Маленькие сказки
В один темный вечер он вернулся к своим и, держа хобот кольцом, сказал:
- Здравствуйте!
Ему очень обрадовались и ответили:
- Иди-ка сюда, мы тебя побьем за "неугомонное любопытство".
- Ба! - сказал слоненок. - Вы вовсе не умеете бить. Зато посмотрите, как я дерусь.
Он развернул хобот и так ударил двух своих братьев, что они покатились кувырком.
- Ой-ой-ой! - воскликнули они. - Где ты научился таким штукам?.. Постой, что у тебя на носу?
- Я получил новый нос от крокодила на берегу большой серо-зеленой мутной реки Лимпопо, - сказал слоненок. - Я спросил, что у него бывает на обед, а он мне дал вот это.
- Некрасиво, - сказал волосатый дядя павиан.
- Правда, - ответил слоненок, - зато очень удобно.
С этими словами он схватил своего волосатого дядю павиана за мохнатую руку и сунул его в гнездо шершней.
Затем слоненок принялся бить других родственников. Они очень разгорячились и очень удивились. Слоненок повыдергал у своего высокого дяди страуса хвостовые перья. Схватив свою высокую тетку жирафу за заднюю ногу, он проволок ее через кусты терновника. Слоненок кричал на своего толстого дядюшку гиппопотама и задувал ему пузыри в ухо, когда тот после обеда спал в воде. Зато он никому не позволял обижать птицу коло-коло.
Отношения настолько обострились, что все родичи, один за другим, поспешили на берег большой серо-зеленой мутной реки Лимпопо, где растут деревья лихорадки, чтобы добыть себе у крокодила новые носы. Когда они вернулись назад, то больше никто уже не дрался. С той поры, милые мои, все слоны, которых вы увидите, и даже те, которых вы не увидите, имеют такие же хоботы, как неугомонный слоненок.
КАК БЫЛО НАПИСАНО ПЕРВОЕ ПИСЬМО
Давным-давно, в незапамятные времена, милые мои, жил на свете первобытный человек. Жил он в пещере, еле прикрывал свое тело, не умел читать и писать, да и не стремился к этому. Лишь бы не голодать - вот все, что ему было нужно. Звали его Тегумай Бопсулай, что значит "человек, который не спешит ставить ногу вперед"; но мы для краткости, милые мои, будем называть его просто Тегумай. Жену его звали Тешумай Тевиндрау, что значит "женщина, которая задает множество вопросов"; но мы для краткости, милые мои, будем называть ее просто Тешумай. Их маленькую дочку звали Таффимай Металлумай, что значит "шалунья, которую надо наказывать"; но мы для краткости, милые мои, будем называть ее просто Таффи. Она была лю- бимицей папы и мамы, и ее наказывали гораздо реже, чем следовало. Как только Таффи научилась бегать, то стала всюду сопровождать своего папу. Они не возвращались домой в пещеру, пока голод не загонял их. Глядя на них, Тешумай говорила:
- Да где же вы оба были, что так вымазались? Право, Тегумай, ты не лучше Таффи.
Ну, теперь слушайте!
Однажды Тегумай Бопсулай пошел через болото к реке Вагай наловить багром рыбы к обеду, Таффи тоже пошла с ним. У Тегумая багор был деревянный с зубами акулы на конце. Не успел Тегумай еще поймать ни одной рыбы, как нечаянно сломал его, сильно стукнув об дно реки. Они были очень- очень далеко от дома (и, конечно, захватили с собою завтрак в маленьком мешочке), а Тегумай не взял запасного багра.
- Вот тебе и рыба! - сказал Тегумай. - Полдня придется потратить на починку.
- А дома остался твой большой черный багор, - заметила Таффи. - Дай я сбегаю в пещеру и возьму его у мамы.
- Это слишком далеко для твоих толстеньких ножек, - ответил Тегумай. Кроме того, ты можешь провалиться в болото и утонуть. Обойдемся как-нибудь.
Он сел, достал кожаный мешочек с оленьими жилами, полосками кожи, кусочками воска и смолы и принялся чинить багор. Таффи тоже села, опустила ноги в воду, подперла подбородок рукою и задумалась. Затем она сказала:
- Правда, папа, досадно, что мы с тобою не умеем писать? А то послали бы мы за новым багром.
- Пожалуй, - ответил Тегумай.
В это время мимо проходил чужой человек. Он был из племени тевара и не понимал языка, на котором говорил Тегумай. Остановившись на берегу, он улыбнулся маленькой Таффи, так как у него дома тоже была дочурка. Тегумай вытащил из своего мешочка клубок оленьих жил и стал связывать багор.
- Иди сюда, - сказала Таффи. - Ты знаешь, где живет моя мама?
Чужой человек (из племени тевара) ответил:
- Гм!
- Глупый! - крикнула Таффи и даже топнула ножкой.
По реке как раз плыла стая больших карпов, которых папа без багра не мог поймать.
- Не мешай взрослым, - сказал Тегумай. Он так был занят своей починкой, что даже не оборачивался.
- Я хочу, чтобы он сделал то, что я хочу, - ответила Таффи, - а он не хочет понять.
- Не мешай мне, - сказал Тегумай, обкручивая и затягивая оленьи жилы и придерживая их кончики зубами.
Чужой человек (из племени тевара) сел на траву, и Таффи показала ему, что делает папа. Чужой человек подумал:
"Странная девочка! Она топает ножкой и делает мне гримасы. Вероятно, это дочь того благородного вождя, который так велик, что даже не замечает меня".
- Я хочу, чтобы ты пошел к моей маме, - продолжала Таффи. - У тебя ноги длиннее моих, и ты не провалишься в болото. Ты спросишь папин багор с черной ручкой. Он висит над очагом.
Чужой человек (из племени тевара) подумал:
"Странная, очень странная девочка! Она машет руками и кричит на меня, но я не понимаю, что она говорит. Однако я боюсь, что этот высоко- мерный вождь, человек, оборачивающийся к другим спиною, разгневается, если я не догадаюсь, чего она хочет".
Он поднял большой кусок березовой коры, свернул его трубочкой и подал Таффи. Этим он хотел показать, милые мои, что сердце его чисто, как белая березовая кора, и зла он не причинит. Но Таффи не совсем верно поняла его.
- О! - воскликнула она. - Ты спрашиваешь, где живет моя мама? Я не умею писать, но зато умею рисовать чем-нибудь острым. Дай мне зуб акулы из твоего ожерелья!
Чужой человек (из племени тевара) ничего не ответил, и Таффи сама протянула ручку к его великолепному ожерелью из зерен, раковинок и зубов акулы.
Чужой человек (из племени тевара) подумал:
"Очень-очень странная девочка! Зуб акулы на моем ожерелье заколдованный. Мне всегда говорили, что если кто-нибудь тронет его без моего позволения, то сейчас же распухнет или лопнет. А девочка не распухла и не лопнула. И этот важный вождь, человек, который занят своим делом, до сих пор не замечает меня и, кажется, не боится, что девочка может распухнуть или лопнуть. Буду-ка я повежливее".