Гармана

За мостом начиналась жасминовая роща. На берегу возле неширокой горной речонки после долгого перехода отдыхали верблюды. Они охотно протягивали длинные шеи, когда погонщики подбрасывали им репейник, и дружелюбно оглядывались на надоедливых мальчишек, некоторые из которых впервые глазели на чудо пустыни, умевшее вздыхать и плеваться.
Пройдя мимо цветника, раскинувшегося вокруг двух широких чаш, Лоэр увидел человека, шагнувшего ему навстречу. Он только что был в свите Никора.
— Хочу предостеречь от беды, — сказал он. — Владетель Юга поклялся умертвить тебя до захода солнца. Беги из города!
— Спасибо. — Лицо Лоэра стало непроницательным. — Но разве мы боимся смерти, незнакомец? Разве истина канет от того, что один ясновидец из тысячи умрет от руки неразумного верховода?
— Это так. А ты хоть раз ошибался, прорицатель?
— Никогда.
— Кто ж, по-твоему, я?
— Ты заблудшая душа. Обманывая меня сейчас, ты не ведаешь истины и вредишь тому, кто послал тебя. Кажущаяся теперь неправда через несколько восходов солнца обернется в ту правду, которую ждешь ты и которую ждут многие. Надо учиться терпению и сторониться ошибок. Ступай же к пославшему тебя и скажи, что бичевать надо не слова, а деяния, если их результат будет иным, чем ожидался вами. А стоять на моем пути — значит быть врагом тому, кто выше нас.
Гнофор утер выступивший на лице пот и сдавленно сказал:
— Откуда ты взялся?
— Есть люди, которых посылают, но есть и другие — они приходят сами по зову единой истины и делают большое дело, далеко видя наперед и потому помогая тем, кто не одарен способностью проникать в грядущее. Ступай, ступай, незнакомец, дорога моя должна быть светлой, без тени.
Все это не было предусмотрено никакими планами, — но Лоэр с удовольствием отметил, что долгое обучение туманному языку прорицателей в пути от Сурта до Квина принесло хорошие плоды. Впрочем, не велика заслуга сбить с толку дурака. А этого не назовешь мудрым. С первого взгляда стало ясно, что он за птица и почему добивался ухода Лоэра из Квина: видимо, Никора заинтересовала личность дерзкого прорицателя и против воли притягивала к себе возможность узнать свое будущее. А какой смертный не хочет этого!..
И вдруг острый глаз Лоэра заметил на горе двух людей, прятавшихся в зарослях. Один был вроде в гнофорском балахоне… Любопытно, что они там делают? Лоэр начал скрытно подниматься в гору. Неподалеку от незнакомцев он затаился в кустах и тут же узнал человека в лиловой тоге: это был прежний квинский регионом Арут с теми же располагающими манерами и самоуверенностью. Лоэр чуть не застонал от отчаянья — ведь если Арут не рептон, то обязательно выдаст его и тогда прощай все надежды и планы!
Вторым был старый гнофор с тощим телом, которое терялось в просторном белом балахоне, обшитом изумрудами и рубинами. На желтом морщинистом лице глаза его едва теплились подобно светильнику во мраке склепа, и в них проглядывала вечная печаль и холод. Тонкие руки с дряблыми мышцами безвольно висели вдоль тела, и лишь полупрозрачные пальцы слегка подрагивали.
— В мои ли годы взбираться на такую гору, Арут?
Бывший регионом притворно вскинул руки.
— Вам еще могут позавидовать молодые, святой отец!
— Слова твои переслащены, как смуглый финик. Ну да ладно. Наслушался я тебя вдоволь. Теперь внимай мне, Арут. Владетель влиятельный человек. Это дикое сборище держится только благодаря Никору. Не станет его — все распадется.
— Но от меня больше пользы, святой отец! Если вы принудите Владетеля поставить меня начальником войска, я избавлю вас от неверных гораздо быстрее!
— Как же?
— Есть у меня план… А владетель растерял прежнюю уверенность и, думаю, может отказаться от продолжения войны на севере. Что тогда?
— Вон тогда я уберу его и поставлю тебя.
— Но это сделать поскорее, святой отец. Я предоставлю вам полную волю, дам убежище изгнанным служителям неба, увеличу войско, способное вырвать Страну из неверия, и подарю ее вам. Владетель, по сути, теперь уже не нужен. А что касается плана, то я сообщу его, как только стану главным начальником войска Никора…
Арут говорил еще что-то, но член совета уже, кажется, не слушал его, погруженный в мысли. Наконец, поднял голову и сказал:
— То, что ты предлагаешь, подходит. — Он медленно огляделся. — Вот что. Завтра после захода солнца во дворце Владетеля будет ужин. Оттуда мы уйдем на балкон и обо всем договоримся: это самое удобное место в Квине, где нет ни соглядатаев Владетеля, ни ушей его. К тому времени ты должен придумать такой способ избавления от Гела Никора, который бы меньше потряс рептонов, но больше возвеличил тебя в их глазах.
— Я уже давно все обдумал, святой отец. Мост — вот его погибель! Сегодня ночью я буду там и все подготовлю.
— Занятно. — Гнофор пытливо взглянул на Арута. — Занятно, однако невразумительно. Впрочем, избавь пока от разъяснений. — Он вскинул голову и еле заметно усмехнулся. — А твой тайник стоит того, чтобы тащиться в этакую гору? Не иначе, обобрал все дворцы Юга?
Лоэр смотрел, как недруги Никора неторопливо спускались к дороге, как потом взобрались на спрятанных в овраге коней и неторопливо поехали к городу.
Какой мост имел в виду Арут? Не этот ли, через речку? А если нет? Мостов в Квине больше сотни и по каждому из них мог проехать Никор. Только вряд ли: говоря о другом, Арут обязательно назвал бы его, а этот, ближний, называть не было необходимости. Итак, что известно? Сегодня ночью бывший регионом Арут придет на мост для подготовки покушения на Владетеля. Требуется узнать, как он намеревается осуществлять этот предательский удар и когда? Меч и стрела отпадают: и то и другое можно использовать в любом месте. Тогда что же? Столкнуть в воду? Это ничего не даст, поскольку Никор превосходно плавает… Что же еще можно предпринять на мосту? Что может безнаказанно сойти с рук Аруту при свидетелях?.. Лоэр вернулся на ту сторону горы, откуда хорошо был виден мост, и, усевшись поудобнее, стал внимательно рассматривать его.
Мост обыкновенный. Каменный… Хотя нет, не совсем обыкновенный. Необычность его в двухэтажности: над проезжей частью на двадцати колоннах висела крыша. Впрочем, давным-давно она выполняла роль площадки для обозрения местности. Там когда-то в вазах были цветы, рос мелкий ригийский кустарник и стояли скамейки, а по краям высились две белые ротонды, от которых вниз вели винтовые мраморные ступени. Теперь наверху и цветы и кустарник одичали, разрослись, а лестницы надежно ограждены, чтобы никто не мог проникнуть на площадку. Таких мостов в Квине три, может быть, четыре, не больше. В чем же здесь искать разгадку? Разве что в этой самой крыше… Не может ли она обрушиться в нужный момент на бедного Никора? Вряд ли, до сих пор она ни на кого не рухнула, люди безбоязненно ходили и ездили по мосту.
С чего же начать? Конечно, с обследования. И надо успеть сделать как можно больше до прихода Арута. Лоэр спустился к дороге и дождался возвращения кавалькады с верфи. Увидев его, Никор остановил коня. Лицо его помрачнело.
— Опять ты, — сказал он тихо. — В тебе дух чар, прорицатель, и я должен умертвить тебя, дабы избавиться от тоски и тревоги.
Лоэр похолодел, но нашел в себе мужество сказать:
— Убей, Владетель, если видишь в том пользу для себя.
— Ты не противишься? — брови Никора медленно поднялись. — Странный ты человек. Кто не желает зла обидчику, тому завидуют боги.
— Не видно следа птицы в воздухе, Владетель.
Никор немного помолчал, морща лоб.
— Ты обижен в моей стране и, видно, обездоленней последнего нищего.
— Слава бедности, Владетель, я вижу всех, меня не видит никто.
Никор задумчиво поглаживал рукоять меча, глядя на Лоэра.
— И, говоришь, не обижаешься на меня?
— За что же, Владетель? Решив убить меня, ты все равно дал бы мне возможность сказать тебе несколько слов.
— И что бы ты сказал?
— Об этом я могу сообщить лишь наедине.