Красавица Амга
Томмот с укоризной глянул сбоку на Кычу, стоявшую рядом. В лице девушки была та же суровая жёсткость, и, как знать, не о том ли самом думала в эту минуту и она? От такой мысли Томмот немного смягчился: в самом-то деле, в чём девчонка провинилась? В том, что девчонка не парень? Чувствуя на себе его взгляд, Кыча подняла глаза. «Ну что, мой друг, больно тебе? — только взглядом одним спросила она. — И мне…» Расслабляя его решимость и, как это казалось самому Томмоту, наперекор его революционному долгу, тёплая волна нежности колыхнулась в нём, но он ничем не обнаружил этого. Мыслимо ли было это здесь, в такой момент!
Валерий Аргылов стоял, смешавшись с толпой. Был он в чёрном зипуне, в стоптанных длинных камусах, облезлая пыжиковая шапка на голове: бедняк, голь перекатная, ничем не хуже и не лучше других — как все… Когда поднесли крышку и стали уже накрывать ею гроб с телом якута, ветер неожиданно вздул на нём красный шарф, и Валерий едва было не вскрикнул: «Он! Это они — оба…» Живо представилось, как они выскочили из-за поворота на прямую дорогу, он выделил этот красный шарф и выстрелил… Не смея больше поднять глаз, Валерий притаился. Винтовочный залп салюта ударил будто бы не в небо, а в него, в Валерия. С трудом владея собой, он вздрогнул трижды вместе с тремя залпами, затем, опасаясь привлечь к себе внимание, поспешно выбрался из толпы.
Вскоре, когда церемония похорон окончилась, мимо него прошли воинские части, колонны гражданских, в одной из которых он издали увидел Кычу рядом с парнем, который нёс знамя. «Кажется, всё у них ладится, — даже издали определил Валерий. — Обрадую тебя, старик Аргылов: у тебя будет зять-комсомолец…»
Быстро надвигались сумерки. Неправдоподобно увеличивались дома по обе стороны улицы, а улица всё сужалась. Из печных труб вертикально к небу, как сосны на косогоре, тянулись дымы. Одно за другим зажигались окна.
— У них, наверное, были матери… — тихо сказала Кыча.
Томмот промолчал. Они остановились у ворот.
— Ночью мы выходим на патрулирование. Ты сейчас домой?
Теперь Кыча промолчала: она сама не знала, куда ей деваться одной.
— Кыча, а как насчёт… того?
Девушка коротко глянула на него снизу вверх:
— Ладно, Томмот, я согласна. Пиши!