Собрание сочинений (Том 4)

С у ш к о в. Куда же ты съедешь, голова дубовая, бродяга?! 
С е р г е й. Найду угол. 
С у ш к о в. А сейчас куда? 
С е р г е й. Спать пойду, уморился. (Идет к двери; с порога.) Матери я сам объявлю. 
Анюта порывается за ним. 
Тебе чего надо? Сиди. (Уходит.) 
С у ш к о в. Пропадет... 
Б у т о в. Нет. Не пропадет. 
С у ш к о в. Пускай-ка проживет на свои заработки Уж такой великолепной жизни, как при отце с матерью, ему не видать. 
Б у т о в. Вы считаете, что ваша жизнь великолепная? 
С у ш к о в. Для рабочего человека - очень даже великолепная. Поди посмотри, как другие живут. 
Б у т о в. Детям вашим она не кажется великолепной. 
С у ш к о в. Павел не жаловался, душа в душу с ним жили. Почтительный был Павел... и благодарный. (Идет в комнату Любови и возвращается.) А легко мне перенесть, что Никита Ковров почтён, а я в стороне? Я на заводе тридцать второй год. 
Б у т о в. Опыт у вас. Огромный! 
С у ш к о в. Еще бы не огромный. 
Б у т о в. Вы, должно быть, лучше Хлебникова знаете дело. 
С у ш к о в. Хлебников только пенки снимает. Не хуже управляющего знаю завод - и людей знаю. 
Б у т о в. При других обстоятельствах вы могли бы управлять заводом. 
С у ш к о в. Управлять?.. 
Б у т о в. Будь у вас образование... 
С у ш к о в. Хватил! Образование! Откуда его взять-то, образование! 
Б у т о в. Я от скольких уже слышал - хвалят ваши способности, ум... 
С у ш к о в. Голова-то, кажись, ладно устроена... А образование... нам, милый, не положено! Всю жизнь одна забота: о куске хлеба! 
Б у т о в. А Сергей так не хочет. Сергею надо больше чем кусок хлеба. 
С у ш к о в (воспламеняясь снова). Сергею я знаю чего надо! Он не образовывать себя пошел! Он - другое совсем... 
Входит Ф и л я с узелком. 
Ф и л я. Здравствуйте. Из баньки прямым ходом. Был в баньке - дай, думаю, схожу, чайку попью Начальство заругает - ничего! Оно ругает, а я уж чайку попил (Смеется.) 
С у ш к о в. Ну... с легким паром. 
Ф и л я. Спасибо. 
С у ш к о в. Садись. Марья! 
Входит М а р ь я А л е к с е е в н а. 
Марья, дай ему чаю, да побольше хлеба нарежь. 
Марья Алексеевна уходит. 
Да. Ты садись. 
Ф и л я (садится). Жиличка ваша дома? 
А н ю т а. Нету. 
Ф и л я. Вот ты не велишь у нее деньги брать. А почему не взять? Она, говоришь, чай с баранками пьет; а другому человеку не на что кваску купить, тюрьку сделать. А в ресторане Тестова, рассказывают, купец Зворыкин на пари пять фунтов икры съел. 
А н ю т а. И что? 
Ф и л я. Завтра хоронят. Не отходили доктора. Пять ведь фунтов! А сейчас иду к вам - стоит молодой такой да ладный, ругается: два дня, говорит, не евши, и работы не дают нигде. Ишь оно на свете как получается. 
С у ш к о в (Бутову). Вот посмотри на этого человека. Таким и я буду, ежели потеряю свою линию... (С силой.) Нет! Не дождется Серега! 
Входит М а р ь я А л е к с е е в н а. 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Филя! Иди на кухню пить. 
С у ш к о в (гневно). Сюда подай! Я те дам - на кухню... В гости человек пришел! 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Матушка, владычица... (Уходит, Анюта за нею.) 
С у ш к о в. А ведь ты тоже был хороший рабочий, Филя. 
Ф и л я. Я-то? Я, Степаныч, все делал хорошо, слава богу. Я орел был! Помню, бывало... 
А н ю т а вносит чашку и хлеб. 
Спаси Христос, Анюточка. (Пьет с жадностью.) 
С у ш к о в. И вот: дурацкий случай, и в богадельне кончаешь век. (Уходит в кухню.) 
Ф и л я. Анюточка! Было письмо от Павла аль не было? 
Анюта отрицательно качает головой. 
Я у Степаныча уж не допытываю. И у Алексеевны не допытываю. Ах, господи, господи! 
Бутов уходит в свою комнату. 
А н ю т а. Дедушка! Знаете что? Серега теперь с нами не будет жить. 
Ф и л я. Как это, почему? 
А н ю т а. Они тут разговаривали, и Серега сказал - завтра съеду. Угол, говорит, найду. 
Ф и л я. Да из-за чего, Анюточка, причина-то какая? 
А н ю т а. Поругались. Отец сердился на Серегу. Ох, надоело мне, дедушка! Ушла бы я, ушла отсюда... в Нескучный сад! 
Входит М а р ь я А л е к с е е в н а. 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Говорю, говорю. Долблю, долблю. Ведь нету его уже, нету деточки моего... Давай, говорю, перепишем его на поминальный лист. Лежит, говорю, в земле, а мы не помянем... 
Входит С у ш к о в. 
С у ш к о в. Марья! Живого человека поминать за упокой - великий грех. Запомни. 
Ф и л я (Марье Алексеевне). Ты обожди. Ты не плачь. Может, он живой-здоровый, Павел-то... 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Нету... Чует сердце. Спать не могу все он перед глазами. 
Сушков, махнув рукой, уходит. 
Хоть бы помянула его... А тут Ксеня. 
Входит Л ю б о в ь. 
Л ю б о в ь. Здравствуйте, дедушка. (Проходит в свою комнату.) 
Ф и л я. Что Ксеня? 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Загуляла девка. Ночью на извозчике с мужчинами едет, песни поет... Люди видели... 
Ф и л я. Ты сядь. Чайку попей. Отойдет от души... 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Не надо мне ничего. 
Быстро входит Л ю б о в ь. 
Л ю б о в ь. Кто входил в мою комнату? Марья Алексеевна, вы не видели, кто? 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Спаси бог, пропало что-нибудь? 
Л ю б о в ь. Да нет: деньги кто-то оставил у меня. Сто двадцать рублей. 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Кто же входил? 
А н ю т а. Отец входил. 
М а р ь я А л е к с е е в н а. Спрошу. (Уходит.) 
Ф и л я. Степаныч денег в чужой комнате не забудет. Нет! 
Входит С у ш к о в. 
С у ш к о в. Ты что, Андреевна, беспокоишься? 
Л ю б о в ь. Иван Степаныч, это вы около зеркала деньги положили? 
С у ш к о в. Я заходил посмотреть, закрыты ли вьюшки. 
Л ю б о в ь. А где Сережа? 
С у ш к о в. Спит. Его и спрашивать нечего: у него сроду таких денег в руках не было. Не найдешь, видно, хозяина. 
Л ю б о в ь. Странно... 
С у ш к о в. У тебя на столе лежат, никто не признается - стало быть, твои. 
Л ю б о в ь. Странно... (Уходит.) 
Ф и л я. Разволновалась. Большие деньги - сто двадцать рублей... 
С у ш к о в. Гордая она, из богатой семьи... Ты допивай, Филя, я к Марье пойду. 
Ф и л я. Позволил бы ты ей помянуть его за упокой - может, ей бы полегчало. 
С у ш к о в. В тот час, когда перепишу его в поминанье, лучше мне самому помереть! Нету мне никого нужнее Павла и не будет! 
М а р ь я А л е к с е е в н а (в дверях). Степаныч! Выйди. Там пианину принесли. Для Любовь Андреевны. 
С у ш к о в. Пускай сюда несут. 
А р т е л ь щ и к и вносят пианино. 
Сюда давайте. (Стучится к Любови.) Андреевна! Покупку тебе принесли. 
Л ю б о в ь (выходит). Покупку?.. 
А р т е л ь щ и к (смотрит в бумажку). Вы будете Хлебникова Любовь Андреевна? 
Л ю б о в ь. Да. Но я не покупала пианино. 
А р т е л ь щ и к. На ваше имя выписано. Куда поставить прикажете? 
Л ю б о в ь (пробует инструмент - сначала одной рукой, потом двумя; наигрывает; прислушивается). Поставить?.. У меня некуда поставить. 
С у ш к о в. Оставьте тут пока. 
Л ю б о в ь (наигрывает) Сколько вам следует?.. 
А р т е л ь щ и к. Не извольте беспокоиться. Заплочено. Прикажете оставить тут? 
Л ю б о в ь. Нет! Да, можно тут. Постойте! (Идет к себе в комнату, выносит деньги.) 
А р т е л ь щ и к. Покорнейше вас благодарим. 
Артельщики уходят. 
С у ш к о в. Ну вот. Прокатное вернешь, а это на его место станет. 
Любовь играет. Бутов в дверях. 
Ф и л я (Анюте). Сказали ведь ей: заплочено. А она им десятку кинула. А они, гляди, какие сытые да мордатые. А ты говоришь - чай с баранками. Вот те и чай с баранками! 
6. В ГОРОДСКОЙ ДУМЕ 
В Городской думе. Настежь открыта широкая дверь в зал, где происходит заседание. Зал полон, стоят в дверях и проходе.