Держи меня крепче (СИ)

Я чуть не свернул назад, малышка.
Белоснежка набирает…
Все хорошо, Марк. Не откладывай свои планы из-за меня. Я уже почти уснула. С мыслями о тебе.
В конце стикер с сердечком. Блин, мне никто и никогда не писал такие трогательные сообщения. Хочу пожелать ей доброй ночи, но двери лифта открываются, и я оказываюсь на тринадцатом этаже многоэтажного дома. На этаже громко играет музыка. Я запускаю телефон в карман и по мере приближения к квартире сестры, понимаю, что музыка звучит именно из ее обители.
Соседние двери с цифрой «89» открываются, и на площадку выходит молодая женщина в красном халате. Волосы собраны в пучок, на лице ни грамма макияжа, но взгляд такой, что можно убить четверых одним махом.
— Вы к Подольской? — злобно шипит девушка.
— Да, к ней.
— Передайте чтобы немедленно выключила музыку, а иначе я сейчас же вызову полицию. У меня ребенок, между прочим, спит!
Я киваю и клятвенно обещаю собственноручно выключить музыку. Молодая мама скрывается за дверью, а я начинаю давить в дверной звонок сестры.
Слышу пьяное: «Кто там?» и понимаю, что я здесь надолго. Услышав мое имя, Валерия открывает защелку и пускает меня в квартиру.
— Здравствуй, Марчелло.
Глаза, убитые в хлам, скорее не алкоголем, а наркотиками. Под глазами мешки, волосы всклочены, одежда измазалась в краску — наверняка опять пыталась рисовать, чтобы успокоится. Я прохожу внутрь и снимаю с себя одежду в прихожей.
‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Квартира напоминает бомбоубежище — в углах раскиданы бутылки, на столе все забито засохшей едой, на полу мокрые пятна.
— Помощницу я уволила, — говорит Валерка и плюхается на диван.
Короткие шорты оголяют ноги, покрытые целлюлитом и синяками, и я недоумеваю, пытаюсь вспомнить, в какой момент Лера себя так запустила. Подхожу к колонкам и выключаю изрядно надоевшую песню Славы «Одиночество сволочь».
— Ты читаешь мои мысли. Окей, помощницу уволила, но у самой руки есть?
Сестра забирается с ногами на диван, сворачивается калачиком и начинает ныть. Что все вокруг ее достали, одна Лерка хорошая невинная овечка. Блядь, я, наверное, черствый мужлан, но почему-то на дух не переношу женское нытье. Особенно когда это нытье высосано из пальца. Уверен, что у «золотой» девочки не случилось ничего такого, что заставило бы ее впасть в депрессию. Ничего того, что могло бы заставить нормального человека спрыгнуть с высоты тринадцатого этажа.
— Мать была у тебя? — спрашиваю я и сажусь на кресло напротив.
Только сейчас замечаю, что моя рубашка одета черти как — пуговицы застегнуты вразнобой, воротник торчит в разные стороны, а галстук и вовсе забыл в номере отеля.
— Мать была. Я ее не пустила.
— А почему меня пустила? Валер, ты взрослая двадцативосьмилетняя девочка, а ведешь себя как подросток. Это из-за продюсера? Хочешь работать с Вознесенским? Что ты вообще хочешь в этой жизни?
— Не в нем дело, Марк. Я ничтожна. Смотрю на тебя — красивого и успешного и не понимаю, как тебе удалось вылезти из этого дерьма и остаться таким невозмутимым?
В голову резко врезаются картины из моей мажорской жизни. Где я — не я. Где я себя ненавижу и презираю. Правда там я и Валерка — неразлучные брат и сестра, сиамские близнецы. Хорошо, что я вовремя понял, как жить не надо. Спасала благотворительность, погружение с головой в работу, девушки, имена которых я даже не помню… Я постепенно забывался, а Валерка — нет.
— От бабы приехал? — спрашивает сестрица, закуривая сигарету.
Наливает в грязный бокал с коричневыми разводами немного коньяка и вопросительно смотрит на меня.
— Будешь?
— Нет, и тебе не советую.
— Включаешь старшего? Ладно, тяпну сама.
Она опрокидывает еще бокал с коньяком, берет из тарелки засохшую дольку лимона, а я только неудовлетворительно качаю головой.
— Кто она? Ты так и не сказал мне. Олли или та брюнетка, с которой ты явился на мою презентацию?
— Та брюнетка, — отвечаю я и откидываюсь на кресло.
— Ох ты и чертяка, Марк! Ты их по очереди или вновь практикуешь секс втроем?
— Довольно, Лерка, — прерываю ее на последнем предложении не желая вникать в детали своей личной жизни.
Да хоть и вчетвером, только ей об этом знать необязательно. Судя по тому, как сестра вальяжно раскинулась на диване, прыгать с тринадцатого этажа она не планирует.
— Я хочу предложить тебе лечение в клинике, Валерка. Уверен, что там тебе помогут, — начинаю непростой для нее разговор и вижу, как сестра недовольно кривится.
Взбалмошная девчонка, которая так и не смогла самостоятельно шагнуть в мир взрослых.
— Ты думаешь, что из этого что-то получится? — тушит окурок прямо о журнальный столик из дерева и поднимает на меня свой мутный взгляд.
— Уверен.
Странно, но она не сопротивляется. Просто пакует свои вещи в дорожную сумку, мы вызываем такси и выходим на припорошенную снегом улицу. Процесс оформления документов занимает не так много времени, но я выхожу из клиники, когда на улице уже светает. Только в этот момент вспоминаю, что так и не написал ничего в ответ на сообщение Белоснежки…
  
Глава 21
 
Марк, 2008 год. Прошлое.
Мы с Антоном сидим у бассейна под навесом и лениво разговариваем о предстоящих планах. Лениво, потому что в такую жарищу делать ничего не хочется и даже разговаривать. Бобров попивает лимонад со льдом в запотевшем стакане, я листаю книжку по экономике предприятия. Нудно до тошноты.
— Что будешь делать на днюху? — спрашивает Бобров.
День рождения у меня на днях, но я особо не заморачиваюсь и не планирую ничего торжественного. Несмотря на то, что мне скоро двадцать, утруждать себя дико влом.
— Да ничего особенного, — отвечаю я. — Мать настаивает на поездке в Европу, но я пас. Пусть сами уезжают туда, я же не маленький, чтобы с родителями путешествовать.
Антон начинает рассказывать всякую муть о Европе, дорогих шлюхах и свободном доступе наркоты. О том, как он провел в Амстердаме прошлое лето и чуть не сдох от передоза и траха. Я делаю вид, что внимательно слушаю его, но на самом деле предпочитаю не загружать свой мозг бесполезной информацией, прилично фильтруя ее.
На задний двор нашего дома выходит Валерка в слитном белом купальнике, закинув на плечи махровое полотенце. Антон склоняется над моим лицом и, обдавая запахом перегара спрашивает:
— Мелкая тоже будет на днюхе?
Валерка застывает в полуметре от нас и ставит руки в боки.
— Я не мелкая! Между прочим, мне уже восемнадцать!
— Не мелкая, да. Сиськи отрастила что надо, — говорит Антон, делая глоток освежающего лимонада. — Нихрена не утоляет жажду.
— Ты идиот, Бобер, — толкаю друга в плечо.
Наше лето проходит бурно — с вечеринками и отвязными тусовками, где за нами неизменно волочится младшенькая Подольская. И хотя это нравится не всем моим друзьям и подругам, но Лерка моя верная спутница на все крутые тусы. Она ловко прикрывает меня перед мамой, делает ставки на понравившихся мне тёлочек и вообще рядом с сестрой как-то проще. В свою очередь я никогда не даю ее в обиду и бью морду тем, кто хоть одно кривое слово произносит в ее сторону.
Бобер врубает колонку на полную мощность и с динамиков слышится легкий рэп в исполнении «Касты»:
Не забывай свои корни, помни
Есть вещи на порядок выше, слышишь…
— Что дарить тебе будут, Марчелло? — спрашивает Антон, возвращаясь из дома с двумя бутылками светлого пива.
— Тачку. Порш.
— Нихуя себе! — громко восклицает Бобер, за что получает от меня по затылку. — То есть, я рад за тебя, братиш! Отчим, а какие подарки дарит. А мне отец родной не хочет сменить старый Мерс на новый. Говорит, что расшибу все равно.
— Так ведь, правда, расшибешь, Бобер.
— Иди ты!
Последняя приобретенная отцом машина для непутевого сыночка — старый «Мерс» девяностого года выпуска, на котором друг стесняется даже в универ приезжать.