Небо начинается с земли. Страницы жизни

Летом в Арктике солнце не заходит и светит круглые сутки. Взглянув на обыкновенные часы, не определишь – утро сейчас или вечер. В двенадцать часов ночи так же светло, как и в полдень. Поэтому время здесь узнают по радио или по специальным часам, на циферблате которых двадцать четыре деления.
Обычно утром первым встает дежурный и разжигает примус. Вскоре становится так тепло, что можно вылезать из спальных мешков в одном белье и спокойно одеться, не ежась от холода. После завтрака, приготовленного дежурным, мы принимаемся за работу.
Но однажды, когда дежурил Василий Петрович, распорядок дня и ночи был нарушен. Мы крепко спали, как вдруг загромыхала железная лестница у самолета. Кто ее мог тронуть? Людей за сотни километров здесь не встретишь. Ветер? За палаткой совсем тихо, не слышно свиста или воя ветра. Радист заглянул в дверь и испуганно закричал:
– Товарищи! На самолет напали медведи!
Несмотря на мороз, мы выскочили из спальных мешков. Слышим, медведи сопят около палатки. Загремели ящики с продуктами, выставленные за дверь.
В полярных палатках есть окошки круглые, как иллюминаторы на пароходе или самолете. В них вставлена небьющаяся прозрачная пластмасса. И вот в нашем окошке появилась медвежья морда. Маленькие глазки зверя с явным любопытством заглядывали внутрь палатки.
Механик сорвал из гнезда круглое окно, а радист вскинул винтовку, чтобы в упор убить медведя. Я вовремя остановил его, ударив по руке. Зачем убивать, когда можно попугать. У советских полярников есть закон – убивать белых медведей только в крайнем случае, для самозащиты. У меня в руках была ракетница, и я выстрелил из нее вверх.
Хорошо, что я остановил Василия Петровича. К нам пожаловала медведица с двумя медвежатами. Зачем оставлять малышей сиротами?
Мы были так напуганы, что, не чувствуя холода, в одном белье, босиком выскочили из палатки. Товарищи стали кричать, стараясь напугать непрошеных гостей, а я еще раз стрельнул из ракетницы.
Медведица, озираясь, затрусила в глубь острова. Малыши резвились вокруг матери. Один даже залез к ней на спину, а другой прыгал, стараясь своими лапками поймать ее черный нос.
Только теперь мы почувствовали, как сильно замерзли, и стали быстро одеваться. Осмотрелись и видим, что из ящика исчезла самая вкусная на Севере рыба – нельма, килограммов так в пять, а из разорванного мешка высыпались пельмени.
– Вот жулики! – сказал Василий Петрович. – И обязательно в мое дежурство такое происшествие! Ну, подождите, я вас на месте преступления поймаю!
После завтрака, состоявшегося на два часа раньше обычного, так как спать никому уже не хотелось, мы стали грузить на санки батареи автоматической радиостанции, чтобы отвезти их на выбранное место. Смотрим, к самолету опять подходят гости – медведица с медвежатами.
Василий Петрович снова схватился за винтовку и просит меня:
– Разрешите, товарищ командир, пристрелить медведицу, а то будут неприятности…
Я категорически запретил отнимать мать у медвежат и приказал радисту отдать винтовку бортмеханику.
Решили отогнать зверей подальше, за торосы. Опять все зашумели. Бортмеханик стал стрелять в небо из винтовки. Я – палить из ракетницы. Одна ракета попала в заднюю ногу медведицы, и у нее задымилась шерсть. Зверь быстро погасил затлевший мех, полизав это место своим шершавым влажным языком.
Мы гнали непрошеных гостей, наверное, с полкилометра. Радист улюлюкал громче всех и так увлекся преследованием, что не заметил, как далеко убежал от нас.
Медведица, оглянувшись, заметила, что близко от нее одинокий человек, и решила расправиться с ним. Она резко повернулась и большими прыжками стала настигать, полумертвого от страха Василия Петровича. Он бежал от медведицы с такой быстротой, что покажи он подобную скорость на стадионе, наверняка стал бы чемпионом. Но зверь был быстрее человека. Вот-вот медведица настигнет и разорвет бедного радиста. Неожиданно Василий Петрович, наскочив на сугроб рыхлого снега, падает. Разъяренная медведица перемахнула через человека, сразу же повернулась и встала на задние лапы. Но в эту страшную минуту прозвучал выстрел, за ним другой. Наш хладнокровный бортмеханик не растерялся и вовремя нажал на курок. Медведица зашаталась и тяжело повалилась рядом с упавшим человеком. Пуля попала ей прямо в сердце.
Так они некоторое время лежали рядом – зверь и человек.
Медвежата подбежали к матери и стали ласкаться к ней. Несмышленыши не понимали, что мать никогда больше не накормит их, не оближет, не покатает на спине.
– Ты жив? – в один голос спросили мы радиста. – Тебя не ранило?
– Нет, – ответил, вставая, Василий Петрович и зло пнул тушу медведицы ногой. – Сама виновата, что тебя ухлопали!
Медвежата с рычанием набросились на радиста, но он не обратил на них внимания – они были еще совсем маленькими.
Мы поместили медвежат в кабину самолета. Долго не раздумывая, назвали их, по традиции, Мишкой и Машкой и стали угощать сгущенным молоком и печеньем.
Машка с удовольствием поела, а ее брат – в рот ничего не взял. Он рычал и бросался на людей. Весь день Мишка рвался из самолета и жалобно скулил. Василий Петрович, чувствуя себя виноватым в гибели его матери, решил успокоить медвежонка. Взяв сахар, он подошел к машине и только открыл дверцу самолета, как Мишка кубарем скатился вниз и помчался куда глаза глядят. Пропадет ведь он один без матери. Мы все кинулись ловить медвежонка.
Ночью невозможно было уснуть под непрерывный визг и скулеж медвежат в самолете. Пришлось взять их в палатку. Машка засунула свой влажный черный носик в олений мех и сразу заснула. После работы на морозе и мы с удовольствием залезли в спальные мешки. Уже стали засыпать, когда услышали, что кто-то осторожно пробирается к выходу. Оказалось, Мишка решил сбежать. Его у самого выхода перехватил радист и, так как был зол на медвежонка, схватил упрямца одной рукой за холку, поднял как котенка и нашлепал его по скулам. Потом бросил его на место и погрозил кулаком. Мишка прижался битой мордой к теплому меху и снизу посматривал злыми глазками на радиста.
Когда все заснули, Мишка стал обнюхивать спальные мешки. Они все одинаковы, не узнаешь, кто где лежит. А медвежонок нашел, кого искал, и стал быстро барабанить лапами по спящему. Конечно, это был Василий Петрович. Отплатил ему все-таки Мишка!
…Мало-помалу медвежата к нам привыкли. Мишка подружился с Василием Петровичем, который его особенно баловал.
Сиротки летали с нами с острова на остров, с льдины на льдину. На остановках им разрешалось выходить из машины, порезвиться. Теперь мы были уверены, что далеко они не убегут. И в самом деле, как только услышат медвежата, что заработали моторы самолета, бегут во весь дух к машине, спешно карабкаются по трапу и в кабину – на свое место.
…Мишка и Машка долетели с нами до Москвы, где их отдали в зоопарк.
Через год я узнал об их дальнейшей судьбе. Подросших брата и сестру разъединили. Мишку отправили в зоопарк Гаваны, на Кубу, а Машку самолет доставил в Китай.
В этих странах ведь белых медведей не водится. В обмен на Мишку и Машку Московский зоопарк получил крокодила и обезьян – тоже совсем молоденьких.
 Золотые лыжи 
  
Однажды мне с группой товарищей довелось набрести на интересную находку. На Севере это случается не часто: что там найдешь, летая над тундрой, льдами и водой!
Дело было на Земле Франца-Иосифа. Я должен был полетать над ней, ознакомиться с архипелагом с воздуха, сделать фотоснимки, выяснить состояние льдов в проливах и, сравнив расположение островов с картой, по возможности исправить ее. Над Землей Франца-Иосифа еще никто не летал.
Эта работа была бы нетрудной, если бы дело не происходило в Арктике. Летчики не зря говорят, что на Севере надо не только уметь летать, но и уметь ждать: уж очень редко там выдается хорошая погода и очень она неустойчива. Как-то один лётчик отправился в разведочный полет на три часа, а вернулся через три дня: туманы не пускали. При одной температуре воздуха туман стелется над чистой водой; при другой температуре вода хорошо видна, а туман опускается над льдами; при третьей – он держится на островах и ледниках.