состояться 12 октября 1867 года – то есть в тот же день, когда венчались его дед Людвиг Второй с бабушкой Терезой. Молодой король сходил с ума от любви и страсти, все время думая, как еще можно угодить своей прекрасной невесте. В любое время дня и ночи он посылал ей дорогие подарки и букеты цветов, которые по странной прихоти Людвига и с полного согласия Софии она должна была принимать, будучи одетой в парадное платье со сделанной прической и с безукоризненным макияжем на лице.
Это условие сделалось настоящим испытанием для Софьи, которой приходилось подниматься иногда в три часа ночи, для того чтобы облачаться в парадное платье с голубой орденской лентой, уложить волосы в изящную прическу или воспользоваться дожидающимся на туалетном столике париком, припудрить щеки. После чего она чинно выходила в самый большой зал замка, где, умирая от усталости и желания спать, встречала посыльного.
Посыльный же должен был не только передать подарок и выслушать церемониальные слова благодарности, а еще до мельчайших деталей запомнить облик принцессы, чтобы затем пересказать увиденное королю.
При этом Людвиг не удовлетворялся перечислением цвета платья и рисунком веера, если таковой имелся. Он желал знать, как падал свет на его прекрасную возлюбленную и пели ли в этот момент в саду птицы. Его интересовало первое впечатление гонца, когда тот увидел чарующее зрелище молодой герцогини.
В ожидании известий Людвиг приучил себя не спать по ночам, отсыпаясь днем, чем несказанно доводил дворцовую прислугу.
Однажды посыльный доложил королю, что принимающая его дама была одета в ярко–красное платье.
Услышав это, Людвиг ахнул, а затем велел седлать коня и сам помчался в замок, чтобы узнать, не хотела ли этим божественная София предостеречь его от какого–нибудь несчастия. В общем, предсвадебная лихорадка юного короля стоила не малых нервов Софии.
Все чаще она останавливалась на мысли, что на самом деле между ней и Людвигом нет и не может быть ничего общего. Он хотел говорить с ней только на возвышенные темы, заставляя ее сочинять для него стихи, а она не умела писать по заказу. Людвиг приходил обсудить историю крестовых походов и гнусности инквизиции, которую откровенно ненавидел, и Софии приходилось не только вежливо выслушивать его, но и как–то поддерживать разговор. Что было иногда довольно–таки трудно ввиду того, что Людвиг обладал великолепнейшей памятью и все даты, сложные имена и названия он запоминал с первого раза, свободно цитируя как Святое Писание, так и протоколы допросов.
В свободное от Людвига время София мучилась, составляя список своих придворных дам, которых следовало набирать таким образом, чтобы ни одна из лидирующих партий не была обижена ее решением. Она не могла принять список, отданный ей орденом Святого Георгия, полностью, так как таким образом она откровенно выказала бы себя как яростный враг иллюминатов, у которых неофициально было ровно столько же голосов, сколько и у рыцарей. Когда она спрашивала совета у короля, тот морщил нос, не желая обсуждать столь низменные темы и разрешая ей поступать так, как та сама сочтет нужным. Хоть набрать весь штат придворных дам из одних своих подруг.
Но в том–то и дело, что поэтессы и лесные нимфы практически никогда не имеют подруг.
София была небогата. Она мало бывала на людях, предпочитая свое озеро, лошадей, собак и старый замок, своих проверенных слуг и служанок, удобные хоть и не отвечающие последним пискам моды платья.
Все общение с будущим женихом для герцогини Софии проходило как какой–то дикий и мучивший ее маскарад, где она должна была играть не свойственную ей роль и общаться с человеком, которому нужно было потакать во всем, так как тот мог обидеться и ускакать, оставив незадачливую невесту на бобах.
Но страдал и Людвиг. Все чаще он приходил к выводу на сколько далека его невеста от всего, что приятно и радостно его сердцу. После каждой ссоры с Софией Людвиг уезжал куда–нибудь подальше, где можно было побыть в блаженном одиночестве или закрутиться в вихре светской жизни. Сначала он оставлял невесту, уезжая в Мюнхен, где бывал в гостях и театрах. Затем, когда ссоры сделались серьезнее, а последствия более болезненными, поехал с братом Отто в замок Вартбург в Эйзенах.
Оттуда он вернулся полный радостных планов и смелых проектов по реконструкции увиденного замка и отправился мириться с невестой.
Они долго плакали в объятиях друг друга. Людвигу казалось, что теперь, наконец, сбывается все то, что обещали ему на призрачной вечере, и он нашел Эльзу в лице герцогини Софии.
Они отправились на конную прогулку, которая взбодрила их обоих. Затем в замке был устроен роскошный обед в честь возвращения короля и примирения возлюбленных. После обеда Людвиг отвел свою возлюбленную в тенистую беседку, где битый час рассказывал о своих планах по реконструкции замка.
Закончив, Людвиг обнаружил ужасное – его невеста спокойно спала, прислонившись к плетеной стене беседки. Удар был страшен. Людвиг понял, что ничто не может связывать его с женщиной, не способной воспринимать его планы и проекты.
Встряхнув за плечи герцогиню, Людвиг проорал в ее заспанное личико, что она может спать, сколько хочет, ибо свое счастье она уже проспала! После чего, не дожидаясь объяснений или оправданий, он выскочил из беседки и умчался в свой замок.
В ту же ночь, спасаясь от непонимания и любви, он инкогнито отправился в Париж. Там он отдыхал душой, посещая театры, королевские дворцы и всемирную выставку. Целые дни напролет он мог гулять по Версалю, срисовывая мельчайшие элементы декора. Так как решил повторить Версаль у себя дома в Мюнхене или любом другом уголке Баварии.
Построить свой Версаль, чтобы царствовать в нем подобно Королю–Солнцу – Людовику Четырнадцатому [25]. Людвиг уже видел, как он переоденет прислугу, заведет обычаи, сходные или полностью копирующие Короля–Солнце.
Как это будет возвышенно и прекрасно. Какая вообще замечательная идея построить несколько замков в принципиально разных стилях: из разных стран, разных эпох, разных историй, и восстановить в них жизнь, сходную с той, что вели в них когда–то Мария Стюарт, Жанна Д’Арк, Наполеон Бонапарт или госпожа Помпадур. Почему бы и нет?
Вдохновленный новыми проектами, Людвиг поспешил домой.
Первое, что он желал осуществить, было преобразование королевских покоев в Мюнхенском королевском дворце. Для осуществления задумки король велел купить и заказать у известных мастеров гобелены и портреты, являющиеся точной копией тех, что Людвиг видел в Версале. Повторялся цвет стен, лепнина и резьба. Не считая себя хорошим специалистом в копировании, король командировал одного из мюнхенских художников, который должен был срисовывать мельчайшие детали убранства версальского дворца.