Искатель. 1973. Выпуск №6

У Ивонина сидел руководитель местного торга. Когда в кабинет вошел Грошев, руководитель, как показалось Николаю, взглянул на него с надеждой.
— Вот, — Ивонин кивнул в сторону своего гостя, — товарищ жалуется, мол, в торговле не хватает проверенных кадров. Трудно работать. Последний раз вы вели очень путаное дело галантерейной базы. Что вы скажете о ее работниках?
— Только хорошее. Хотя и у них все-таки несколько сдали нервы.
— Не понял, — нахмурился Ивонин, а руководитель торга несколько оживился. — Вы мне докладывали…
— Вспомните последний приход заведующей секцией. Она высказала подозрение в адрес одной из сослуживиц и этим объективно очень помогла следствию. Но в данном случае, в данном коллективе она могла бы поступить и по-иному: сама в коллективе выяснить неясные подозрения, а коллектив, безусловно, помог бы ей установить истину. Кстати, несколько позднее так и произошло.
— Какой же вывод? — насторожился Ивонин.
— Любого работника базы можно выдвигать на более ответственную работу. В честности кого бы то ни было из них у меня лично нет ни малейших сомнений. Они показали себя прекрасными товарищами.
— Да, но все-таки одна из работниц базы сообщала своим знакомым о движении товаров, — нахмурился теперь уже руководитель торга.
Пожалуй, он не понравился Грошеву: «Зачем бросать тень на своих же подчиненных?» И следователь суховато ответил:
— Сколько мне известно, если работник не связан с секретными данными, которые, кстати, оговариваются и о чем работник предупреждается, он вправе говорить и писать о своей работе. И ничего нет плохого в том, что ваша работница сообщила товарищу, что на базу прибыл такой-то товар и он скоро появится в продаже, и не где-нибудь, а в конкретном месте. По-моему, это обыкновенная реклама. Выгодная и торговцу, и покупателю.
— Я не понимаю… — обиделся руководитель торга.
— Очень просто. Если бы вы через газеты, радио, наконец, сообщали бы жителям, какие товары вы получили и где они будут продаваться, я убежден, что большая часть товаров перестала бы быть дефицитной. Люди бы знали, что они смогут купить, когда и где, и не брали бы то, что им не подходит.
— Товаров не хватает, — буркнул руководитель торга.
— Новых, модных товаров вначале всегда будет не хватать. Но потом они остаются в избытке. А вы как делаете? Выбросите партию, остальное придержите, чтобы искусственно помочь кому-то выполнить план. Считаю, что базы вроде той, которой я занимался, должны быть полупустыми в конце каждого дня.
Если же на них скапливается товар — нужно бить тревогу: начинается перепроизводство. Вы поступаете как раз наоборот.
— Разбивает вас Грошев. Разбивает…
— Не думаю. У нас своя специфика работы…
— Конечно! Мы, простые смертные, в ней не разбираемся.
— Не всегда… Но и в данном случае, например, такой подозрительный человек, как Камынин, опять… вышел…
— Сухим из воды? — с усмешкой подсказал Николай.
— Больше — чуть не героем! — Руководитель торга то ли не уловил, то ли пренебрег иронией следователя. — А ведь эта спекулянтка даже на суде утверждала, что она имела с ним дело и получала от него краденый трикотаж.
Ивонин и Грошев быстро переглянулись.
— Ну, как говорит сегодня товарищ Грошев, во-первых, ее показания полностью опровергнуты ее же сообщниками и материалами дела. А во-вторых, мне так и непонятно, почему вы продолжаете подозревать Камынина?
— Послушайте, но ведь не бывает же таких совпадений — все говорят, что он причастен к грязным делишкам, а он везде выходит сухим из воды.
— Что ж… У вас есть специфика работы, и у нас тоже она имеется, — миролюбиво сказал Ивонин. — Она заключается, в частности, в том, что мы не верим разговорам, а только фактам. И проверяем их со всей тщательностью. В данном случае я совершенно убежден, что Камынин — честнейший человек, и искренне удивляюсь, почему вы не опираетесь на него…
— Ну, знаете…
— А как вы думаете, Грошев? — не замечая возмущения собеседника, спросил Ивонин.
— Если честно, то Камынин вызывал у меня, так сказать, только отрицательные эмоции. А сейчас… Сейчас могу за него поручиться. И я тоже не понимаю, почему вы его так боитесь.
— Ну вот и вы тоже… — развел руками руководитель торга. — Но каким образом я могу на него опереться?
— Не знаю. Как говорится, вам с горы видней, — протянул Грошев. — Но вот на что я обратил внимание. Иногда, знаете ли, девушки требуют цветов. Точнее — они-то не требуют, а самому приятно подарить цветы. Так вот, я не помню случая, чтобы я мог купить цветы любимой девушке в магазине. Все там есть — кактусы, хризантемы в горшках, заведующие и кассирши, а вот обыкновенные живые, сиюминутные, что ли, цветы покупаю на базарчиках. Знаете, таких — возле кино, на рынке, у перехода… Там, где много людей. Ими торгуют сотни людей. Вам никогда не казалось, что это прежде всего растрачивание людского труда — сотни людей, торгующих цветами?
— Я не совсем понимаю…
— Очень просто. Вместо того чтобы торговать, терять время, они могли бы только выращивать и попросту сдавать в магазины. На комиссию, что ли. Так, как это делал Камынин, сдавая свои цветы на комиссию, в сущности, спекулянтке. А когда я занимался его делом, то попросту диву давался, сколько людей увлечены цветоводством, сколько сил и энергии они тратят на добывание луковиц, семян и всякого прочего. Поставьте такого же Камынина заведующим комиссионным цветочным магазином, и через полгода он откроет десяток филиалов, сорганизует сотни цветоводов, и все станет на свои места. Потому что такие, как Камынин, не только не украдут, а скорее всего свое доложат, лишь бы двигалось их любимое дело. И появятся настоящие магазины-салоны, магазины-клубы. В них можно будет и купить, и поговорить, и обменяться… как это — посадочным? селекционным? — материалом. Ну, одним словом, всякими там луковицами и семенами. И связь установить с соседним городом. Сотни, а может быть, и тысячи людей оторвутся от ненужной им торговли, а тысячи и десятки тысяч получат цветы от настоящей торговли.
— Именно это, Грошев, я и доказываю нашему гостю. А он боится, а вдруг будут воровать? А вдруг начнут спекулировать? Ну а вдруг не начнут? А вдруг Камынин не даст? Он человек тертый и — как показала жизнь — крепкий. Ему верить можно.
— Не знаю… Не знаю, — недоверчиво качал головой руководитель торга. — Надо посоветоваться… Продумать…
— Наша докладная записка есть в горкоме партии. Вы о ней знаете?
— Да. Знакомился… Хлопотно все это… Очень хлопотно…
— Ну, это вы рассудите на досуге, в рабочем порядке, что ли. А сейчас такое дело: и меня, и Грошева в только что закончившемся деле волнует вопрос о сторожах. Как вы думаете охранять свои базы и магазины? Увеличивать количество сторожей или, наоборот, сокращать их? А на сэкономленные деньги оборудовать недоступные ворам помещения и сигнализацию?
В тот день в кабинете Ивонина побывало несколько специалистов, и Грошев задержался в нем допоздна. Но он не жалел об этом. Он узнал и еще одну сторону своей беспокойной профессии — не только раскрывать преступления, но и предотвращать их.
  
Теодор Л. ТОМАС, Кейт ВИЛЬГЕЛЬМ
 
КЛОН
 
Рисунки В. КОЛТУНОВА
Мод Венделл обратила внимание на клона, когда он начал пульсировать в сливном отверстии мойки для посуды. При виде этой неприятной закупорки она попыталась пропихнуть ее в трубу, орудуя скребком для очистки дна кастрюль. Но масса не поддалась. Чертыхнувшись, Мод Венделл бросила скребок и надавила на клон пальцем.
Через легко проницаемую стенку клеточной ткани клона к ее пальцу устремился насыщенный ферментами икор… При соприкосновении с тканями человеческого тела ферменты немедленно разрушили их белковую структуру, а из образовавшихся при этом аминокислот и других веществ стали формироваться ткани клона. Палец Мод Венделл и не чувствовал никакой боли. И только спустя несколько секунд женщина поняла, что он исчез и вместо него образовалась ткань клона. Тогда она закричала и отпрянула от раковины мойки…