Любимец моих дьяволов (СИ)

- Ну, может она не такая уж плохая, - вздыхаю в ответ. Мне сейчас не до войн, не то моральное состояние. – Пока Марина меня не трогает, ну и я не буду нарываться. Посмотрим.
- Ой, да вот увидишь, обязательно будет папашке на тебя наговаривать. Обычно эти стервы ревнивые и только о кошельке толстом думают. Отпрыски им помеха.
- Мне не нужны деньги отца.
- Ага, это ты так говоришь, живя на всем готовом. А останешься на улице без копейки…
***
Возвращаюсь со дня рождения в полночь, голова болит от выпитого шампанского, настроение паршивей некуда. Даже не знаю почему – вечеринка получилась очень веселой. Скучаю по Антонио? Возможно. Точнее, хотелось бы, чтобы это было так.
Прохожу в свою комнату и сразу начинаю раздеваться. Ненавижу приносить сюда запахи и прикосновения внешнего мира. Короткое золотое коктейльное платье оставляю на стуле возле двери – сразу в химчистку. Сбрасываю шпильки – люблю эти туфли, но сейчас ноги гудят от усталости. Слишком много танцевала. Хотелось выплеснуть энергию по максимуму, чтобы дома вырубиться едва голова опустится на подушку. Чтобы не лезли всякие мысли. Три дня уже бессонница – впору за снотворным лезть.
Остаюсь в нижнем белье, комплект которого приобрела не так давно… во время шопинг марафона со Штаховским. Вспоминаю нашу стычку в примерочной. Это было… как ядерный взрыв. Противно признаваться самой себе, но я тоскую по нему. Даже по его ярости ко мне. Не думала что игнор – это так тяжело. Все еще злюсь на него. Ненавижу… Но мне не все равно, и это убивает.
Чего я ожидала по возвращении? Что прибежит и прощения просить будет, каяться, что неправ, что сказал не то что думал? Нет конечно. Но мне хотелось увидеть хотя-бы проблеск раскаяния. Не полного спокойствия и равнодушия.
Стою перед зеркалом, разглядываю себя, погрузившись в эти мысли.
- Прекрасно смотришься, мне нравится, - раздается голос из темноты, и я подпрыгиваю как ошпаренная. Сердце заходится, в ушах шумит. Бешеный прилив адреналина. Поворачиваюсь машинально на голос, обхватываю себя руками, давя крик, рвущийся из груди. Не знаю как мне удалось удержаться от вопля. Наверное, потому что голос я опознала на секунду раньше. Якоб. В моей комнате. В кресле возле окна. Когда вошла помещение слабо освещала лампа на маленьком резном столике. Подумала что служанка решила оставить для меня свет, в этом не было ничего странного. Но обычно она зажигала другую лампу, на туалетном столике рядом с креслом. Подбегаю к ней и включаю. Темный угол теперь освещен.
- Что ты здесь делаешь? Совсем обнаглел?
- Не ругайся, я соскучился. Ты меня измучила, принцесса. Может хватит? Иди ко мне. – И тянет ко мне руки.
Совсем обнаглел! Меня охватывает бешенство. То не смотрит даже в мою сторону, а теперь что, снова потискаться захотелось? Продавщица белья отказалась приехать? Или решил зачем кого-то звать, если я под боком? Но еще сильнее выбешивает моя реакция на протянутые руки Штаховского. Мое слабое место. Они – невероятные. Сексуальнее я просто не встречала. Настолько красивые, настолько мужские… Даже будь он уродом на лицо, в одни только руки могла бы влюбиться. И сейчас стоит только взглянуть на них, воспоминания набрасываются. Как ласкал меня этими пальцами, проникал внутрь меня. Пересыхает в горле. Голова кружится. Но я все еще барахтаюсь, гордость не позволяет растечься лужицей у его ног.
- Пошел вон, сейчас же!
Хватаю халат и набрасываю на себя. Меня трясет. Это отвратительное вторжение. Но в то же время меня все сильнее охватывает возбуждение, пульс зашкаливает. Волнение, невероятный драйв. Такого Антонио точно не подарит. Со Штаховским все время как на вулкане. Как он вообще решился проникнуть в дом? Как может не бояться отца? Безумец. Откуда узнал где моя комната? Особняк огромен.
- Малыш, пожалуйста. Нам надо поговорить. – Тихо просит Якоб.
- Говори, только быстро. Мне в душ и спать, завтра лекция с утра важная.
- Хочешь спинку потру? Можем вместе в душ…
- Ни за что!
- Иди ко мне. Пожалуйста. – А сам даже из кресла не удосуживается подняться!
- Не надо, - отступаю на несколько шагов назад. – Я больше не играю с тобой в обнимашки. Мне наскучило, правда. Тебе лучше это принять и не дразнить гусей.
- Это тебе лучше не дразнить меня, детка. Я же знаю чего ты хочешь. И на что обиделась. Это все чушь собачья. Я не хотел трахать тебя в доме Артура. Ну бзик, согласен, тупанул. На этот раз обещаю, все сделаю как надо.
- Ты совсем с дуба рухнул? Я и близко тебя не подпущу. Мне не понравилось с тобой.
- Врушка.
- Трус! Ты упустил свой шанс, Штаховский. Теперь ты мне не нужен. Не интересен. Уясни это и свали уже.
- Придется сделать так, чтобы ты захотела, - вздыхает Якоб и поднимается на ноги. Одно резкое движение – и он уже рядом со мной. Хватает за руку и дергает на себя. Буквально вылетаю из наброшенного шелкового халата, который не успела завязать. По инерции впечатываюсь всем телом в его грудь. Он обнимает меня за талию, делает шаг назад – и вот уже снова сидит в кресле, а я – у него на коленях. Находит застежку лифчика и кружевное изделие испаряется, мои груди обнажены, соски острые и твердые. На уровне его лица. А я даже не успела понять как это произошло. Все еще пытаюсь слезть с него, оттолкнуть. Но у меня ничего не выходит. Якоб завороженно смотрит на мои груди, наклоняется вперед и захватывает сосок губами. Чуть прикусывает и я коротко вскрикиваю.
- Тсс, малыш, ты же не хочешь чтобы нас застукали?
И снова наклоняется к моей груди, зализывает место, которое только что укусил. Это невероятно возбуждающе, меня трясет. Но если уступлю – так и останусь для Штаховского тряпкой, о которую можно в любой момент вытереть ноги. Начинаю вырываться – молча, но очень яростно. Колочу по его груди стиснутыми кулаками. Бью куда придется, даже по скуле попадаю. Но Якоб все равно захватывает мои руки и крепко стискивает запястья.
- Да перестань, что с тобой, - шипит. – Как кошка бешеная. Я же пришел. Покаялся. Был неправ, прости малыш. Не надо было тебя оставлять одну. Больше я так не буду. Слышишь?
- Больше такого не повторится между нами! – почти кричу в ответ. Боже, какой же он самовлюбленный козел! Даже не догадывается, как обидел меня, насколько сильно ранил! И считает, что пробравшись в комнату, потискает – и все прощу моментально, снова расстилаться буду перед ним. Интересно, за что мне такое? Есть женщины за которыми ухаживают, их боготворят. Я же… словно кукла резиновая в которую приятно спустить. Если бы он сейчас попросил все начать сначала, с узнавания, свиданий… Но он сразу с лифчика начал… И это убивает меня.
- Убирайся нахрен, Штаховский, у тебя две минуты, а потом я заору так, что весь дом сбежится.
- Это вызов? Решила показать мне свой характер? — почти удивленно произносит Якоб.
Уходить он явно не собирается. Притягивает меня к себе ближе, буквально насаживая на бугор в своих штанах. Берет меня за талию, и заставляет ерзать на нем. Вперед-назад. Эти ощущения мгновенно пронзают все мое существо, делают наэлектрилизованным.
Все равно пытаюсь вырваться, но Якоб только крепче стискивает мою талию.
- Хватит беситься, - просит тихо. – Я не знаю, что еще сделать, чтобы ты простила. Подскажи.
- Отпусти меня и убирайся! Я тебе не шлюха!
- Не-е-ет. Хотя ведешь себя как шлюха. Трешься с этим Антонио. Хочешь его? Может уже трахалась с ним? Это из-за испанца меня динамишь? Скажи, и я отстану.
- Мои отношения с Антонио тебя не касаются!
- Отношения? Папеньку решила порадовать? Значит, можно скоро ждать объявления о помолвке?
Мое сердце бьется так сильно, что трудно дышать. Не могу говорить. А Якоб притягивает меня все ближе, проводит кончиком языка по моим губам и меня будто горячей волной обдает. Его горячий язык врывается в мой рот, не реагируя на мое сопротивление, наоборот, точно упиваясь им.
Безумно хочу ответить на его поцелуи с равной страстью. Но в то же время бесцеремонность этого вторжения – точно острый нож. Это так бесит меня, что не могу больше, чувствую, как в глазах закипают слезы. Хочу расцарапать его наглую физиономию. Мне удается вырваться, и я буквально слетаю с кресла, едва устояв на ногах.